Бен Стайнер - Что случилось с Гарольдом Смитом?
Бен Стайнер - Что случилось с Гарольдом Смитом? краткое содержание
Бен Стайнер
Что случилось с Гарольдом Смитом?
Посвящается Мишель
Спасибо моему грозному агенту Элейн Стил; Руперту Ланкастеру и Хелен Гарнонс-Уильямс в издательстве «Ходдер», исполнительному продюсеру Гаю Исту, Нику Дрейку и блестящей команде в «Интермедиа». Не забудем, разумеется, о великолепном режиссере Питере Хьюитте, великодушном продюсере Рут Джексон и замечательной съемочной группе, которая позволила Гарольду поэкспериментировать. И моим родителям, которые то же самое позволили мне.
Никогда не судите о книге по обложке. Это во-первых. Я просто хотел это сказать.
Так что же случилось с Гарольдом Смитом?
Меня зовут Винс Смит. А Гарольд Смит был моим отцом.
Он умер недавно: слава богу, мирно отошел. Я проводил его в последний путь весьма оригинально. Дело в том, что старик вообще мало выходил из дома, и я решил устроить ему путешествие на свежем воздухе. Финальную грандиозную поездку.
И вот я прихватил отца (урну с его прахом, как вы понимаете), и мы отправились в Блэкпул.
А поехал я не один, со мной был еще кое-кто, и я попросил снять на видео, как я провожаю отца в последний путь, чтобы нам потом пересмотреть.
По-моему, вполне достойно.
Мы приехали в Блэкпул, купили билеты на американские горки. И на самом высоком вираже я открыл урну и выпустил отца на волю.
В этой связи совет тем, кто вынашивает сходные планы. Если вы решили рассеять прах с высоты птичьего полета американских горок, помните: сзади сидят живые люди.
Нда.
Когда поездка закончилась, группа японских туристов оказалась сплошь покрыта прахом Гарольда Смита.
Интересно, как будет по-японски: «Я дико извиняюсь, что по совершенно не зависящим от меня обстоятельствам прах моего отца рассеялся на ваши лица и одежды. Выражаю надежду, что он легко смывается».
Вряд ли отец остался бы доволен. Кому понравится, когда твой прах забивается в чужие носы.
И все же, все же: скорее всего отец бы не был на меня в обиде. Почему – вы поймете дальше. И к тому же я чувствовал, что обязан папе, обязан совершить нечто особенное. Как и он в свое время. Совершил для меня нечто особенное. Ну, для нас. И не однажды.
Целых два раза.
Это стоило поездки в Блэкпул.
Но начнем повествование
Итак, начнем его.
Сначала хочу пояснить, чтобы в задних рядах тоже разобрались. Вся эта история завязалась в 1977 году, а развязалась сейчас, в конце тысячелетия. Я достаточно ясно выразился?
Вышеописанный эпизод случился совсем недавно. А теперь вернемся еще на три месяца назад.
Это понятно? Ну хорошо.
Итак, день рождения моего отца.
По обыкновению я навещал его раз в год, в день его рождения. А в этом году как раз хотел пропустить свой визит.
Объясню почему.
НАТУРА: ЛОНДОНСКАЯ УЛИЦА – УТРО
Тихая зеленая улица на севере Лондона летним утром.
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ – УТРО
ВИНС СМИТ, мужчина лет сорока, в задумчивости сидит в кресле. Он небрит, на нем старый халат и носки разного происхождения.
Винс мечтательно смотрит перед собой.
ПАВИЛЬОН: ВАННАЯ – УТРО
Винс заходит в ванную. Роется в навесном ящичке. Достает одноразовый станок для бритья.
ПЕРЕБИВКА
ПАВИЛЬОН: СПАЛЬНЯ – УТРО
Винс уже чисто выбрит. Он открывает шкаф, тщательно выбирает добротный пиджак.
ПЕРЕБИВКА
ПАВИЛЬОН: КУХНЯ – УТРО
Винс чистит ботинки.
Если у вас все в порядке со зрением, вы не могли не заметить, что повествование строится весьма своеобразно.
Объясняю.
Всю жизнь мечтал что-нибудь написать. О, ну да, я уже много чего понаписал. Если сложить все вместе, наберутся тысячи и тысячи слов. Я снял кучу фильмов, которые увидели не только мама и дядя Сид, а миллионы и миллионы зрителей. Может, даже конкретно вы.
Но вот в чем дело, загвоздка-то в чем. Я расточал блестящий талант прозаика на автомобили, средства для чистки унитазов и курорты.
Сколько драмы! Какой накал страстей! И все равно экранного времени мне отводилось тридцать секунд. И зритель приобщался к моим кинополотнам в паузах внутри мыльных опер или того хуже.
Понятно, да? Я – рекламщик. Бог рекламных пауз. Приятно познакомиться.
Я не знаю, может, это ясно и так, но я все же скажу, потому что такова правда, и, по-моему, иногда этого достаточно, чтобы говорить.
Это не мой творческий потолок.
Ну и.
Поэтому я решил написать киносценарий.
