Слава Сергеев - Путем актера
Обзор книги Слава Сергеев - Путем актера
Слава Сергеев
Путем актера
Небольшое приключение
Л.Хусаиновой
Однажды Станиславский передал мне поклон от того психиатра, который на консилиуме неуважительно отозвался о Шопенгауэре. Я сказал, что профессор этот глуп и что я не люблю его.
Михаил Чехов. Жизнь и встречиВеличие малых дел видится на расстоянии.
Восточная мудростьЧасть первая
1. Солидный голос на автоответчике
Все произошло случайно, и я здесь вообще ни при чем, так и запишите. Во всем виновата моя жена - она актриса, и это она чуть ли не год звонила помощнику по актерам знаменитого режиссера фон К. У них так принято, у актеров. Где-то я читал, что Шерон Стоун, перед тем как ее взяли на роль в “Основном инстинкте”, вообще звонила режиссеру чуть ли не каждый день. Так что моя жена еще прилично себя вела.
И когда этот Владислав Анатольевич вдруг обьявился, мы страшно удивились, так как, что называется, уже не ждали, почти год прошел. Помощник по актерам назначил моей сразу заволновавшейся жене деловую встречу, а под конец спросил:
- А чей это у вас голос на автоответчике? Такой солидный?
- Муж… - растерялась Марина.
- А он тоже актер?
- Нет. - Марина удивилась. - Он… писатель.
Почему-то она любит меня так называть.
- А знаете что? - вдруг творчески оживился помощник. - Пусть он тоже приходит!..
Я узнал все это по телефону, когда позвонил вечером домой сказать, что задерживаюсь, и сначала не только не согласился или там обрадовался, но даже рассердился.
- Зачем мне этот фон К.?! - сказал я. - И потом, меня наверняка не возьмут.
Подумав, я поправился: правильнее спросить, зачем знаменитому фон К. какой-то никому не известный литератор! И потом, я же не актер?..
Положив трубку, я рассказал обо всем своей давней романтической знакомой, с которой в тот вечер встречался с совершенно неромантической целью - одолжить триста долларов на длительный срок. Мы сидели с ней в небольшом кафе в центре, моя знакомая тихо помешивала трубочкой апельсиновый сок и с уважением на меня смотрела.
- Интересно, - сказала она.
- Что интересного-то? - удивился я.
- Сняться у К.
- То есть, - сказал я с удивлением, - ты считаешь, что мне - надо согласиться? В смысле - я говорю, - мне надо попробовать?!
- К., - сказала моя знакомая, и я в очередной раз подивился ее эрудиции, - насколько я помню, любит снимать непрофессиональных актеров.
- К.?.. - не поверил я. - Где?
- Ну конечно, разве ты не помнишь, его “Ася” и, по-моему, еще что-то снято с непрофессиональными актерами.
Я удивился:
- А ты-то откуда знаешь?
- Ну, - скромно улыбнулась она, - читала где-то.
И я в который раз зауважал, и не думайте, что только ее - себя тоже: какая женщина мне когда-то симпатизировала - раз, какая женщина дает мне взаймы - два и, в общем, почти не требует отдачи - три. Начальник отдела одного из центральных министерств, кандидат наук и не чужда (причем всегда была не чужда), как говорится, всего самого чистого и высокого.
- Попробуй, - сказала тем временем Оля, - все какое-то впечатление. - Она помолчала. - Новое…
- Тебя проводить? - спросил я, неверно истолковав ее последние слова.
Она опять улыбнулась:
- Не надо. Я сама.
И она ушла. А на столе остался белый конверт - с деньгами. Засовывая его в карман, я испытал некоторое неудобство - этического характера.
Что я хочу сказать, товарищи, сразу, и эти слова тоже надо бы вынести в эпиграф, но там и так уже тесно… Все в нынешней жизни суета и понты. Ну, если не все, то очень и очень многое…
Знаете, например, что из себя представляет “Фонд авторского кино” героя светской хроники, байрона, барина, демократа и дворянина, знаменитого русского режиссера фон К.?
Это всего-навсего обыкновенная железная дверь в грязном подьезде в районе станции метро “Алексеевская”, на которой скотчем наклеена белая бумажка формата “а-четыре” с отпечатанной на принтере надписью: “Фонд Авдея фон К.”. В подьезде не очень хорошо пахнет, на первом этаже какая-то книжная контора и штабелями сложены книжные пачки, а на втором - площадка, двери - одна открыта и видна кухня, на которой улыбчивый человек восточного вида жарит лук. Я так и не понял, кто это - соседи или охрана. На другой двери кривая надпись чуть ли не мелом: “Репетиция здесь”.
