Olga Koreneva - Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы. Экстремальные мемуары.
Обзор книги Olga Koreneva - Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы. Экстремальные мемуары.
Ольга Коренева
Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы
экстремальные мемуары
Часть первая
Пуля с шампанским
Это – экстрим-мемуары. Таких ещё не было
А сначала была пуля. Она просвистела мимо моего виска, всего в нескольких миллиметрах, и срезала прядь волос. Выстрел был как от шампанского. Ненавижу звук шампанского, когда выстреливает пробка. Терпеть не могу шампанское! Но это не важно. Самое важное я скажу в конце. Потому что только потом я это поняла. А сначала…
Я мчалась под дождем по ночному Арбату, вокруг — ни души, как назло ни прохожих, ни милиции, лишь машины вжикают мимо по той дороге, знаете, она старый Арбат пересекает... Откуда палили, из машины, или где-то засел снайпер? Но в меня-то зачем, я-то здесь причем? С кем-то спутали? Или маньяк?
Я резко свернула в переулок и хотела сунуться в подъезд. Не тут-то было! Второй выстрел прозвучал гулко, гильза лязгнула возле ботинка. Я нагнулась, чтоб поднять ее.
Ладно, об этом потом. Сейчас надо во всем разобраться. Во всем: в событиях, в действиях, в чувствах. Может, все же, дело-то как раз во мне? Я что-то не то совершаю, или не так живу?
А что такого, живу как могу, как умею, никому не мешаю, никого не трогаю.
Такое чувство, что я зависла во времени, как муха в паутине. Ну, меня это не беспокоит, даже нравится, хотя немножко обидно, когда говорят: «Неужели вы, такая еще молоденькая, уже и книгу написать ухитрились? И о чем вы можете написать?» или: «Вы так юны и так красивы, зачем вам эти книжки, вы можете неплохо заработать красотой, можете пристроиться замуж, кругом полно богачей».
Какая нелепость! Красота — не товар, и не параметры тела. Красота — это состояние души, духовная энергетика. Это - яркость и радужность внутреннего мира, но вообще-то внешняя красота — это иллюзия. Иногда она ослабевает, эта иллюзорность, иногда усиливается и кажется ирреальной: такое случается в полнолуние. И еще: не такая уж я юная. Просто зависла во времени. Осталась наивной и восторженной. Один мой читатель сказал, что я соткана из лунного и солнечного света, и что земная грязь не прилипает ко мне, потому что я лечу над землей — почти иду, но в то же время лечу. Он где-то прав, со стороны это странное и красивое зрелище, и непонятное, но никто не знает, как мне от этого больно, ведь я все земное пропускаю через свою душу и мысленно чищу землю от грязи, а это мучительно. Ну да хвати философии.
Зарабатываю я на жизнь тем, что продаю свои авторские книги. Коллекционный тираж, экземпляры номерные — и когда я проставляла номера, книг оказалось ровно 1033. Мистическое число. А должна была быть ровно тысяча. Книга издана причудливо, и почему-то из нее исчезли выходные данные. Самое невероятное в том, что тираж (он весь у меня в шкафу) не кончается, он кормит нас - меня, мою дочь, собаку и двух кошек — уже два года, и случается, что за книгу платят больше, чем я за нее прошу. Читатели мои — настолько разные, что я просто диву даюсь, есть даже самые экзотические, к чтению не склонные люди. Вы себе не представляете, с кем только я не знакомилась, продавая свои книжки! Мир удивителен и непостижим...
Одной из моих читательниц оказалась стриптизерша, выступавшая по воскресным дням в Центральном Доме Художников (сокращенно ЦДХ) в программе «Арт-стрип-шоу». Иногда она угощала меня кофе с мороженым в вечернем баре (вход со стороны «Тахмана», там где дискотека) и рассказывала о себе и о трагичной судьбе своей подружки. Я об этом написала стихотворение «Песенка про стриптизершу»...
Она сорвала с себя одежду и швырнула прямо к мигающей разноцветными огнями рампе. В свете прожекторов тело ее казалось мраморно белым. Она прикрыла глаза и словно под гипнозом принялась раскачиваться в такт музыке, ее узкая талия гнулась будто под порывами ветра, высокая грудь вздымалась. Она вскинула вверх руки и стала похожа на длинное тонкое деревце, попавшее в ураган, в самый эпицентр урагана. Она казалась так хрупка и беззащитна. Незримый вихрь развернул ее и бросил в конец сцены. Она заметалась под быстрые ритмы попсы, и вдруг остановилась, сделала несколько плавных движений, широко развернув колени, и резко села на шпагат. Она была звездой шоу. Каждый ее номер был спонтанным взрывом фантазии, всплеском эмоций, выбросом энергетического сгустка. То, что творила она на сцене, резко отличалось от четко отработанных скучноватых номеров других артистов. Выступала она только сольно и всегда непредсказуемо. На стриптиз я забрела случайно, продавая в выставочном зале свои книжки. Забавно это было. Там же, в ЦДХ, в 99-ом я продавала книги в ночном баре, пряча их, словно наркотики, в широких карманах пиджака - это был нелегальный товар, ведь частная торговля там запрещалась. Представляете, какая экзотика для завсегдатаев: ночной бар, злачное вроде бы место — и вдруг писательница с авторскими книжками, подписывает на память да еще и автограф ставит, вот это да! До такого можно додуматься только с крутой голодухи, шляться по таким местам — мое открытие. Иногда я брала с собой дочку.
