Юрий Погуляй - Лето пришло
Обзор книги Юрий Погуляй - Лето пришло
Юрий Погуляй
Лето пришло
(рассказ)
Дрожит руль под ладонями, пылит зажатая между картофельными полями июльская дорога. Солнце жарит, повиснув над сосновой рощей Грез.
— Эге-гей! — кричит Еремей, изо всех сил крутя педали. Скрипит несмазанная цепь, стрекочет по спицам пластиковый красный флажок, а с полей вторят ему вездесущие цикады.
Лето пришло. Теперь можно точно сказать: лето пришло. Два дня назад Еремей приехал в деревню на старом, вечно чихающем пикапе Мориловых. Всю дорогу от станции в голове роились восторженные мысли и мечты. Лето… Еще одно лето! Мимо проносились такие знакомые, такие родные дома. Заброшенная бензоколонка, тайное место встреч Клуба Четырех. Спрятавшееся среди зелени тополей унылое здание администрации в ста метрах от магазина «Рдукты». О, сколько Еремей повидает в этот раз! Проверит все свои древние закутки и закоулки. Обязательно наведается к Пяти Мостам, спрятанным в чаще Дядюшки Тома. Прогуляется по ночным полям в компании с Джекки Соломенная Шляпа, который вечно заикается и боится котов. Будет вставать рано-рано утром, чтобы взяв бамбуковую удочку в руку — уехать на ближнее озеро и ловить там окушков. А потом, когда вода согреется, купаться-купаться до того момента, когда не останется никаких сил. И вместе с Рианом Добрословом они будут валяться на песке и смотреть в небо, болтая обо всем на свете. Об инопланетянах и призраках, о коллекции вкладышей и школе, о любви и летних лагерях.
Риан едет чуть впереди, его велосипед очень стар, но у него замечательный спортивный руль — рожками-барашками, украшенными синей изолентой. Солнце блестит на загорелой спине Доброслова.
— Эй-е-ей! — кричит он. Пластиковое ведерко для рыбы висит у него на руле слева и качается из стороны в сторону. А бесстрашный велогонщик смотрит через плечо на Еремея и восклицает:
— Ты надолго к нам?!
— На целый месяц!
— О! Добро! Добро! Тобби на следующей неделе хочет поехать на дальние озера в Большой Поход! Ты как?!
— А его отпустят?!
— Кто же удержит Большого Тобби?! — смеется Риан.
Тобби, улыбчивого мальчика лет шестнадцати, действительно невозможно остановить. Если он за что-то берется, то это получается именно Большим, и всегда, абсолютно всегда остается в памяти до следующего лета. Родители Тобби так и не смирились с его затеями, пытаясь уберечь сына от придуманных опасностей, и потому иногда, у костра, создатель Клуба Четырех рассказывал забавные истории об очередном «сражении с родаками».
Но Большой Поход! О, как это будет здорово!
— Будем жарить сосиски и играть в карты! Да здравствует Большой Поход! — душу Еремея переполняет счастье. Все будет хорошо. И даже если Тобби опять посадят под домашний арест за день до путешествия — то ранним утром, еще до восхода солнца, мальчик все равно выберется из запертого дома через окошко, пройдет вдоль живых изгородей до дачи Риана, у которого в сарае стоит запасной велосипед, — и они вчетвером поедут на дальние озера, увозя в рюкзачках заготовленные вечером бутерброды, сосиски, спички и самый настоящий термос (подарок дяди Доброслова) с горячим чаем! А там, на дальних озерах, Джекки будет рассказывать про книги, которые читал, Тобби громко смеяться, а Риан задумчиво улыбаться, глядя на друзей.
Лето…
— Кто последний у пляжа — тот хвост дохлой кошки! — кричит Еремей, и Риан склоняется чуть ниже, бешено вращая педали. Он выигрывает. У самого пляжа Еремей почти догоняет загорелого приятеля, но Доброслов опережает его, тормозит, совсем как полицейские в американских фильмах, и как-то странно смотрит на Еремея.
— У меня нога сорвалась, — пытается оправдаться тот.
— Поехали на Звездочку? — говорит вдруг Риан, и Еремею становится страшно. По картине мира пробегает рябь, за которой нет лета. Словно помехи на экране телевизора.
Он дико боится этого изгоя среди озер. Мимо Звездочки проходит шоссе. Когда-то он там был. Когда-то он…
— Я не хочу… — вырывается у Еремея.
— Там доброго подлещика можно поймать!
В глазах Риана появляется непонятный огонек.
— Поехали, Еремей! Пожалуйста!
— Давай завтра? — там, на Звездочке, живет зло. Еремею стыдно признаваться в своем страхе перед приятелем, но ноги становятся ватными. Он готов на все, лишь бы отодвинуть час встречи с демонами темного озера.