И все!
Где мраморное крыльцо, я не говорю уже о лестнице, где стекло и металл, где розовый гравий и вечнозеленые растения в пластмассовых кадках, где корреспонденты, шестерки и лакированные иномарки?
Ни-че-го.
И это сюда мы с женой как угорелые мчались на такси?!
Говорю вам, ничему не верьте.
Я толкнул дверь с кривой надписью “Репетиция”.
Мы вошли в маленький, метров пятьдесят, зальчик с грязным коврoлином на полу и большим количеством, как сказали бы сотрудники МВД, “лиц кавказской национальности” в пятнистой военной форме. Но мало того, кроме формы у “лиц” на лбу красовались зеленые повязки с арабской вязью, как на флаге Саудовской Аравии (если кто знает, как он выглядит), а дополняли картину заговора большой портрет Че Гевары на стене и маленькие портреты Фиделя Кастро (кажется, это был он) в виде эмблемы на рукавах и спинах бойцов. Прочие обитатели комнаты на этом фоне как-то терялись.
Когда мы вошли, все контрас-барбудос обернулись и хором посмотрели на мою жену.
От волшебного мира кино в этой комнате не было почти ничего, только большая черная камера “Sony” на трех ногах у окна и иностранный плакат с фотографией фон К. на двери, как раз напротив Че Гевары. За столом в углу сидела небольшая компания: какой-то мужик в синей кепке-бейсболке (почему-то я сразу подумал, что это оператор), маленькая блондинка начальственного вида и две невыразительные молодые женщины лет тридцати. Одна из них держала в руках деревянную “хлопушку”.
Мы назвали себя.
- Сейчас, - сказала маленькая блондинка и громко крикнула: - Владик!..
Помощник по актерам известного режиссера фон К. чем-то отдаленно напоминал школьного учителя физкультуры. Та же подтянутость, молодцеватость и что-то от вышедшего в отставку военного. Мы поздоровались за руку.
- Владислав Анатольевич, - еще раз представился учитель физкультуры. - Как дела?
- Плохо, - сказал я.
- Вам надо будет пройтись от окна к дивану, - дружелюбно сказал пом по актерам, будто не замечая моей реплики, и ласково оглядел мою жену. - У дивана остановиться, посмотреть в камеру и сказать, кто вы и что вы.
- И все? - удивился я.
- Да. - Владислав Анатольевич тоже немного удивился. - А что еще?
И он опять ласково посмотрел на Марину. Мне показалось, что еще немного и он забежит сзади, чтобы оценить, как она выглядит и с этой стороны.
- Потом фон К. проработает отснятый материал и выберет нужный ему типаж.
- А это у вас настоящие чеченцы? - вдруг спросил я.
- Настоящие, - гордо отвечал Владислав Анатольевич. - Это группа кабардинских актеров из ГИТИСа.
- Всех немедленно депортировать, - неожиданно сказал я. Причем более всего неожиданно для самого себя.
Видимо, такую реакцию дали раннее вставание, гонка на такси на другой конец города и бесцеремонное разглядывание кабардинскими артистами моей жены, так как ответственно заявляю, что шовинизм, тем более великодержавный, мне абсолютно не свойственен. Пом по актерам поперхнулся и застыл, а все бойцы в зеленых повязках немедленно ко мне повернулись, просто онемев от такой наглости. Довольный произведенным впечатлением и, по правде говоря, несколько устыдившись, да и струсив, я отошел к окну и стал ждать своей очереди.
Все было предельно буднично. За окнами сквозь сочную июльскую листву просвечивало солнце. Молодые люди и девушки за моей спиной пересекали комнату по диагонали и, повернувшись к камере, кто развязно, а кто дрожащим от волнения голосом коротко рассказывал о себе. Довольно скоро маленькая женщина за столом, видимо, возглавлявшая все мероприятие, назвала мою фамилию.
Я вдруг тоже заволновался и, стараясь подражать походке виденных мной по телевизору манекенщиков, под неодобрительные взгляды “бойцов” пеликаном прошелся по залу, у дивана повернулся и со всем дружелюбием, на которое был способен, глядя в камеру, представился.
- А род занятий?.. - подсказала маленькая женщина из-за стола. - Род занятий скажите…
- Писатель, - нагло заявил я.
- Спасибо, - как мне показалось, с любопытством сказала маленькая женщина, и красная лампочка, до той поры горевшая на камере, погасла. - Мы вам позвоним. - Она подумала и добавила: - Если что.
Я был разочарован:
- И все?!
Владислав Анатольевич посмотрел на меня уже с беспокойством:
