Влад Костромин - Ночь сыроежек (СИ)
Влад Костромин - Ночь сыроежек (СИ) краткое содержание
Ночь сыроежек
Рассказ выставлялся на СИ конкурс "МОЯ ПЛАНЕТА-2017"
Когда я был маленьким, наша семья жила в довольно глухой деревне. Если бы Вы в описываемое время решили навестить ее, то Вам бы пришлось доехать до поворота и либо топать пешком двенадцать километров, либо надеяться на крайне редкую попутку. Отец был директором совхоза, мать бухгалтером, а мы с младшим братом Пашкой учились в школе. Однажды летним субботним днем отец рано прибежал с работы. Мать сидела в прихожей за обеденным столом и наматывала на палец обрывки ниток.
— Бабушка покойница учила, что если ниточку вокруг пальца можно обмотать, то ее нельзя выбрасывать — пригодится, — объясняла нам она.
С левой стороны уже скопилась приличная кучка разноцветных ниток, отвечающих критерию «полезности». Тут, хлопнув дверью, блестя каплями дождя на лысеющей голове, влетел отец.
— Чего сидите как сурки, по норам забившись? — поприветствовал нас он. — А люди грибы носят!
— Грибы? Рано еще, — усомнилась мать.
— Мешками носят, пока вы тут спотыкаетесь как инвалидная команда!
— Грибы надо на Станислава-грибовика собирать, — мать не мыслила своей (и нашей) жизни без народных примет. — Обычай такой.
— А когда этот грибовик? — плюхаясь на табурет, поинтересовался отец.
— Да вроде как на днях, — начала загибать пальцы на руке мать. — Аграфена, Марья, Тимофея…
— Пожрать есть чего? — перебил ее нетерпеливый муж, косясь на холодильник.
— Ботвинник будешь?
— Он мне в тюрьме надоел! — любимой присказкой отозвался несудимый глава семьи. — Яичницы лучше пожарь, и побыстрее. Похарчусь и по грибы пойдем.
— Там же дождь!
— Какой это дождь? Так, мелкая морось. Вон, на барометр глянь, ясно кажет.
Барометр, украденный отцом где-то в Москве, висел над входной дверью. Мать уставилась на него, но, не признавшись, что не понимает показаний стрелки, с сомнением протянула:
— Да, вроде как оно того…
— В морось даже лучше. Никто не будет по лесу чкаться.
— Вить, вымокнем.
— Люди мешками грибы таскают, — повторил отец. — Это совершенно недопустимо! Нужно немедленно идти в лес!
— Огурцов соленых надо взять, — стала собираться смирившаяся мать.
— Зачем? — не понял жадно поглощающий глазунью из пяти яиц отец.
— А вдруг леший встретится?
— Не, ну тогда да, — поперхнулся куском глава семьи. — Вдруг и, правда, леший…
— А вы чего сидите, не собираетесь? — набросился он на нас. — Думаете, что батька вам грибы таскать будет? Мигом вскочили и скачками понеслись!
— Вить, может, не будем их брать? А то змея какая укусит, а нам потом хоронить…
— Валь, не каркай! Какие змеи в дождь? — плюнув в опустевшую сковородку, папаша вскочил шустрым мячиком и начал хаотично метаться по дому. — Влад, ты понесешь мешки и ведра. Ведра хорошо спрячь в мешок, чтобы никто не понял что это такое.
— Паша, ты с нами пойдешь, напяливай форму школьную, — продолжал раздавать указания он. — Валь, одевайся!
— Мы пойдем за грибами! — начал скакать по прихожей обрадованный брат.
— Баран, не так громко, — проходя мимо, отец семейства отвесил ему подзатыльник. — Не умеешь ты язык за зубами держать! Плохой из тебя разведчик.
— Посерить сходите на всякий случай, — дала указание мать. — А то вдруг в лесу захочется.
— А в лесу почему нельзя? — не понял Пашка. — Можно же газету в лес взять…
— В каком лесу? В лесу! Там леший порчу на тебя наведет по говну!
— И еще надо заговор от гнуса прочесть, а то привяжется какой крапивный гнус, — озабоченно сообщила она мужу.
— Это да, — глубокомысленно согласился тот. — От гнуса заговор первое дело.
Родители нарядились как на вечерний бал. Отец натянул пиджачную пару, коричневые лакированные штиблеты и зеленый галстук, мать декольтированное платье и туфли на каблуках.
— Надо помолиться Фоке и Матфею, — вспомнила мать, — иначе грибов не будет.
— Так молись, — голосом Шекспировского Отелло, вскричал отец.
Мать пробормотала что-то вроде: «Пашапашетамшамашетполяполеттоняспит» на икону, принесенную из спальни.
— Так, присядем на дорожку! — потребовала мать.
Мы плюхнулись на стулья и табуретки в прихожей.
— А зачем присаживаться, мы же никуда не едем? — спросил я.
— Не твое дело! Обычай такой! — ответила мать. — Сиди молча!
