Юрий Хвалев - Влюблённый критик
Обзор книги Юрий Хвалев - Влюблённый критик
Юрий Александрович Хвалев
ВЛЮБЛЁННЫЙ КРИТИК
Торопясь на очередное свидание, Юрий — профессиональный критик средних лет, крыл себя вслух (для пущей назидательности) нелитературными словами. За то, что: а) опять попал под чужое влияние, б) зачем-то зарегистрировался в службе знакомств, в) дал женщине из этой службы взятку, г) уже неделю чувствовал себя из-за этого ужасно. Встречные прохожие, вглядываясь в его самокритичное лицо, на миг замирали, поражаясь точности словесных характеристик. Попутные же прохожие, видя лишь удаляющийся сутулый силуэт критика, от услышанных слов стыдливо краснели. Когда бранные слова кончались, и крыть оказалось нечем, Юрий вовремя притормозил. На углу стоял постовой со стопкой штрафных квитанций. День был раскрашен цветом праздничных гирлянд, поэтому штраф особенно за ругань сегодня увеличивался в разы. Пока Юрий думал, с какой ноги пойти дальше: левой или правой. В сегодняшнее утро он шагнул с левой ноги. И этот шаг получился совсем не удачным. Подгорел завтрак, сломалось авто, да и заказчик водил за нос, зажимая положенный гонорар. Требуя добавить критики самому себе. В век большой нелюбви поношение пользовалась бешеным спросом. Следует признать, что в этой области Юрий достиг заоблачных высот и оказался, как сейчас модно говорить: в нужном месте в нужную минуту. Чем больше он поддавал критического жару, тем пресный роман, пустой фильм или скучный спектакль, выбранный им в качестве жертвы, в последствии приобретал широкую популярность.
Постовой, видя совершенно измученного ругательствами человека, пошёл навстречу. Юрий тоже шагнул и опять с левой ноги. «Пусть этот „левый“ день закончится, — подумал Юрий. — А завтра следует поменять ногу». Постовой подошёл и взял под козырёк.
— Постовой, хорошо, что вы меня заметили, — виноватым голосом, выдал Юрий. — За ругань я готов заплатить штраф. Выписывайте квитанцию.
— Хотя я на посту лучше называйте меня командиром, — вежливо сказал постовой.
— Да, да, конечно, командир. Я тут наговорил немного лишнего, так что готов понести заслуженное наказание, — сказал Юрий и достал кошелёк.
— За оскорбления человеческого достоинства вам придётся выложить кругленькую сумму, — сказал постовой и хитро улыбнулся.
— Я готов. Штрафуйте меня.
— К сожалению, не могу.
— Это ёще почему?
— Вы ведь осыпали руганью самого себя, а за это штраф не полагается. Вот если бы вы оскорбили кого-то другого тогда, да. — Постовой снова взял под козырёк. — Можете следовать дальше. Хотя если не торопитесь, можете…
— Конечно, могу…
— Мне помочь.
— Да, да… — Юрий одобрительно кивнул.
— Следуйте за мной, — бодро сказал постовой-командир и широко шагнул с правой ноги.
К гирляндам подключились иллюминационные лампочки, добавляя к праздничному настрою гуляющих, ещё процентов десять хорошего настроения.
— Скажите, ради чего вы так себя чихвостили? — между прочим, спросил постовой.
— Командир, можно я отвечу через семь минут, хотелось бы собраться с мыслями, и дать исчерпывающий правдивый ответ. — Взглянув на часы, Юрий задумался.
— А вам хватит семи минут? — Постовой тоже посмотрел на часы.
— Вполне.
Пройдя по кругу несколько переулков и небольшую улицу, постовой привёл Юрия практически на то же самое место, где они стояли семь минут назад. Правда, северный ветер, который дул им в спину исчез в юго-восточном направлении. Нежданно-негаданно наступил вечер — тише воды, ниже травы.
— Вот мы и на месте, — доставая ключи, сказал постовой.
Он подвёл Юрия к массивной железной двери и три раза постучал. Затем, сделав три шага в сторону, встал около малого окошка, похожего на окно кассира. Оно сразу открылась, из тьмы вынырнул сачок для ловли летающих насекомых, возможно, им ловили мелких рыб, потому что запахло тиной. Постовой бросил в сачок ключи и, вернувшись на прежнее место, открыл железную дверь.
— Милости просим, — сказал постовой.
— Командир, пока вы не скажите, кто там сидит, я не пойду, — отходя в сторону, сказал растерявшийся Юрий.
— Тёща…
— Тёща?
— Да, моя тёща. Дело в том, что я посеял от этой железной дурынды ключ. А чтобы поменять швейцарский замок нужно везти дверь в Швейцарию. Я то готов, вот только начальство не подписывает командировку. Вот пришлось на полставки посадить в швейцары тёщу.
— А эти ключи?
