Владимир Круковер - Пять смертей Льва Гольдберга
Обзор книги Владимир Круковер - Пять смертей Льва Гольдберга
Владимир Исаевич Круковер
Пять смертей Гольдберга
Арья (Лейб) Гольдберг 1926 года рождения. В Израиле с 1948 года. Проживает в Аффула, где, несмотря на возраст, держит небольшую посудо-хозяйственную лавку. Прибыль ничтожная, пенсия и пособие Германии составляют большую сумму. Но Арья не представляет жизни без труда. Жизнь для Гольдберга особенно ценна, так как он пять раз обманул смерть…
А. Гольдберг
Все почему-то думают, что Польшу оккупировали фашисты. Да, отчасти.
1 сентября Германия вторглась в Польшу. И сразу начались крайне жестокие преследование евреев: избиения, убийства… СССР вторгся в Польшу 17 сентября.
Папа Гольдберга был раввином. Нацисты вломились в главную синагогу, известную своей красотой, украли все предметы, связанные с исполнением религиозных ритуалов, избили и задержали 29 молящихся. Когда через десять дней наступил праздник Йом Киппур, от синагоги остались только стены. Вскоре был издан указ: «всем еврейским особям мужского и женского пола носить на правом рукаве одежды белую повязку с голубой звездой Давида шириной не менее десяти сантиметров.»
Они пока еще живы…
Официально Польша капитулировала Германии 5 октября. Из 800. 000 польских солдат и офицеров 694000 были взяты в плен германцами, остальные были убиты, вернулись домой или бежали в Румынию или Венгрию. Военные потери Германии составили 13111 человек убитыми. СССР, вторгшийся в уже сокрушенную Польшу, потерял только 737 человек в коротком конфликте.
Таким образом, Польша, как ранее Австрия и Чехословакия, исчезла с карты Европы. Однако на сей раз Адольфу Гитлеру содействовал в уничтожении страны Союз Советских Социалистических Республик, долгое время выдававший себя за защитника угнетенных народов.
8 октября 1939 года комендант Петркова Трибунальского издал приказ о создании в этом польском городе гетто для евреев. Гетто в городе Петрков Трибунальский – первое известное гетто, созданное в оккупированной Польше.
– Гетто не было огорожено и по его периметру не стояла охрана, – вспоминает Арья. – Были специальные знаки, похожие на черепа, которые обозначали территорию гетто, они висели по границам гетто и около главных ворот. Мы могли покидать гетто без разрешение но только в определенные часы. Нам было запрещено появляться в центре города и на главных улицах.
В начале октября нас перегнали в округ Люблин. После соглашения с СССР, закрепившего его за Германией, там был создан огромный «Reichs-Ghetto» и всех евреев начали туда сгонять.
Фашисты создавали гетто по одному сценарию – всех, будь то в местечке или в городе, выводили на улицу, зачитывали указ, предписывающий евреям нашивать желтые звезды, взрослых вывозили на работы, а дети и старики оставались в бараках. Гетто создавали в самых неприспособленных для жизни местах. Немощных и больных расстреливали, а мы, подростки, весной, летом и осенью работали на огородах, зимой – на станции, очищали железнодорожные пути от снега, куда нас, раздетых и голодных (в день выдавали корку хлеба и жидкую похлебку из гороха), гнали за несколько десятков километров.
Известно, что гетто просуществовало не долго. Те «счастливцы», что выжили, были распределены по концлагерям. Арья попал в один из самых страшных – в Аушвиц[1].
– Когда двери вагона для перевозки скота откатили, в вагон залезли здоровые мужики в полосатой одежде, – рассказывает он. – Они забирали багаж и все, что было у людей, а нас заставляли выпрыгивать. Это были заключенные из разных стран, но евреев среди них не было. А на платформе стоял нарядный офицер, каждого осматривал и показывал пальцем куда идти – налево или направо. Потом, в бараке, я узнал, что налево – это на смерть. А по счету я был одним из первых в этом лагере… – он показывает клеймо на руке: номер 199261[2] и маленькая синяя звезда Давида.
Гольдберг свободно владеет ивритом, идишем, немецким и польским. По-русски он говорит не так уверенно:
– Там такой опыт ставили, хотели ребенок выращивать без мама. Они брали женщина, выкрали все, что снизу, ребенок выкрали у женщин еще до родов. И пробовал выращивать ребенок в такой сосуд стеклянный.
Неправильная речь не вызывает усмешки. Всем нам известны зловещие эксперименты Менгеля!
