KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Эльза Моранте - Андалузская шаль и другие рассказы [сборник рассказов]

Эльза Моранте - Андалузская шаль и другие рассказы [сборник рассказов]

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Эльза Моранте, "Андалузская шаль и другие рассказы [сборник рассказов]" бесплатно, без регистрации.
Эльза Моранте - Андалузская шаль и другие рассказы [сборник рассказов]
Название:
Андалузская шаль и другие рассказы [сборник рассказов]
Издательство:
-
ISBN:
-
Год:
-
Дата добавления:
3 февраль 2019
Количество просмотров:
98
Возрастные ограничения:
Обратите внимание! Книга может включать контент, предназначенный только для лиц старше 18 лет.
Читать онлайн

Обзор книги Эльза Моранте - Андалузская шаль и другие рассказы [сборник рассказов]

В этом году исполняется сто лет со дня рождения Эльзы Моранте (1912–1985), которая по праву признана классиком итальянской литературы XX века. Она великолепный прозаик, поэт, автор детских книг, по мотивам ее произведений сняты фильмы, а стихи положены на музыку. В книгу вошли рассказы из двух сборников Моранте — «Андалузской шали» (1963) и «Забытых рассказов», изданных посмертно в 2002 году. Все рассказы разные, очень яркие, и каждый из них — это особый мир. Одни тяготеют к фантастическим новеллам, другие напоминают притчи или легенды, и даже в историях о жизни обычных людей остается место для тайны. Действие у Эльзы Моранте развивается плавно и неспешно, и в самом неожиданном месте повествование делает резкий скачок, поворот на сто восемьдесят градусов, от которого захватывает дух.
Назад 1 2 3 4 5 ... 42 Вперед
Перейти на страницу:

Эльза Моранте

Андалузская шаль и другие рассказы

ИЗ СБОРНИКА «АНДАЛУЗСКАЯ ШАЛЬ»

Бабка

Перевод Д. Литвинова

Оставшись в сорок лет вдовой, Елена обнаружила, что живет лишь наполовину, в безжалостной и безвыходной пустоте. Муж никогда не был ей близок. Она жила, а вернее, произрастала рядом с этим скупым торговцем, как сорняк, которому нужно совсем немного земли и влаги, чтобы не умереть. Но после того, как муж скончался, она почувствовала себя так, будто все это время лежала в летаргии и вдруг, словно разбуженная внезапным жестоким ударом, увидела зиму, которая окружала ее сон и которая теперь не могла дать пищу ее бодрствованию. Дом, оставленный ей мужем, был зажат в одном из тех темных ущелий, которые в городе встречались на каждом шагу. Город был построен народом торговцев и моряков на хребте холма, состоящего целиком из уступов и террас, так что одни дома вздымались ввысь, к солнцу, если смотреть из порта, другие были втиснуты между лестницами и проулками, где часто вспыхивали драки и где жадно раздутыми ноздрями ловили запах моря, донесенный ветром.

В комнатах с голыми стенами и высокими потолками была расставлена пошлая и безликая мебель, купленная по случаю или сделанная заурядными ремесленниками. В дырах гнездились мыши и тараканы, и Елена бродила по этим комнатам, как по дну колодца. Глазами она искала света, но ей все казалось, что она замкнута среди гладких, не имеющих выхода стен, через которые она постоянно и безуспешно пыталась пройти. Ее не отпускала какая-то тоскливая растерянность, и в конце концов она решилась уехать.

Муж оставил ей значительное состояние, но мысль, что она теперь свободна и богата, не могла сбить с нее привычку к тому одинокому покою, который всегда ее окружал. И вот она решила уехать в деревенский дом, которого никогда не видела, хотя тот и числился среди ее имущества. Она знала, что дом большой и тихий и что первый этаж сдан в аренду, а второй свободен и там вполне можно жить. Елена попыталась представить, как называется деревня, что за дом, какая в тех местах река, какая церковь, и от желания потрогать собственными руками все эти воображаемые вещи у нее перехватило горло, и она заплакала. Она долго плакала перед мутными оконными стеклами, за которыми лежал грязный проулок, и плечи ее не вздрагивали. У нее была высокая фигура, без округлостей, с рублеными, почти мужскими, но странным образом мягкими формами. Эту мягкость, возможно, придавала ей медленная и рассеянная походка, хрупкость запястий и прозрачных пальцев, и певучий голос, звучащий порой неожиданно звонко. На бледном вытянутом лице хотя и не было морщин, лежала усталость, словно бы желание отдыха и разложения, а глаза казались полными внутреннего света и особенно выразительными под темными, всегда неубранными волосами. Улыбка ее была нежной и мягкой, хотя зубы испорчены.

Она начала готовиться к отъезду со спокойной страстью, похожей на медленную лихорадку. Опустошала шкафы и ящики, время от времени останавливаясь, задерживая блуждающий бредящий взгляд на одежде. В огромном свадебном сундуке в углу комнаты хранились вещи для новорожденных, которые Елена сшила когда-то сама. В браке она была бесплодна, но желание иметь детей горело в ней в девичестве и в замужестве. И в бесполезном ожидании, чувствуя, как ее чрево иссушается этой безнадежной жаждой, она шила эти роскошные вещи и украшала слюнявчики и распашонки вышивкой, охваченная той же детской мистической радостью, с какой монахини расшивают ризы. Много дней своего замужества она провела за этим занятием, которое иногда умиляло ее, а иногда угнетало до боли. Она пробовала представить себе в этих пеленках живые, нежные тела и ночью вскакивала, почувствовав во сне, что в животе у нее шевелится ребенок. Теперь же она одну за другой вытаскивала из сундука эти одежки, взвешивала их в руках и гладила. На нее снова навалилось старое горе, и темная стена нависала над ней, как кошмар. Но она подумала, что должна ехать, и встряхнулась.

