Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1
Я обожаю эти стихи, господин Черкасов!
Черкасов. Очень хорошо. Исправьте ошибку в документе!
Такэда. Здесь не место для грамматических упражнений.
Черкасов. Но вы нашли уместным читать стихи?
Такэда. Я желал вам напомнить, что мы знаем русский язык.
Черкасов. Тем более вам не к лицу делать школьные ошибки в русском языке!
Такэда. Здесь, черт возьми, неудобно писать пером!
Черкасов. Вы привезли помощников. Они вам помогут.
Такэда. Нами получен экстренный верховный приказ, чтобы получить от вас немедленным образом трупы убитых, вне дипломатических переговоров.
Черкасов. Вот и напишите об этом.
Такэда (посмотрел пристально на Черкасова. Обернулся, взял у младшего офицера портфель и ручку). Где писать?
Черкасов (положил на портфель бумагу). Исправьте и распишитесь. Вы знаете, как это делается!
Такэда написал.
(Прочел.) Можем продолжать наши переговоры. Я вас слушаю, майор!
Такэда. Как у вас здоровье?
Черкасов. Спасибо, ничего.
Такэда. Легко ли переносите местный климат?
Черкасов. Это наш природный климат.
Такэда. По учебникам истории и географии от вершин Урала до берега Тихого океана климат никогда не был русским!
Черкасов. Удивительно! А какой же это климат?
Такэда. Это скорее японский климат, чем русский.
Черкасов. Япония — страна восходящего светила. Я рекомендую вам монополизировать солнце.
Такэда. Но чем вы докажете, что это ваша земля?
Черкасов. Я имел случай показать вам это. Давайте говорить о трупах ваших людей!
Такэда. Теперь только осталось не стрелять и не наступать.
Черкасов. Мы никогда не стреляем и не наступаем.
Такэда. И не будем следить, кто именно виноват. Пусть об этом подумают министры.
Черкасов. Пусть подумают министры.
Такэда. Вам совершенно бесполезно держать трупы императорской армии в своих руках.
Черкасов. Нет, майор, мы составим акт, вы распишетесь.
Такэда. От души жаль, что у вас нет совести!
Черкасов. Почему у меня нет совести?
Такэда. Как бы ни был ожесточен бой, воюющие должны прекратить на время военные действия и искать убитых. Это делается на основе человечества…
Черкасов. С каких пор японская армия сделалась столь человечной?
Такэда. Тем более, у нас был конфликт, а не война. Но вы увозите куда-то трупы и не поставите нас в известность об этом!
Черкасов. Когда вы шли на нашу территорию, вы не поставили меня в известность об этом!
Такэда. Очень жаль, что не мог вести с вами бой, так как я не был на месте конфликта. Очень жаль, лейтенант!
Черкасов. Я уважаю воинственных людей, когда они молчат о своей храбрости.
Такэда. Где находится наш офицер?
Черкасов. Он имеет соответствующее его чину содержание.
Такэда. Что он делает?
Черкасов. По моим сведениям, он впал в религиозный экстаз.
Такэда. Почему вы не интересуетесь судьбой вашего солдата?
Черкасов. Он убит… убит вами.
Такэда. Чем вы можете доказать это?
Черкасов. В ночь после боя вы отвезли моего бойца в штаб. По дороге он был в бессознательном состоянии. Опасаясь, что он умрет до допроса, японцы вызвали врача в китайскую харчевню…
Такэда. Откуда может знать советский лейтенант такие подробности?
Черкасов. Из достоверных источников, майор, из весьма достоверных источников! Мы знаем, что поутру наш боец объявил голодовку. Он потребовал консула. Это очень развеселило ваших молодых офицеров. Тогда наш боец замолчал. Вы его пытали…
Такэда. Что?..
Черкасов. Вы два раза пытали его водой, потом отрубили ему кисти рук.
Такэда. Неправда! Он умер от ран, которые не давал перевязать. На его гроб мы положили венки и отнесли его на площадь. Всякий солдат отдавал честь вашему красноармейцу.
Черкасов. Если боец умер от ран, то за какую же доблесть вы окружили его прах воинскими почестями?
Такэда. Из уважения…
Черкасов. Бросьте, майор! На доблести наших бойцов вы хотите воспитывать своих солдат!
Такэда. Я желаю оставить эту тему. Вы помните мое заявление?
