Татьяна де Росней - Бумеранг судьбы
Обзор книги Татьяна де Росней - Бумеранг судьбы
Татьяна де Росней
Бумеранг судьбы
Предисловие
Переживаний и эмоций, описанных в романе «Бумеранг судьбы», хватило бы на несколько фильмов или… на одну судьбу. Его герои Антуан и Мелани почти всю свою взрослую жизнь чувствуют себя одинокими. Их мать умерла, когда дети были еще маленькими, однако эта смерть окутана тайной, и Антуан понимает, что родственники что-то скрыли от них. С тех пор прошло много лет, но брат и сестра не смогли научиться жить с этим. Положение в обществе, хорошая работа не заменят душевного тепла и любви. Может быть, из-за того, что их детство не было счастливым, им не удалось создать собственные крепкие семьи? Мелани красива, умна и успешна, но тратит свою жизнь на человека, который ее недостоин. Жена Антуана ушла к молодому любовнику, отношения с детьми не складываются – дочь отказывается общаться, сын ведет себя вызывающе…
Накануне сорокалетия сестры Антуан подготовил ей сюрприз – вместе они едут в городок Нуармутье, где отдыхали каждое лето, когда были детьми. После смерти матери они ни разу не были там. Возможно, возвращение в детство, в мир тепла и счастья, поможет им обрести себя?…
И действительно, Мелани вспомнила что-то очень важное, какой-то эпизод из детства, который раскроет им тайну гибели матери. Но она не успела рассказать об этом Антуану: их автомобиль попал в аварию, и теперь женщина на грани жизни и смерти. Неужели, пытаясь узнать тайну матери, Антуан потеряет сестру?
Нашим читателям имя Татьяны де Росней уже знакомо благодаря роману «Ключ Сары». Книга лидировала во французском списке бестселлеров и завоевала сердца миллионов читателей в 18 странах мира. В новом романе Татьяна де Росней берется за непростую тему – она пытается найти смысл жизни и смерти. Писать о потерях, горе – нелегкая задача. Но автор справилась с ней блестяще – книга не оставляет тяжелого ощущения, она дает надежду и веру в то, что жизнь продолжается.
В своих интервью писательница говорит, что всегда любила семейные загадки и тайны. Но в этом романе появилось то, чего не было в предыдущих книгах, – любовь: «Я никогда раньше не писала любовных романов и, работая над ним, получила сумасшедшее удовольствие!» Обычно писательницы предпочитают вести повествование от имени персонажей своего пола. Однако Татьяна де Росней проявила смелость и проникла в потаенные глубины мужского образа. Общественные стереотипы гласят, что настоящий мужчина не плачет, не выражает эмоций, он сдерживает их силой воли. Значит, герой Татьяны де Росней – не настоящий мужчина? Вовсе нет. Он, конечно, не супермен, не мачо. Он обычный человек, которому свойственно ошибаться, терять и обретать. Он современный мужчина, которому очень непросто сохранить свою индивидуальность и человеческое достоинство в жестком и нестабильном мире. Пройдя долгий путь, он обретет бесценный дар и определит для себя, что лучше – строить жизнь на руинах прошлого или начать с чистого листа.
Читайте новую книгу Татьяны де Росней – и, возможно, вы найдете новые ответы на вечные вопросы.
Памяти Пьера-Эммануэля (1989–2006)
Пускай мое имя звучит в доме, как это раньше бывало, без пафоса и печали, да не омрачат его тени.
Генри Скотт ХолландПосвящаю Софи и Николя.
На память о выходных, проведенных в Динарде
Мэндерли больше не было.
Дафна де Моръе. РебеккаГлава 1
В маленьком приемном покое сумрачно. В углу – фикус с пыльными листьями. На потертом линолеуме три пары пластиковых кресел, одно напротив другого. Мне предлагают присесть. Я подчиняюсь, У меня дрожат ноги. В горле пересохло, ладони стали влажными… Голова раскалывается от боли. Мне следовало бы позвонить отцу, пока не поздно, но я ничего не могу делать, я парализован. Мой телефон все еще лежит в кармане джинсов. Позвонить отцу? И что я ему скажу? Нет, у меня не хватает на это смелости.
Неоновые лампы на потолке излучают резкий свет. Желтоватая штукатурка на стенах потрескалась от времени. Отупевший, беспомощный и потерянный, я сижу в своем кресле и мечтаю о сигарете. К горлу подкатывает тошнота: желудок отказывается принимать плохой кофе и полусырую булочку, которые я проглотил два часа назад.
Я до сих пор слышу скрип шин. Вижу, как машина внезапно сворачивает с дороги. Этот странный толчок и вибрация, когда машину заносит вправо и она ударяется о предохранительный бортик. Потом раздается крик. Ее крик. Он все еще звучит у меня в ушах.
