Ирина Дедюхова - Огонёк
Обзор книги Ирина Дедюхова - Огонёк
Ирина Дедюхова
Огонёк
То, что в бабинькину квартиру его больше не пустят, Васечка понял только тогда, когда дяденька Петров, который раньше был таким хорошим и добрым, вдруг отобрал у него ключ от большой железной двери от подъезда и сказал: «Вали отсюда, дурак гунявый, а то хозяин вспомнит о тебе, так мало не покажется! Чтоб близко твоего духа здесь не было! Благодари Бога, что живой остался, и хозяину на глаза не кажись! Если хозяин узнает, что ты живой, то он во мне первом дырку сделает! Но тебя я все равно успею замочить! Понял? Пошел, пошел, убогий!»
Васечка очень испугался этих слов и побежал от дяденьки Петрова. Он бежал очень долго, а когда устал, то вспомнил, что забыл надеть зимние ботинки, шарф и варежки. Возвращаться домой было теперь нельзя, Васечка знал, что дяденька Петров говорил правду. Он очень боялся хозяина дяденьки Петрова и был благодарен, что тот оставил его в живых, но как теперь жить в домашних тапочках Васечка не знал. Он хотел вернуться домой и попросить вернуть ему хотя бы ботинки, но не хотел, чтобы в дяденьке Петрове кто-то делал из-за него дырку.
Почему же бабинька померла? Как она могла оставить его одного? Раньше она всегда следила, как Васечка одет, давала кушать и читала сказки перед сном. Раз в месяц ей приносили деньги, на которые она покупала крупу и молоко. Деньги приносила всегда тетя Маша, и бабинька ей говорила: «Вот, Васечка, опять про нас с тобой вспомнили!» Ах, какую кашу варила бабинька! Васечка даже сглотнул слюну и вспомнил, что очень давно не кушал. А кашу он вообще не кушал с тех самых пор, как бабинька утром вдруг не проснулась. Васечка тогда долго ее будил, пока не понял, что она уже не поднимется.
Предательская смерть бабиньки снова сделала боль в Васечкиной голове. Боль разрасталась, и он понимал, что ему надо куда-то с ней притулиться, иначе он упадет прямо на улице. Он хотел зайти в какой-нибудь подъезд, но на всех домах стояли черные железные двери, а ключей у Васечки не было. Он, покачиваясь от боли, подошел к одной такой двери и поковырял ее ногтем. Она, конечно, не поддалась, но тут к подъезду подошли мужчина и женщина.
— Вы, из какой квартиры, мужчина? Если ни из какой, то идите-ка отсюда! Давай, давай, вали! Мычит еще! — сказала женщина, отпихивая Васечку от спасительного тепла.
— Тань, ты, в натуре, не просекаешь ситуации, — внезапно оборвал ее мужчина. — Видишь, мужик — в тапках. Покурить вышел мужик! А то, что мычит и не в себе малость, так это же очевидно — пятницу отметил мужик. Я правильно, мужик, рассуждаю? А тут какая-то жаба, Тань, извини, вроде тебя, дверь у подъезда захлопнула! А мужик расслабился и ключи не взял, верно? А если ты, Тань, еще возникать будешь, то я и в ухо могу… Заходи, мужик, не стесняйся!
Васечка робко зашел в подъезд и быстро стал подниматься на самый верх. Супружеская пара отстала где-то на третьем этаже. Васечка успел устроиться у батареи и погрузился в свинцовые волны боли…
Директор средней школы № 8 Заварзина Наталия Ивановна возвращалась с работы домой, как всегда, в одиннадцатом часу вечера. Возле стояка центрального отопления шевелился какой-то мужик. Лампочку на этаже опять кто-то свинтил, и в лунном свете Наталия Ивановна увидела на шишковатой голове большие глаза, в которых стояли слезы.
— Я в туалет хочу и кушать, — неожиданно высоким голосом пятилетнего ребенка сказал мужчина и заплакал.
Проклиная все на свете, Наталия Ивановна повела это чудо за собой, потому что понимала, что не сможет просто закрыть дверь, зная, что на площадке сидит голодный и обсиканный человек.
