Дэн Роудс - Антропология и сто других историй
Обзор книги Дэн Роудс - Антропология и сто других историй
Дэн Роудс
Антропология и сто других историй
А
Я любил девушку-антрополога. Она уехала в Монголию изучать обычаи местных гомосексуалистов. Поначалу, наблюдая за ними, она сохраняла дистанцию, но в конце концов решила, что проникновение в их культуру поможет добиться гораздо больших результатов. Она старалась ассимилироваться в их среду и наконец преуспела: они приняли ее в свой круг. Через какое-то время она прислала мне письмо, в котором сообщила, что наш роман окончен. Мое сердце мучительно ноет, когда я представляю, как она там пасет стада яков среди холодных холмов. Козырек островерхой кожаной шапки защищает ее глаза от жестокого ветра, она прощально машет рукой, и лишь большие висячие усы согревают ее верхнюю губу.
Б
Я не хотел, чтобы сила моей любви отпугнула Перепелку, и поэтому разыгрывал безразличие. Я боялся, что подобная тактика не работает; казалось, ей со мною скучно – она постоянно смотрела на часы, как будто бы ей не терпелось сбежать куда-нибудь подальше. Тем не менее каждый раз мы равнодушно назначали новое свидание. Когда же я был вконец одурманен любовью и между делом предложил ей пожениться, она пожала плечами и, зевнув, ответила:
– Как хочешь.
Я не мог поверить своему счастью. Священник спросил нас, готовы ли мы любить друг друга в горе и в радости. Перепелка сказала:
– Почему бы и нет.
А я ответил ему:
– Наверно.
БелокПоскольку я никак не мог смириться с мыслью, что Селестия – это всего лишь форма существования белковых тел, произвольно соединившихся во вселенском хаосе, я уверовал. В знак благодарности за то, что она такая милая и симпатичная, я начал вставать рано утром и водить ее от дома к дому, повесив ей на шею табличку с надписью: «Я – всего лишь белковое соединение? Да или нет?» «Посмотрите на нее как следует, – говорю я подслеповатым домовладельцам, – и скажите, каково ваше мнение».
Иногда они нас прогоняют, но обычно просто бормочут что-то вроде: «По-моему, она похожа на белковое соединение», – и с шумом захлопывают дверь у нас перед носом.
БесконечностьБывшие парни Наперстянки часто появляются на пороге нашего дома. В руках они держат дорогие тени для век.
– Передайте, пожалуйста, – задыхаясь, просят они. – Это ее любимый оттенок.
Я беру тени. И тут они от отчаяния лезут в драку.
– Она тебя бросит! – кричат они, размахивая кулаками перед моим носом. – Обязательно бросит! Она считает, что лучше меня в мире никого нет. Она мне так сказала однажды, когда мы целовались.
Я бью их не сказать чтобы сильно, а ровно так, чтобы победа осталась за мной. Иногда с тлеющей сигаретой в руке Наперстянка выходит посмотреть на нас; ее безупречные, бесконечные ноги исчезают в проеме коричневой мини-юбки.
БесценнаМоя бывшая девушка и ее новый муж постоянно стоят возле моего дома, целуясь и улыбаясь друг другу. Я люблю ее так сильно, что не могу не обращать на них внимания. Любая возможность увидеть ее – бесценна. Я каждый раз прижимаюсь к оконному стеклу и, не отрываясь, смотрю на них. Иногда они прекращают целоваться – только для того, чтобы посмеяться надо мной. Часто ее муж делает мне пальцами ужасные знаки, и моя бывшая девушка сгибается пополам от смеха, а я не могу сдержать слез. Дни, которые мы провели вместе, были самыми счастливыми в моей жизни, и я всегда, всегда буду мечтать о ее возвращении.
БинтованиеЯ заметил, что моя девушка булыжником дробит пальчики на ногах нашего двухлетнего отпрыска. Я попросил ее прекратить.
– Ты что делаешь? – крикнул я, заглушая отчаянные вопли ребенка.
– Ты все равно не поймешь, – ответила она, стараясь как можно крепче забинтовать изуродованные детские ножки, – это женские дела. Так ей будет легче найти себе мужа.
– Но, милая, разве ты не помнишь? Доктор же сказал нам, что это мальчик!
– Правда? – Она озадаченно посмотрела на меня. – Ну и ладно. Мужчинам тоже идут маленькие ступни. В любом случае, я думаю, что он станет голубым. Разве по нему не видно?
Мне пришлось признать, что ее слова не лишены смысла.
БорьбаЛазурь потерпела неудачу в борьбе за жизнь. На похоронах я произносил прощальную речь:
– Конечно, она была дорога всем здесь присутствующим, – я с трудом сдерживал рыдания, – но мне ее будет особенно не хватать, ведь она была моей девушкой.