— Эти ключи от моей квартиры. Она то по ним меня и узнаёт. Ну, проходите же, семь минут давно кончались. Я хочу услышать ваш правдивый рассказ.
Юрий прошёл железную дверь и оказался в кромешной тьме.
— Командир, здесь у вас хоть глаза выколи. Куда идти?
— Сейчас, одну минуту…
Юрий почувствовал тяжелое дыхание постового и попятился в сторону. В глаза ударил искусственный свет. Лампочка озарила крохотный кабинет, сплошь заваленный деловыми папками. В углу стоял стол, накрытый синим сукном, кожаное кресло на колёсиках, рядом, как и положено возвышался громоздкий несгораемый шкаф, почти по центру ещё одно кресло, на котором кучей валялась спецодежда. Стены, если не считать фото президента висевшей над столом, карты мира — справа, и задёрнутой шторы — слева, за которой, по-видимому, сидела тёща, были практически голыми.
— Фу-у-у, — постовой тяжело вздохнул. — Еле лампочку вкрутил. Вот так каждый раз, выкручиваю, когда ухожу и вкручиваю, когда возвращаюсь. В папках очень много негатива, который лучше сохраняется в темноте. Да и конспирацию приходиться соблюдать. Поэтому включатель пришлось ликвидировать. — Переходя на шёпот, сказал постовой. — Стоит мне уйти как тёща тут как тут, включает. Теперь уже не включит.
Многозначительно хихикнув, он взял в охапку спецодежду, несколько раз прицелился куда бы её пристроить, но не найдя свободного места, бросил поверх папок.
— Прошу, присаживайтесь, — указывая на кресло, предложил постовой. — Я вас внимательно слушаю.
— Командир, может я не вовремя? — Взглянув на толстые дела, Юрий сочувственно вздохнул. — У вас столько работы. Хотя я обещал помочь…
— А-а-а, это, — постовой поддел ногой несколько папок. — Этот архив прислали янки, так сказать, по обмену опытом. Мы им отправили чемодан, а они нам прислали вагон и маленькую тележку. Правда, надо сказать, что эти папки создают в кабинете ауру неизбежного правосудия. Для нарушителей лучше любой гильотины. — Постовой плюхнулся в кресло и положил ноги на стол. — Послушайте, хватит тянуть кота за хвост. Рассказывайте, ну…
Юрий осторожно подкрался к задёрнутой шторе и приложил ухо. За шторой хлюпала вода вперемешку с чьим-то тяжелым дыханием. Юрий вопросительно взглянул на постового. Тот в ответ изобразил ловящего рыбака.
— Со второго раза я по уши влюбился, — сказал Юрий и опять прислушался. — Первая была так себе. А вот вторая попалась просто красавица. Правда, она сначала была тоже так себе, но благодаря мне — расцвела. По роду занятий я профессиональный критик и на первом свидании с ней решил позабавиться. Я раскритиковал её макияж, прическу и парфюм. К следующей встрече она была безупречна. Тогда я раскритиковал её одежду и манеру говорить. Она облачилась в модную одежду и стала немногословна. На одной из вечеринок я усмехнулся на её пышные формы. Она занялась фитнесом и через полгода, её было не узнать. Мы встречались почти каждый день. Однажды она осталось у меня дома. Я лежал в постели и трепетал, но так и не дождался. Она исчезла.
— Куда?! — смахивая со лба пот, спросил постовой.
Юрий пожал плечами.
— И вы теперь страдаете от любви? — Подходя к задёрнутой шторе, уточнил постовой.
— Да, — влюблённый критик снова прислушался, — страдаю, но не столько от любви, сколько от мысли, что она мне изменила.
Раздался чей-то пронзительный вопль вперемешку с плеском воды. Критика передёрнуло, а постовой, будто каменное изваяние, излучал полнейшее спокойствие, возможно, был в курсе дела. Распахнув штору, постовой крикнул:
— Это карась, а нужен бычок!
Критика передёрнуло ещё раз: бледное лицо вытянулось, а рот округлился. За шторой он увидел просторную комнату, изолированную от внешнего мира решёткой. В «обезьяннике» стоял давно нечищеный аквариум. На аквариуме, опустив ноги вводу, сидел шимпанзе обыкновенный с сачком в руке. В сачке волновалась мелкая рыбка. Взяв рыбку за хвост, шимпанзе потряс её воздух.
— Ну, нет же, — постовой покрутил головой, — чтобы тебе выиграть, нужно поймать бычка.
Шимпанзе погрузил сачок в мутную воду и с прежним энтузиазмом, принялся ловить рыбу. Постовой на скорую руку задёрнул штору.
— Если оно ещё раз закричит, со мною будет истерика, — немного успокоившись, сказал критик. — Кто это?
— Контрабанда, — прошептал постовой. — Оказалась в контейнере с документами. Что с ней делать, ума не приложу. Таможня даёт от ворот поворот, зоопарк выжидает, правозащитная организация недоумевает, янки отказываются. В общем и целом замкнутый круг.