Черкасов. Я слышал и хорошо помню все, что сказал мне майор, но будет так: японцы напишут и распишутся, что они потеряли на чужой земле одиннадцать солдат, и получат их трупы в обмен на одного убитого ими нашего бойца.
Такэда. Вы не делаете никаких уступок?
Черкасов. Никаких.
Такэда. Вы отвечаете за свои слова?
Черкасов. Отвечаю.
Такэда. В этом случае наша императорская армия будет искать своих мертвых чинов прямым путем и получит их силой.
Черкасов. Кого вы пугаете, майор? Припомните, сколько раз вы нас хотели напугать? Скажите прямо: что вас больше интересует — трупы солдат или сопка Серебряная?
Такэда. Интересы великих держав недоступны понятиям молодого лейтенанта.
Черкасов. Любой боец на моей заставе знает ваши интересы, господин Такэда.
Такэда (любезно). Очень рад был познакомиться с вами, господин лейтенант! До свиданья!
Черкасов. Счастливого пути!
Такэда (улыбка, любезность). Буду неимоверно счастлив встретиться с вами в другой обстановке… где язык заменит оружие!
Черкасов. Буду так же рад осчастливить вас, майор!
Отдали честь друг другу и разошлись.
Картина вторая
Декорация первой картины — подножие сопки Серебряной. Солнечный день под вечер. Мансуров и Солонкин просматривают границу.
Мансуров. На заставе веселый день: лейтенант с бойцами из госпиталя вернулся, а у меня душа болит.
Солонкин. Почему болит?
Мансуров. Долгий сам будет козла жарить. Лучше бы он мое сердце жарил.
Солонкин. Не плачь, скоро на заставу пойдем. Долгому-то боевой орден будет!
Мансуров. А тебе, думаешь, не будет? И тебе будет!
Солонкин. Этого мы не можем знать!
Мансуров. Если знать не можем, зачем говорить?
Солонкин. Считай, месяц прошел, как я с Кульковым так же вот служил на Серебряной… Эх ты, Васятка!.. Василий… Горячий человек был! Замучили человека. Точно в воду глядел, всегда ведь говорил — живым в руки японцам не сдамся!
Мансуров. А разве он сдался? Нет, Кульков не сдался. За то и пытали, что он им не сдался.
Солонкин. Мансуров, машины едут.
Мансуров. Давно вижу.
Солонкин. На самую границу хлещут… Что-то японцы сделались отчаянными! То есть агрессивными, так сказать.
Мансуров (не отрываясь от наблюдений). Им надо завоевать сопку Серебряную. Офицеры на границу приехали. Узнал майора Такэду?
Солонкин. Где он?
Мансуров. Через ручей старика перетаскивает. Смотри, как он быстро крутится перед стариком! Неужели начальника дивизии на границу привезли? (Включает телефон, смотрит.) Жить не дает им сопка Серебряная. Хорошая сопка! На ней можно большие дела делать. (В телефон.) Застава! Слушаете?.. (Смотрит на часы.) Семнадцать тридцать семь. Старший наряда Мансуров. Высота Серебряная. На четырех автомобилях против нашей высоты высадилось пятнадцать японских офицеров.
Солонкин (вдруг). Со стороны горы Нянь-Шань[119] появился самолет!
Мансуров. Воздух! Двухместный самолет взял курс на нашу территорию… Разведчик, товарищ лейтенант!.. Слушаюсь, жду. (Солонкину.) Заставу подымают по тревоге. (В телефон.) Я, товарищ начальник!.. Самолет летит вдоль границы, высота метров четыреста. Офицеры смотрят в бинокль на нашу сопку. Наш левофланговый наряд обстреливает самолет. Полагаю, разведчик нарушил границу!
Солонкин. Майор Такэда развернул карту перед пожилым офицером.
Мансуров. Разведчик набирает высоту, пошел в Маньчжурию. Здесь мы узнали майора Такэду. Плотный, невысокого роста, все время подпрыгивает. Они карту смотрят. С ним седой человек… Нет, худой. Наверно, самый старший!.. Минуту, товарищ начальник! (Смотрит.) Офицеры садятся в машины. Такэда сел вместе со старым японцем. Машина скрывается за холмами. Вышли на дорогу… Ушли. Больше на границе никого нет, товарищ начальник! (Выключился. Солонкину.) Делай выводы!