Группу молодых и более-менее крепких евреев почему-то переправили в Майданек[3]. Там мальчик работал на каменоломне. Кирка, лом и собственные руки. С раннего утра до позднего вечера. Еда – миска жидкой похлебки из гнилой свеклы и кусочек хлеба из отрубей.
«Работа освобождает». Майданек.
В Майданеке Арья пробыл не долго. Следующей точкой его дороги в ад был Штутхоф[4]. В справке, полученной Гольдбергом из архива, сообщается, что он был доставлен в лагерь «Штутхоф» как «заключенный воспитания за проступок обозначенный номером 13980». Маленькое уточнение: во время Второй мировой войны Германия, кроме концентрационных лагерей с газовыми камерами и крематориями, создала еще и сеть так называемых лагерей для перевоспитания трудом, куда людей бросали за мелкие провинности. Например, офицеру не понравилось, как его поприветствовали или что-то в этом роде. Немецкие историки утверждают, что заключенные более месяца в таких лагерях не выживали: непосильный труд и издевательства надсмотрщиков уже через две-три недели сводили людей в могилу. А если кто и выживал, то на всю жизнь оставался калекой. Некоторым везло – их отправляли к бауэру.
Тут был указатель и на Пальмикен, в Штудхоф, ныне – Янтарный.
Концентрационный лагерь Штутхоф, располагавшийся в годы войны в Восточной Пруссии, недалеко от поселка Пальмникен, не приобрел печальной всемирной известности, как Бухенвальд, Освенцим или Дахау. Однако именно здесь, на берегу Балтики, произошел последний в истории Второй мировой войны массовый расстрел евреев.
Поводом для гордости это, конечно, трудно назвать, но в истории катастрофы европейского еврейства Калининград – место уникальное. В самой Германии была Хрустальная ночь, но не было лагерей уничтожения; в Восточной Европе Холокост начался в 1941 году и закончился в 1945-м. В Калининграде, тогда еще Кенигсберге, было все: и своя Хрустальная ночь 1938 года, когда разгромили все еврейские магазины и роскошное здание синагоги (от нее осталась только пристройка – там сейчас находится еврейская школа), и свой Бабий Яр.
Довоенный Кенигсберг
– Ты знаешь, – говорит Арья, – у нас там и немки были. Их в седьмом женском бараке содержали, тех немок, которые не пожелали бросить мужей-евреев.
Неизвестно, что спасало Гольдберга – отменное здоровье, простое везение или чистая вера в Г-да, унаследованная от отца-раввина. Но он оказался в небольшой группе, отобранной для работы у немецких крестьян. Тех же, кто остался, ожидала иная участь. Зимой 1945 года немецкие власти, заметая следы, приняли решение об уничтожении лагеря Штутхоф, находившегося на прилегавшей к Восточной Пруссии территории Польши. Узников из нескольких сборочных пунктов – всего около десяти тысяч польских, литовских, венгерских евреев – собрали в колонну и погнали маршем на Пальмникен (нынешнее название – Янтарный). Место было выбрано не случайно – директор Кенигсбергского янтарного завода Герхард Раш подсказал быстрый и экономичный способ решения проблемы: на берегу имеются заброшенные штольни, туда можно загнать людей и взорвать динамит или просто засыпать входы землей, чтобы не тратиться на патроны.
На пути этого простого плана встала неожиданная преграда в лице управляющего имениями в Пальмникене по фамилии Файербенд. Он заявил, что не позволит сделать город второй Катынью, и распорядился выдать продукты узникам, которых разместили в слесарном цехе. Их к тому времени оставалось, по разным оценкам, от пяти до семи тысяч – не все пережили несколько дней пути до Пальмникена без еды и одежды на двадцатиградусном морозе.
Продукты – кофе, картошку и хлеб – для приговоренных собирали жители города. Но вслед за этим Файербенд получил письмо от командования, где его предупредили об ответственности за вмешательство в планы начальства, и покончил с собой. Вечером 31 января узников вывели из слесарни и построили в колонну, которую повели вдоль берега, постепенно отрезая группы по 50 человек. Изможденных и голодных людей загоняли в ледяную воду, и мальчики из гитлерюгенда под руководством офицеров гестапо расстреливали узников из карабинов. По свидетельствам чудом оставшихся в живых немногочисленных очевидцев, в той кровавой вакханалии погибло не менее двух тысяч человек. До самого лета морской прибой выносил на песчаный пляж трупы безвинно убитых.