Эти детские вещи были засунуты в баулы и уехали с остальным багажом.

Стояла осень, и вокруг ждавшей ее деревни расстилалась сероватая местность, на которую деревья с красной листвой были набросаны редкими пятнами. Дома были бурые, с красными и черными крышами, одни — приземистые, в один этаж, другие — узкие и длинные, с одинаковыми амбразурами окон. Иногда за распахнутой дверью виднелся горящий очаг, а вдоль улиц в склизкой грязи брели стада быков и лошади, везущие крестьян в зеленых плащах. На краю деревни бежала речка цвета мела, вспухшая от дождей, которая после неожиданного порога превращалась в стремительный поток и неслась дальше в кипящей ярости водоворотов. Через реку перекинулся узкий железный мост с легкими опорами, со стрельчатой аркой при входе. Недалеко от него виднелся дом Елены.

Он был простой, вытянутый, с двускатной крышей. В забранном плетнем огороде среди травы росло одно дерево с чахлым стволом — айлант, прозванный «райским деревом» из-за необычайной быстроты роста. Его крона достигала уже второго этажа.

Внизу дом окружала грубая колоннада, а с правой стороны на второй этаж вела внешняя лестница. Комнаты были просторными, мебели мало, и каждый шаг по кирпичному полу отзывался металлическим отзвуком. В плоскость беленных известью стен врезались ниши, двери, альковы, а из узких окон вверху наискось лился бледный свет. Вытянувшись на цыпочках к окну, Елена простояла так до ночи, глядя, как бежит речка, как проходят по грязной улице лошади и тускнеет небо.

Когда стемнело, она подумала, не оповестить ли о своем прибытии жильцов с первого этажа. И вот Елена спустилась в огород, где воздух стал уже колючим, и постучалась в дверь.

— Открыто! — ответил глубокий, певучий голос.

Елена ступила за порог и, ведомая ярким светом, который пробивался в коридор, прошла на кухню. Прямо над дверью висела лампа, бросающая белый мерцающий свет, а за столиком сидел человек, который ей только что ответил (Елене показалось, она знакома с ним давным-давно); ножом, изогнутым наподобие серпа, он вырезал на грубо обтесанном полене человеческие черты. Вообще-то Елена уже знала, что ее жилец — резчик, изготовляющий фигуры святых.

Ему было, наверное, лет двадцать пять, и при всей мужской крепости облика, лицо у него было женственное, почти незавершенное, как лица мальчиков, — с большими голубыми глазами и изогнутыми ресницами, с мягкими, сочными губами и рыжими волосами, вьющимися и растрепанными. Белый пушок на лице, вместо того чтобы делать его более грубым, напротив, придавал нежность медно-загорелой коже, а легкое движение его крепких запястий вокруг бревна имело таинственный и сказочный смысл, как в детских играх. На ногах у него были большие тапки, подбитые кожей.

После минуты замешательства он поднялся навстречу вошедшей Елене и, пробормотав приветствие, в одно мгновение покраснел, а его руки между тем не перестали колдовать над поленом.

— Я хозяйка дома, — сказала она уже с большей уверенностью и спокойствием. — Приехала сегодня.

— Ах да! — смущенно воскликнул резчик все тем же свежим и звучным голосом, каким ответил ей из-за двери, а потом крикнул куда-то в сторону: — Мама, здесь синьора!

Только тут Елена заметила, что в этой дымной и мутной кухне шевелится кто-то еще. Перед плитой, где жарилось что-то пахнущее свиным салом, склонилась на колени женская фигура, собирающаяся поворошить угли. Женщина резко обернулась на зов, и Елена почувствовала, как по ней скользнул черный взгляд. Через мгновение женщина поднялась на ноги и подошла недоверчиво, прижимаясь к сыну, как ребенок, который, увидев в траве гадюку, прячется за юбку матери.

Смутившись, Елена отвела глаза и уставилась в потолок, высокий и скрадываемый сумраком, отчего он казался недосягаемо далеким. Потом она, стосковавшаяся по человеческому теплу, снова посмотрела на две молчаливые фигуры. Женщина была невысокой и выглядела очень старой из-за тощего, обгорелого и покрытого морщинами лица, но с этим старушечьем обликом не вязались ее порывистые, быстрые и лихорадочные движения. Одета она была по-крестьянски: черные юбка и кофта, на плечах — просторная шаль с бахромой, вышитая красными узорами. Волосы спрятаны черной косынкой, завязанной под подбородком, в ушах деревянные серьги, наверняка работы сына. Очень маленькие ноги были обуты в щегольские блестящие сапожки с круглыми мысками, странно сочетающиеся с ее деревенским видом.

— Может быть, синьора согласится присесть и разделить с нами ужин?.. — предложил сын.

Елена покраснела, словно ее уличили в какой-то оплошности. Старуху же, казалось, охватила паника.

— Да нет! — воскликнула она, не глядя на Елену — Дома же ничего нету! Нет ничего. — И она еще долго повторяла это «Ничего нету!», всплескивая руками.

Назад 1 2 3 4 5 ... 42 Вперед
Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*