За ужином Васечка, как мог, рассказал Наталии Ивановне свою историю. Довольно осмысленно он просил только об одном — не сдавать его в больницу, потому что ему там — бобо. Но и оставить его жить у себя дома она не могла. В сущности, домой Наталия Ивановна приходила только переночевать. Единственное, что она могла для него сделать — это тайком поселить в небольшой школьной подсобке, где второй год тайно от комиссий санэпиднадзора и ГОРОНО обитал хитрый школьный пес Пират. Эта мысль нравилась ей все больше и больше. Действительно, Васечка в целом, кроме некоторых незначительных деталей, производил приятное впечатление. А они все равно не могли найти на нищенскую ставку воспитателя группы продленного дня у младших классов. Да и бдительный дежурный в блоке малышей по нынешним временам был совсем не лишним. Глядя, как он аккуратно подбирает крошки со стола, Наталия Ивановна решила, что в принципе, Васечка вполне может прокормиться вместе со школьной уборщицей Кузминишной, также жившей при школе, и Пиратом кашей и котлетками, остававшимися после первоклашек. Кузминишна второй год уговаривала Наталию Ивановну из-за этих котлеток завести поросенка, ну вот Бог бабе и послал…
— Нет, нам ведь своих дураков мало! Мы их будем по подъездам у батарей собирать! Мы тут скоро сами свою фамилию с этими придурками позабудем и адрес свой домашний! Мы только мычать начнем и всех дядями и тетями называть! А на кого пенять, если сама я — тоже дура окаянная? Ведь звал меня в работницы Владимир Сергеевич, звал! На все готовое звал! Так я на комнату польстилась, на обещание, что пенсию оформят и в богадельню пристроят. В деревне надо жить! В деревне! Там хоть все дураки при деле, по улицам не шастают! Иди опять воду меняй! И тряпку надо вот так выжимать! Сильнее!
Кузминишна хоть и орала для порядка на Васечку, но быстро оценилала выгодность его безропотной подмоги, тем более что наряды закрывались только ей, поскольку бездокументного Васечку никто и не посмел оформить на работу официально. А через неделю она обнаружила в нем массу необходимых в хозяйстве талантов. Дурак дураком, а руки у него помимо головы прекрасно справлялись и с плотницкой и со столярной работой. Да и сам он был здоровый мужик, а у Кузминишны уже начинала разламываться спина от тяжелых мусорных бачков. Поэтому она принялась ревностно следить за тем, чтобы буфетчица Дуська не зарывалась и делила с ними поровну оставшуюся от младших классов снедь. Со старших взять было нечего, они все школьное питание сметали дочиста. Вот только с одеждой на Васечку была большая проблема. В школу его Наталия Ивановна привела в разношенных женских сапогах, на складе они нашли ему старые лыжные ботинки, но всей проблемы это не решало. Васечка начинал покашливать, поэтому огребаться от снега во двор Кузминишна его не пускала.
— Вот садись здесь, Васечка и следи, чтобы никакие сволочи и хулиганы в блок младших классов не проникали! — сказала Наталия Ивановна, а и из-за ее спины на Васечку фыркнула учительница младших классов Светлана Петровна — молодая веселая тетенька. Потом все ушли, и Васечка остался в коридорчике младших классов один. Он неловко сел на колченогий стул и с ужасом стал ждать прихода хулиганов и сволочей. Он не знал, чем мог бы помочь Наталии Ивановне и другим тетенькам, которые развели галдящих ребятишек из столовой по классам, в случае, если сволочи все-таки нагрянут. Но героическим усилием воли он старательно принялся просить бабиньку, которая все равно должна была его слышать, как не раз обещала при жизни, чтобы она проследила этих сволочей и дала бы ему знать.
До первой переменки сволочи не пришли. До третьего урока без звонка в коридор вообще никто не выходил, и Васечка приободрился. А вот на третьем уроке дверь 1Д распахнулась, из класса вышла Светлана Петровна и, хмуря брови, сердито сказала: «Ты горюшко мое, Черепанов! Я у тебя маму вызову в школу! Шалишь без конца, который урок срываешь! Ухи бы тебе оборвать, вот чего! Иди в свой туалет, безобразник!»
Васечка внутренне опять напрягся, но из-за спины Светланы Петровны вышел маленький печальный человек. Он был очень рыжим и совсем не страшным. С облегчением Васечка понял, что Черепанов — совсем не та сволочь, которой так опасалась Наталия Ивановна.
Черепанов поднял понурую оранжевую голову и с интересом поглядел на Васечку. В переменку ему надо было сделать много дел, поэтому он и не заметил тогда нового взрослого, дежурившего у них в блоке. Этот дядька был здоровский, с двумя шишками на голове. У Черепанова тоже была шишка после Элькиного портфеля, но только одна. На этого взрослого можно было долго смотреть, он был бесконечно интересен. Черепанов даже на минутку забыл, зачем это он в классе настойчиво тряс поднятой рукой и просился у Светланы Петровны в коридор.
— Я в туалет хочу, — застенчиво улыбаясь сообщил он Васечке.
— А… а как тебя зовут? — осмелился спросить его Васечка.
— Черепанов. Вася Черепанов.
— Васечка? — обрадовался странный взрослый. — Ты иди, Васечка, скорее, а то вдруг не успеешь дойти! Только не беги, Наталия Ивановна топать не разрешают!
Черепанов ушел в туалет, а Васечке вдруг стало хорошо. Он понял, что теперь с ним ничего страшного уже не случится до самого вечера, пока он не останется один на один Кузминишной мыть коридор перед актовым залом.
