Хулио Кортасар - Прощай, Робинзон!
Обзор книги Хулио Кортасар - Прощай, Робинзон!
Хулио Кортасар
Прощай, Робинзон!
Шум самолета, идущего на посадку.
Робинзон (взволнованно). Смотри, смотри, Пятница! Мой остров!
Пятница. Да, хозяин. (Невольный смешок, как бы вопреки желанию удержаться от смеха.)
Робинзон. Видишь бухточку? Вон она — там! Я ее узнал! Помнишь, на берег высадились каннибалы. Там я спас тебе жизнь, Пятница! Погляди!
Пятница. Да, хозяин (смешок), отсюда очень хорошо виден берег, где меня чуть не съели эти жуткие каннибалы, но ведь незадолго до этого мое племя решило съесть их всех до единого. «Вот она — жизнь», как поется в знаменитом танго!
Робинзон. Мой остров, Пятница! Я снова увижу мой остров! Мне все здесь знакомо, несмотря на такие перемены… Что и говорить, многое изменилось, но я узнаю, узнаю…
Пятница. О да, хозяин… (Смешок.) Что изменилось — то изменилось, да еще как! Я тоже узнаю остров, где ты научил меня быть твоим верным рабом. Отсюда видно то самое место, где стояла твоя хижина.
Робинзон. Боже! Какие небоскребы! В двадцать четыре, нет, в тридцать два этажа! Ну просто чудеса, Пятница!
Пятница. Да, хозяин! (Смешок.)
Робинзон. Скажи мне, почему ты хихикаешь, когда говоришь со мной? Раньше ничего подобного не было, да я бы и не допустил. Откуда это вдруг взялось? Хотелось бы знать, что смешного в том, что я — твой хозяин? Я, кто спас тебя от чудовищной смерти! Кто сделал из тебя цивилизованного человека!
Пятница. И правда, ничего нет смешного, хозяин! (Смешок.) Сам не могу понять, что за напасть, поверьте. Я консультировался с двумя психоаналитиками, чтобы удвоить шанс, как делают на ипподроме: один —фрейдист, а другой — последователь Юнга[1]. А помимо этого был на приеме у одной знаменитости… этот врач вообще противник вмешательства психиатрии. Он, надо сказать, только один и поверил, что я действительно тот самый Пятница — из твоей книги.
Робинзон. И какой поставил диагноз?
Пятница. Данные обследования пока что находятся в электронной обработке в Далласе. Но если верить тому, что мне сказал Жак Лакан[2], это скорее всего нервный тик.
Робинзон. Ну ладно, если всего лишь нервный тик, то с этим можно справиться. Со временем пройдет. Смотри, мы уже садимся. А какой построили аэропорт! Какие взлетные полосы и там и там! А вдали — другие города… Можно подумать, что на острове одни нефтяные скважины, почти ничего не осталось от лесов, от лугов, где я столько бродил в полном одиночестве… а потом вместе с тобой. Ты только взгляни, сколько небоскребов, сколько яхт в бухте! Кто теперь может представить, что такое одиночество на острове Хуан-Фернандес[3]? Ах, Пятница, не зря Софокл, да, по-моему, Софокл сказал, что человек — существо чрезвычайное!
Пятница. Ну да, хозяин! (Смешок.)
Робинзон (самому себе). По правде говоря, меня уже начинает злить это дурацкое хихиканье.
Пятница. А я не понимаю, почему тебе вдруг захотелось вернуться на остров? Тот, кто читал твою книгу с должным вниманием, поймет без особого труда, что пребывание на острове тебя угнетало. Достаточно того, что, когда тебя наконец вызволили с этого острова, ты чуть с ума не сошел от радости, и лишь потому, что ты — британский джентльмен, ты не показал этому острову свой зад, глядя, как удаляются его берега.
Робинзон. Ах, Пятница, как мы ни старались дать вам, индейцам, образование в лучших университетах, есть вещи, которые вы не в состоянии понять. Ты, бедняга, хоть тресни, не можешь вникнуть в то, что такое технический прогресс. Я бы даже сказал, что это великолепное зрелище, что предстало перед нами с высоты, то ли тебя разочаровывает, то ли настораживает. Я вижу, вижу по твоим глазам.
Пятница. Нет, хозяин. (На этот раз без смешка.) Я-то хорошо знаю, с чем мы столкнемся. Ну для чего, спрашивается, у нас телевидение, кино, «National Geographic Magazine»? He знаю, не могу объяснить, почему мне и тревожно, и грустно; прости, но скорее всего из-за тебя…
Робинзон (со смехом). Из-за меня? Да ты что! Перед тобой сейчас самый счастливый человек на свете! Посмотри-ка на меня внимательнее, а потом посмотри, какое чудо там, внизу…
Пятница. Хм…
Робинзон. Чего мне еще хотеть от жизни? Ведь сейчас я свидетель осуществления моей мечты о прогрессе, о достижениях цивилизации. Да не только моей, а всех белых людей… ну, для скромности скажем — всех британцев.