— Валь, мы долго еще?
— Вить, что ты как зудень зудишь?
— Шашки в мешки и ходу! Мы будем по дороге идти. СтаршОй, ты пойдешь по саду, понесешь мешок с ведрами. И смотри, если увидишь кого, то к нам не подходи, — распорядился через пару минут отец.
— Почему?
— Ты что, дебил? — в один голос поинтересовались родители. — Чтобы никто не догадался, что мы по грибы идем.
— А то сглазят, — дополнила мать, оправляя лацкан пиджака Пашки. — И будем без грибов.
— Стоп! — внезапно всполошилась она. — Надо герани нарвать!
— Зачем? — в один голос проорали мы втроем.
— Герань проверенное средство от колдунов и ведьм!
— Валь, мы так никогда не выйдем! — сквозь зубы процедил отец.
— Сейчас нарву, и сразу выходим, — обдирала она стоящий на подоконнике цветок. — Суньте листья в карманы и с Богом!
Родители прогулочным шагом пошли по проселку от нашего дома к асфальтовой дороге, ведущей к лесу. Пашка семенящей походкой мультипликационного Пятачка бежал следом, держа в руках закрытый зонтик. Я крался по саду вслед за ними. Дождь усилился. На перекрестке с улицей Пищуков пугливые грибники повстречали идущего навстречу водителя ГАЗ-51, Сашку Садка по кличке «Газон».
— Здорово, Владимирович. Здравствуйте, Егоровна. Привет, Паша.
— А мы к грибоеду идем! — в лоб ошарашил его Пашка. Он постоянно путал слова. Например, боровик называл бордовиком, а хлев хулевом.
— Здравствуйте, Саша, — неестественно засмеялась мать. — Паша шутит так. Вот, гуляем…
— Ну, гуляйте, — запахнулся в плащ-палатку водитель и прошел мимо.
— МладшОй, ты что совсем дебил? Ты как в разведку пойдешь? Первому встречному шпиону все выложил! — начал бушевать отец. — И что это у тебя в руках?
— Зонтик, — пискнул брат.
— Вижу, что не топор. Откуда он у тебя?
— Нашел…
— Смотри мне! — папаша погрозил узловатым пальцем и, вырвав зонт, попытался его открыть. — Точно спер где-то?
Тут с боковой улицы вывернулась бабка Максиманиха.
— Здравствуйте, Виктор Владимирович, здравствуйте Валентина Егоровна.
— Здравствуйте.
— Мы не к грибнику, и не в разведку! — попытался обмануть бабку Пашка. — Просто гуляем…
— Странный он у вас, — перекрестилась Максиманиха, на всякий случай, обходя их стороной.
— В школе им сейчас задают много, вот ребенок и заговаривается, — вслед объяснила мать.
— Дебил, ты лучше вообще молчи! — папа стукнул зонтиком малолетнего путаника по голове. Зонтик от удара раскрылся.
— А ты чего там сидишь, придурь? — сдавленным голосом прошипел он мне. — Беги скорее в посадку, пока нет никого.
Я, согнувшись, перебежал через асфальт и, прижимаясь к деревьям, двинулся по защитной лесопосадке, растущей вдоль шоссе. Незадачливые грибоискатели продолжили прогулочное шествие под дождем и покинули деревенские пределы. Километра через полтора, когда до большого леса оставалось не более пятисот метров, их нагнал трактор ДТ-75, управляемый парторгом Крахой, который был неравнодушен к нашей матери.
— Здорово Владимирович, привет Егоровна! Куда собрались?
— Гуляем…
— Гуляете?
— Гуляем…
— Паш, а ты не замерз?
Пашка молчал и делал вид, что вопрос к нему не относится.
— Егоровна, чего это он?
— Да не выспался он, Николай Ефимович. Не обращай внимания, — ответила мать.
— Может подвезти вас?
— Нет, не надо, — отказался отец, косясь на лес.
— Ладно, поехал я, — трактор развернулся, обдав семью липкой грязью из-под гусениц, и рванул к деревне.
— Вить, может, вернемся? Мы уже как зюзики, — попыталась призвать супруга к благоразумию мать.
— Куда мы вернемся? Тогда нас сразу заподозрят! Пошлите, недалеко уже. В лесу не так льет.
— Витя, какой же ты бурдулек!
— Молчи, кекельба драная!
Так, громко переругиваясь, они добрались до леса.
— Поносил? Дай поносить другому! — потребовал отец, срывая надетый на меня плащ ОЗК[1]. — Буду как Черный плащ — ужас, летящий на крыльях ночи!
— Вить, ты и так уже как ужас, без всякого плаща, — то ли польстила ему, то ли съехидничала супруга.
— А я как? — обиженно поинтересовался я. — Голый буду?
— Одень вот, — он протянул мне свой промокший насквозь пиджак. — Ты у нас закаленный.
— Витя, какой же ты бесчувственный. Прямо как носорог! — укорила его супруга. — Он же замерзнет.