Я подошла к столику, за которым сидели два крупных коротко стриженых парня и девушка.
—Здравствуйте, я провожу социологический опрос, — с широкой улыбкой обратилась я к девушке. Это был мой отработанный приемчик. - Скажите, вам нравится наш бар? — я по-хозяйски кивнула куда-то в пространство.
—Не-а, — зевнула девушка. — Скучно.
—Тоска, — поддакнул парень.
—Ну, тогда я знаю, как вас развеселить. — Тут я, словно фокусник, выхватила из кармана свою книгу и загадочно расширила глаза. Я заулыбалась шире, чем диск- жокей, и произнесла:
—Вот моя авторская книжка, ужасно веселая, занятные современные новеллы, короткие смешные романчики, с авторским пожеланием на удачу и с автографом, покупайте!
—Небось, долларов сто стоит? — вяло произнес парень.
—Нет, что вы, всего пятьдесят рублей, — резво чирикнула я.
Парень вытащил деньги, я черканула авторские пожелания, девушка взяла книгу с таким видом, будто сейчас из-под обложки раздастся хохот и выскочит пластмассовый чертик на пружинке, раскрыла ее и, разочарованно разглядывая ровные ряды букв, спросила:
—Что это?
—Буквы, — радостно пояснила я.
—Что делать надо?
—Читать.
—А о чем тут написано? — продолжала любопытствовать девушка.
—А это, знаете, очень веселая история о нашей теперешней жизни, — хихикнула я и быстро удалилась, запихивая в карман деньги. В тот момент я чувствовала себя хулиганкой.
В этом баре, который я так безапелляционно обозвала «нашим», я встретила свою давнюю приятельницу Лену с ее новым мужем. Знакомых у меня пруд пруди, вот только общаться с ними некогда, вечно решаю свои проблемы. Правда, иногда урывками работаю над рукописями, но редко. Поэтому книги мои пишутся годами. Эта, спасающая нас сейчас от голодной смерти, с прикольным названием «Не грусти, гад ползучий», создавалась в экстремальной ситуации и чудом была издана. Как всегда, я ночами отстукивала текст на своей старенькой пишущей машинке «Рейнметалл», кошки вздрагивали во сне, собака подергивала лапами, дочка в соседней комнате переворачивалась на продавленном диване, который жутко скрежетал пружинами, и, просыпаясь, бормотала:
— Ма, прекрати в конце-то концов... Сколько можно?
Экстремальная ситуация наступала потом.
Впрочем, я начала о баре, в котором встретила знакомую. Мы сидели за угловым столиком и отводили душу, рассказывая друг другу новости и просто болтая о всяком-разном.
—С упоением перечитываю твоего «Гада», — сказала Лена. — Моя настольная книга. Почему тираж маленький? Отнеси в издательство.
—Носила, — посетовала я. — Ты, небось, знаешь ситуацию: издают сейчас только бульварщину.
—Да, все прилавки ерундой завалены, читать нечего.
—Естественно. Издательствам выгодны книжки-однодневки, причем имена авторов предварительно «раскручиваются», ну, понимаешь: создаются дутые литературные авторитеты, и под них наспех строчатся романы,для чего обычно нанимают «литературных рабов» - голодных писателей среднего уровня. Вот так возникают серые бульварные романчики в ярких обложках. А настоящая литература выходит коллекционными тиражами за счет спонсоров, такие книги достать трудно, надо знать места.
—Не пойму, какой толк спонсорам бросать деньги на литературу? — удивилась Лена, — это же невыгодно.
—Дело не в выгоде, а в большем, — пояснила я. — Они так душу очищают, у них потом бизнес налаживается и жизнь улучшается.
—Они это понимают?
—Умные понимают. А глупые спонсорством не занимаются.
Я пригубила кофейный ликер, закусила шоколадкой и задумалась о своем романе. Назвала я его весьма символично: «Капкан на тень луны». Он был начат в 1990-ом, и в тот же год, почти сразу после того, как была написана первая глава, я придумала это название. Обычно назвать роман очень трудно. Мой роман удался. Дважды я носила его в издательства, где он был прочитан с интересом. Читали его по полгода, видимо, всей редакцией. Но печатать не стали — не коммерческий, слишком честен и хорош. Конкуренция «раскрученным» авторам. Я попыталась переделать его на бульварный — не весь, местами. Получилось занятно. Но по издательствам с тяжелой рукописью больше не потащилась. Зачем? Если судьба — книга увидит свет. На все воля Божья.