НАТУРА: УЛИЦА – ДЕНЬ
Винс, одетый с иголочки, выходит из дома.
И маленькое примечание, если вы не в курсе, – вот так и пишется киносценарий. Каждая сцена начинается с подзаголовка, в нем сообщается – в обратном порядке – в какое время дня происходит событие – днем, ночью, утром или вечером. Затем – место действия: на улице ли, в парке, в космическом корабле, у Великой Китайской стены и т. д. – и «ПАВИЛЬОН» или «НАТУРА»: первое – внутри, второе – снаружи.
После подзаголовка – описание действия и диалоги. Собственно, вы его потом и видите на экране.
Понятно? Я надеюсь, что вы поняли: это вам еще понадобится.
Будучи от природы человеком ленивым и нелюбопытным, всячески сопротивляясь самой идее что-то исследовать – я так понимаю, это всё чертова прорва тяжелой работы, – я скоренько решил написать сценарий на тему, более или менее мне знакомую. Выбор невелик: довоенные паровые двигатели (не спрашивайте, почему так вышло) и моя жизнь.
Итак:
ПАВИЛЬОН: КАБИНЕТ – ДЕНЬ
Винс задумчиво разглядывает МОНЕТУ в руке. Он подбрасывает монету.
Чистая лотерея. Выиграла моя жизнь.
Ну, значит, поехали.
ПАВИЛЬОН: КАБИНЕТ – НОЧЬ
Винс судорожно что-то пишет на листе бумаги. Мы видим только, чем он занят. Конкретных слов не разобрать, но, судя по ФОРМАТУ, это КИНОСЦЕНАРИЙ.
НАПЛЫВ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ
Винс по-прежнему пишет – строчит на ПИШУЩЕЙ МАШИНКЕ.
Мы видим, что он стал старше.
ТИТР: ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
НАПЛЫВ ИЗ ЗАТЕМНЕНИЯ
Винс по-прежнему пишет – печатает на КОМПЬЮТЕРЕ.
Мы видим, что он стал еще старше.
ТИТР: ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Винс вынимает из принтера страницу. Читает. Хмурится. Комкает страницу и бросает в переполненную мусорную корзину.
Промахивается.
Не беспокойтесь. Скоро привыкнете.
Поездка к морю
Итак, я побрился, почистил ботинки, оделся с иголочки и вышел из дому.
Был летний солнечный день, и я в общем-то неплохо себя чувствовал.
Учитывая обстановку.
В последнее время я пребывал в трудной жизненной полосе. Мы потеряли массу заказов. Проморгали кучу шансов. С деньгами проблемы. Большие причем.
Еще от меня ушла жена. Забрала двух дочерей.
Я не был в обиде – сам виноват. Я не сделал ничего такого из ряда вон, но все же виноват. Конечно, я умолял о прощении, но в глубине души виноватым себя не чувствовал. Я прямо как золотая рыбка, беззвучно молил извини, извини, извини. Просто слово. Просто звук. И было мне от этого паршиво.
Ну и.
Я шел по грязным улицам северного Лондона к метро и говорил себе: все не так уж плохо. В каждой неприятности есть своя приятность, Винсент. Держи хвост выше. Сегодня ты можешь позволить себе радоваться жизни. Сколько лет прошло? Двенадцать? Верно. А точнее?
Двенадцать лет, три месяца, семь дней и шесть часов. И…
НАТУРА: У ТАБАЧНОЙ ЛАВКИ – ДЕНЬ
Винс мнется, затем открывает дверь…
Винсент Джон Смит: после двенадцати лет, трех месяцев, семи дней и шести часов перерыва ты выкуришь сигарету.
В табачную лавку.
Чувство вины, как двадцать пять лет назад, когда пятнадцатилетним подростком я покупал первую в жизни пачку. Краснел и трясся, прямо как сейчас. Ничего себе! Три фунта за пачку! Где они, старые добрые сигареты «Плейерз-10»? Аккуратные такие пачечки были. Сигаретки маленькие, четкие такие, прямо как я – это я так шутил. Ну да, говорил Уолтер, плотные. Может быть, может быть. И еще когда делаешь первую затяжку – у них был такой острый горьковатый привкус. Господи, как я любил курить.
И вот наконец они снова со мной.
Но никаких тебе «Плейерз-10» или даже «Плейерз-6» – по шесть моя бабушка покупала. Ну, взять, что ли, «Ротманз»? Десять или двадцать? Черт, двадцать. Мало ли что.
Купил, за дело, иду по улице, открываю пачку, вытаскиваю сигарету, засовываю в рот. Спички… Рука тянется к карману. Да нет же, какие спички? Ты что, забыл? Ты не курил уже двенадцать лет с гаком – откуда у тебя спички? Даем обратный ход: сигарету изо рта, пытаемся засунуть обратно в пачку, нервничаем, сигарета ломается, эту выбрасываем, ничего, еще девятнадцать. Возвращаюсь к киоску, покупаю спички. Пачку из кармана, сигарету из пачки и в рот, чиркаю спичкой о коробок, дрожащей рукой подношу горящую спичку к сигарете.