Скольким довелось сидеть здесь и ждать? Сколько таких, как я, сидело тут, в этом же кресле, в ожидании новостей о дорогих им людях? Я невольно представляю себе события, свидетелями которых стали эти наводящие тоску стены. Сколько они слышали тайн. Как много они помнят. Рыдания, крики… А еще – вздохи облегчения и радость надежды.
Минуты растягиваются в цепочку. Я смотрю на грязный циферблат настенных часов над входной дверью и не вижу стрелок. Мне остается только ждать. По прошествии получаса в комнату входит медсестра, у нее вытянутое лошадиное лицо, из рукавов халата торчат худые белые руки.
– Мсье Рей?
– Это я, – отвечаю я и чувствую, что мне не хватает воздуха.
– Пожалуйста, заполните эти бланки. Нам нужна дополни, тельная информация.
Она протягивает мне несколько листков бумаги и ручку.
– С ней все в порядке? – заикаясь, спрашиваю я.
Мой голос похож на тончайшую нить, готовую вот-вот разорваться. Взгляд влажных, обрамленных редкими ресницами глаз, адресованный мне, ничего не выражает.
– Скоро к вам выйдет врач.
Медсестра уходит. Задница у нее плоская и рыхлая.
Я раскладываю бланки на коленях. Пальцы не слушаются. Имя, дата и место рождения, семейное положение, адрес, номер социального страхования, номер полиса Общества взаимного страхования… Дрожащей рукой я пишу: «Мелани Рей. Дата рождения: 15 августа 1967 года. Место рождения: Булонъ-Бийанкур. Не замужем. Проживает по адресу: Париж 75011, улица дела Рокетт, 49».
Я не знаю ни номера социального страхования, ни номера полиса Общества взаимного страхования. Но, скорее всего, я найду их в сумочке. Вот только где она? Я не помню, куда подевалась эта чертова сумка. Но вот картина – обмякшее неподвижное тело сестры вытаскивают с водительского места – до сих пор у меня перед глазами. Ее рука, плетью свесившаяся с носилок. Что до меня… Ни синяка, ни царапины. А ведь я сидел рядом с ней. Внезапно я вздрагиваю всем телом. Как бы мне хотелось, чтобы все оказалось просто кошмарным сном, чтобы я мог проснуться…
Медсестра возвращается и протягивает мне стакан с водой. Я с трудом ее выпиваю. У воды металлический привкус. Я говорю «спасибо». Признаюсь, что не знаю номера социального страхования Мелани. Медсестра качает головой, собирает бумаги и уходит.
Минуты кажутся мне часами. Комнату наполняет тишина. Я нахожусь в маленькой больнице небольшого городка в окрестностях Нанта. И даже не знаю точно, где именно. От меня плохо пахнет. Здесь, естественно, нет кондиционера. Пот, капля за каплей, стекает от подмышек к копчику. Я начинаю задыхаться от этого резкого запаха, запаха страха и безнадежности. Голова продолжает болеть. Я стараюсь выровнять дыхание. И снова возвращается эта ужасная тяжесть в груди
.
До Парижа три часа пути. Может, стоит все-таки позвонить отцу? Или лучше подождать? Я понятия не имею, что скажет мне врач. Я смотрю на свои наручные часы: половина одиннадцатого, почти ночь. Где сейчас наш отец? Ушел ужинать? Или в своем кабинете смотрит кабельное телевидение, а рядом, в гостиной, Режин болтает по телефону или красит ногти?
Я решаю еще немного подождать. Меня обуревает желание поговорить со своей бывшей женой. Астрид – до сих пор первый человек, о ком я думаю в моменты, когда мне плохо. Но… они с Сержем сейчас в Малакоффе, в нашем доме, в нашей постели. И у Сержа дурная привычка отвечать на звонок, даже если звонит мобильный Астрид. Нет, об этом нечего и думать. «Привет, Антуан! Как дела, приятель?» Нет, это выше моих сил. Нет, я не стану звонить Астрид, даже если буду умирать от желания услышать ее голос.
Я продолжаю сидеть в этой душной комнатушке и пытаюсь сохранить самообладание, подавить панику, которая мало-помалу овладевает мной. Я думаю о детях. Об Арно, который как раз вступил в самый мятежный период подросткового возраста. О Марго, которой недавно исполнилось четырнадцать и которая уже полна загадок. Об одиннадцатилетнем Люка, который пока остается большим ребенком и которого я невольно сравниваю с двумя старшими, чьим поведением во многом руководят бурлящие в крови гормоны. Я не представляю, с каким видом скажу им: «Ваша тетя умерла. Мелани умерла. Моя сестра умерла». Эти слова не имеют смысла Я ожесточенно пытаюсь прогнать черные мысли.