Пятница. Да, хозяин. (Смешок.) Однако ты пока еще в самолете. И думаю, чую носом, что ты, прости меня, радуешься раньше времени.
Робинзон. Носом? О Пятница, после всего, чему тебя учили, после того, как тебе дали такое прекрасное образование!
Пятница. Разумеется, прекрасное, хозяин. (Смешок.) Однако мне не понять, почему самолет кружит и кружит над островом?
Робинзон. Как я полагаю, летчик делает это в мою честь, дорогой Пятница, он, видимо, хочет, чтобы я разглядел с высоты все что можно на дорогом моему сердцу острове, который сегодня воистину райское место со всеми достижениями современности. Вот теперь мы уже садимся. Позаботься о нашем ручном багаже, Пятница. А когда будешь забирать багаж, пересчитай все — пять моих чемоданов и твой рюкзак. Шесть мест.
Шум приземляющегося самолета, шаги пассажиров, идущих по длинным коридорам, и т.д.
Голос из репродуктора. Пассажиры, летящие в Буэнос-Айрес, Кито, Сантьяго и Панаму, проходят по коридору с зелеными указателями. Пассажиры, летящие в Хьюстон[4] и Сан-Франциско, следуют по коридору с синими стрелками. Пассажиры, прибывшие на остров Хуан-Фернандес, проходят по коридору с желтыми стрелками. Благодарю за внимание.
Робинзон. Вот видишь, Пятница! Идеальный порядок во всем. Прежде в аэропортах было столько путаницы, и я очень хорошо помню, что…
Голос из репродуктора. Внимание, пассажиры, вылетающие в Буэнос-Айрес! В конце коридора, отмеченного зелеными стрелками, необходимо разбиться на две группы. Дамам следует пройти к левой стороне, мужчинам — к правой. Несовершеннолетние дети могут остаться с отцом или матерью по усмотрению родителей. Просим, чтобы дамы вошли в зал с буквой Д. Мужчины — в зал с буквой М. Внимание, пассажирам, летящим в Кито, надлежит пройти до конца…
Робинзон. Ну просто чудо! Ты видишь, Пятница, здесь исключена возможность малейшей ошибки!
Пятница. Мне вполне бы хватило твоих указаний, хозяин. (Смешок.)
Робинзон. Знаешь, этот твой тик. Да ладно, вот он — зал, куда нас приглашают. Полагаю, что власти будут встречать меня на высшем уровне.
Голос из репродуктора. Внимание, пассажиры, прибывшие на остров Хуан-Фернандес, должны пройти полицейский и таможенный контроль. Сеньор Робинзон Крузо, вас просят подойти к двери с указателем «Официальные лица».
Робинзон. А-а! Ну прекрасно, прекрасно! Сейчас, Пятница, ты увидишь, как…
Служащая. Сеньор Крузо? Очень приятно. Пройдите сюда.
Робинзон. Я приехал с моим…
Служащая. Ваш секретарь подойдет к окошку с буквой П. Проходите, пожалуйста.
Робинзон. Но дело в том, что…
Пятница. Не беспокойся, хозяин (смешок), мы с тобой увидимся где-то тут непременно. А я займусь багажом.
Служащая. Сеньор Крузо, я пригласила вас сюда, потому что правительство острова Хуан-Фернандес хочет оградить вас от всяческих осложнений во время вашего пребывания на острове.
Робинзон. Осложнений? Я ожидал, что…
Служащая. Мы получили информацию о вашем приезде и сделаем все возможное для того, чтобы вы остались довольны пребыванием на острове. Надеюсь, вам известно, что, хотя дипломатические отношения с вашей страной не порваны, ситуация по-прежнему достаточно обостренная, вот почему мое правительство приносит вам свои извинения и сожалеет, что не могло встретить вас на должном уровне. Однако мы по мере возможности будем оказывать вам содействие во всех ваших желаниях. Но нам бы хотелось, чтобы вы сторонились…
Робинзон. Сторонился?
Служащая. …ненужных контактов, я имею в виду публику, людей на улице, в кафе…
Робинзон. Но я…
Служащая. Отсюда вас сразу отвезут в отель, где администратору уже даны указания предоставить вам самый изолированный от всех номер, чтобы никто не мешал вашему отдыху. У вас даже будет свой лифт. Вы же знаете, что у правительства всегда есть возможности создать особые условия для почетных гостей, дабы они были избавлены от ненужных встреч.