— Надо сегодня, — очень серьезно говорит Риан и улыбается. — Струсил?!
Еремею хочется ответить: «Да!», но он знает, что никогда так не сделает. Вместо этого с губ срывается:
— Еще чего! А подлещик на тесто клюет?!
Еремей садится на велосипед и обреченно крутит тугие педали, направляясь к шоссе.
— Клюет! — Риан чудесным образом оказывается впереди.
* * *Над озером носятся стрижи, иногда чуть не задевая воду. Еремей и Риан сидят на поваленном дереве, уткнувшись взглядами в поплавки. За их спинами вздымается склон, ведущий к шоссе и таящий в себе несколько темных уголков. По краям шумят кусты, скрывающие рыбаков от лишних глаз. У каждого в руках по пучку пахучей травы, которой они отгоняют комаров и противную мошкару. Не клюет. Жара загнала рыбу на глубину, и Еремей то и дело касается кончиком удилища своего поплавка, то притапливая его, то склоняя набок. Безмятежное озеро быстро гасит круги, расходящиеся по сторонам.
— Джекки вчера под домашний арест посадили, — делится Риан. — А еще его батя забрал шнур от магнитофона.
— Ого! — удивляется Еремей столь суровому наказанию. — А за что его так?
— Не знаю. Да только Джекки этой ночью на поле выходил все одно, картофельных воров с дедом Пантелеем гонял. Но вот магнитофон, по добру, зря. Он же собирался записывать хит-парад этого лета!
— Самый летний хит-парад! — хором воскликнули они любимую присказку Джекки и рассмеялись.
Наверху раздался шум колес, короткий гудок. Вниз по склону посыпались мелкие камушки. Приятели ненадолго замолчали, переглянулись и через пару минут уже весело вспоминали как Тобби и Джекки ругались в прошлом году о первом месте хит-парада. Джекки раскопал где-то странную музыку без слов, и говорил что это будущее, а Тобби уверял, что нет ничего сильнее группы «Кино». Еремею же нравились обе песни.
На пляж, метрах в трехста от рыбацкой засады, выехала большая машина.
— Смотри-смотри! — зашептал Риан, потянув приятеля за рукав. Еремей отвлекся от поплавка и посмотрел на черный, забрызганный грязью автомобиль. С водительского места выпрыгнул крупный мужчина средних лет с длинными седыми волосами, собранными в хвост. В сердце больно кольнуло. Еремей узнал водителя. Он не мог назвать его имени, и ему никак не удавалось вспомнить, где же он видел этого человека со стальными зубами (откуда?! Откуда он знает о его зубах?). В животе стало очень холодно и больно.
Незваный гость огляделся по сторонам, посмотрел на озерную гладь и открыл пассажирскую дверь. Еще раз обернулся и потащил наружу…
Еремей задохнулся, забыв обо всем.
Незнакомец подхватил тело подмышки и дотащил его до берега, затем столкнул в воду, еще раз огляделся по сторонам и зашагал куда-то вдоль озера, прочь от сокрытых кустами рыбаков.
— Что это, Риан? Что это? — прошептал Еремей. Но приятель не ответил. Мир словно повернулся. Дернулся и стряхнул с себя привычную реальность, в которой не было удочек, не было стрижей. По ту сторону озера дымил завод, и радужная пена грязных вод оседала на мертвых черных корнях прибрежных деревьев.
Здесь же не было и Риана. Поднявшись, Еремей как сомнамбула пошел к машине.
Когда он добрался до внедорожника — незнакомец вернулся. Теперь он сидел в лодке, неторопливо взмахивая веслами. Увидав Еремея, мужчина дернулся, но затем видимо узнал его и расслабился, продолжая заниматься своими делами. Подгреб к сброшенному телу, склонился над ним, держа в руках моток веревки. Седовласый хозяин внедорожника то и дело смотрел на Еремея, и в глубине его бороды таилась насмешливая улыбка стальных зубов.
Но откуда, откуда Еремей о них знает?!
— Что вы делаете?! — севшим голосом спросил он.
Седовласый перестал улыбаться, внимательно посмотрел ему в глаза, а затем, обвязав ногу скрытого под водой покойника, погреб прочь от берега. Там, на глубине, он привязал к веревке кусок тракторного трака и сбросил вниз. Булькнула вода, навеки приняв в себя мертвеца. Убийца закурил, глядя на Еремея, и вернулся на берег.
— А ты чего это… Очухался?! — спросил он
— Вы… вы убили?! Вы убийца?
— Ну надо же… Очухался все-таки… — задумчиво пробормотал мужчина, покачал головой и погреб к заброшенному причалу. Еремей побрел следом. Ему было неуютно здесь, на холодном берегу, среди останков резины и ржавеющих бочек. У него болело в груди и ныло колено. На небе за плотными облаками едва угадывалось пятно солнца. Июль окончательно растворился.