Тут поднялся статный мужчина с массивной челюстью и заорал:
– Неправда, она была моей девушкой!
Затем с таким же заявлением выступил еще один мужчина, высокий и очень смуглый. Через минуту нас было уже восемь, и мы изо всех сил били друг друга кулаками, в то время как слезы струились по нашим щекам. Никто не вмешивался, никто не удивлялся. Люди просто покачивали головами и отводили глаза.
БюллетеньМоя девушка так прелестна, что я не могу не испытывать жалости к ее бывшим парням. Я уверен, что они целыми днями только о ней и думают, гадают, как же у нее дела. Поэтому каждый месяц я отправляю им бюллетень, в котором подробно перечисляю все то милое и очаровательное, что она сделала или сказала за последнее время. Иногда я вкладываю в конверт пару ношеных колготок или кусочек карандаша для глаз. Я чувствую, что должен сделать все от меня зависящее, чтобы возместить им эту потерю. Ужасно лишиться девушки с такими мягкими каштановыми волосами и настолько крошечными ножками, что их не так-то просто разглядеть.
В
Вечером накануне свадьбы мы с невестой устроили романтический ужин при свечах. Взяв меня за руку, она тихо сказала:
– Спасибо. Огромное спасибо за то, что ты решил жениться на мне! Это так великодушно с твоей стороны – взять меня замуж со всеми тремя моими детьми-уродцами.
Я страшно перепугался. О детях-уродцах она до сих пор не говорила ни слова. Я пожелал узнать всю правду. Невеста объяснила, что не рассказывала мне о детях раньше, так как боялась, что, узнав о них, я ее брошу. Она позвала:
– Идите-ка сюда, познакомьтесь с вашим новым папочкой!
Дети ворвались в комнату. Их рожицы были перемазаны вареньем. Они были чудовищны.
ВерностьМоя девушка умерла. Я не помнил себя от горя и поклялся оставаться верным ее памяти. Поначалу это было нетрудно. Моя печаль была так велика, что я даже и помыслить не мог о том, чтобы поцеловать другую. Однако вскоре одна девушка стала проявлять ко мне интерес. Первое время я сопротивлялся.
– Ты очень красивая, – сказал я ей, – но все это ужасно преждевременно. Извини.
Это ее не остановило. Она продолжала нежно меня касаться и кокетливо похлопывать своими накрашенными ресницами. В конце концов я сдался и очутился в ее объятиях. Священник попросил нас выйти. Он сказал, что наше шуршанье, чмоканье и хихиканье мешает остальным скорбящим.
ВоплиСпустя минуту после знакомства со своей невестой я осознал, что мы абсолютно несовместимы, но назад пути не было. Она пришла от меня в такой восторг, что незамедлительно стала готовиться к свадьбе. Я попытался объяснить ей, что ничего у нас не получится и я никогда ее не полюблю, но не нашел нужных слов. Девушка была так захвачена нашей встречей, что могла лишь улыбаться, вздыхать, поглаживать мою руку и в волнении закусывать губу. Вне себя от радости, она позвонила своей матери, чтобы поскорее рассказать ей о предстоящем событии. Она сообщила ей, что по гороскопу я телец, и до меня донеслись счастливые материнские вопли.
ВоспоминанияМы с моей девушкой уже так долго вместе, что каждый день для нас чем-то памятен. Всякий раз к ее возвращению домой я готовлю праздничное угощение, ставлю на стол зажженные свечи.
– Что сегодня отмечаем? – спрашивает она, позевывая от усталости после трудного рабочего дня.
Я нежно глажу ее по лицу и отвечаю, что прошло ровно три года с тех пор, как я придумал ей ласковое прозвище Ямочки, два года назад мы впервые устроили битву подушками, а с той незабываемой ночи, когда мы пытались пересчитать звезды, исполнился ровно год. Во время наших трапез она немногословна. Просто ее слишком занимают воспоминания о тех золотых днях.
ВулканНачалось извержение вулкана. Мы решили увековечить нашу любовь – вышли на улицу и стали целоваться. Все остальные искали убежища, но только не мы. Мы хотели, чтобы нас засыпал пепел и мы окаменели под ним, чтобы последующие поколения могли прийти сюда и увидеть, как мы любили друг друга. Однако в результате вулкан оказался не таким разрушительным, как все предполагали, и мы выжили, получив обширные ожоги. Но люди все равно приходят на нас поглазеть и дивятся нашей преданности. Они просят нас поцеловаться и фотографируют наши изуродованные лица, испещренные рытвинами, подобными лунным кратерам, и складками, похожими на крокодилью кожу. Наши лица, сливающиеся в порыве любви.
