Александр Морозов - Центр
Карданов не высыпался последние двое суток и много работал. Поэтому он лег и заснул в семь часов вечера, а через два часа, в девять, проснулся, привел себя в порядок и спустился вниз, в бар при ресторане. Самый дешевый коктейль с освежающим названием, в котором слышался даже призвук чего-то гигиенического, «Мятный», стоил девяносто копеек. Карданов взял два раза по «Мятному» и заметил, что Кюрлениса что-то не видно.
К его столику подошла Марина, которая записывала его на банкет, в обществе двух бородатых чемпионов биологии по шашкам, и они спросили, свободны ли места рядом с ним. Карданов, памятуя, что поддавки — один из сложнейших вариантов шашечной игры, благосклонно кивнул головой. Марина риторически осведомилась — так значит, вы тоже из Москвы? — ей ли не знать, ведь у нее на руках все данные о всех участниках конференции, а Виктор ответил:
— Да. Странное дело, что мы там с вами не встретились. Вроде бы и разминуться негде.
Он не хотел дерзить, а острил неточно, со сбитым прицелом, просто потому, что материал для Ростовцева вышел куда объемистее, чем планировалось. Он устал, хотя и оставался доволен собой. Материал удался, но два часа сна освежили его только условно. Ему не хотелось, чтобы она напоминала о деньгах за мероприятие, поэтому он подошел к стойке и на все оставшиеся взял четыре «Мятных». Вернулся к столику и поставил перед каждым по бокалу с соломинкой. «Доктор биологических наук» открыл бутылку коньяка и пододвинул одну из рюмочек Карданову.
— Вы подождите, — сказал Карданов, — я возьму лимон, я видел у нее на тарелочках нарезанный лимон с сахарной пудрой.
За стойкой образовалась очередь в пять человек, это оказалось ему на руку, он сказал последнему, что он за ним, а сам вышел из бара, из гостиницы, пересек площадь, на противоположной стороне которой находился телеграф. «До востребования», как ни странно, еще работало, но Карданов тут же сообразил, что он проснулся в девять вечера по своим московским часам, а здесь, на западе, закат еще не гас. Карданов заполнил, что надо, предъявил паспорт, получил десять красненьких и хотел уже отойти от окошка, но его настиг голос:
— Вам еще и телеграмма. Ознакомьтесь с текстом.
Текст состоял из двух слов и гласил: «Так гудеть!» Карданов, не выдавая своих чувств, пожал плечами и пошел к выходу, провожаемый взглядом женщины из окошка, причислившей его, вероятно, к прославленному отряду работников железнодорожного транспорта.
Как раз подошла его очередь за стойкой, и с первой десятки он получил очень много сдачи, так как взял только четыре тарелочки с разрезанными лимонами, но пришлось тут же возвращаться за пятой, так как компания за столиком увеличилась на одного человека. На одного основательного человека. На Калниньша. Калниньш сказал, подняв свою рюмку с коньяком:
— Будем знакомы, — обращаясь почему-то к Виктору. Карданов ответил, что, мол, да, конечно, всем им надо быть знакомыми, что именно в этом кратчайший путь к оптимизации поиска научно-технической информации. Выпил свой коньяк и сказал Марине:
— Я сейчас вернусь. Надо взять еще один лимон. К нам может прийти моя бывшая жена.
Марина взглядом показала, что она вполне признает разумность такого намерения. Карданов пошел к стойке и вернулся, поставив на центр столика бутылку коньяка.
— А это для вас, — сказал он Марине, ставя перед ней бокал с «Мятным», а рядом с бокалом положив не совсем засохший цветок, который позаимствовал у барменши, сообщив той под большим секретом, что он приехал в Ивано-Франковск освещать работу съезда цветоводов и что скоро — есть такой проект — вся биосфера планеты сольется в один гигантский цветок, его аромат дойдет, без сомнения, до ближайших звезд, что позволит обитателям тамошних планетных систем принять резолюцию о существовании цветочной цивилизации на Земле.
Барменша, видимо, в знак благодарности за доверительную информацию, сообщила ему, что он берет последнюю бутылку коньяка, в том смысле, что последнюю молдавского, а теперь остается только французский, который называется «Мартель». Карданов тут же, у стойки, выпил пятьдесят граммов мартеля и уже после этого, напевая «Помнишь ли ты, как улыбалось нам счастье?..», вернулся к своему столику.
Молодой доктор биологических наук, которого звали Петер, выразил сомнение относительно целесообразности второй бутылки коньяка, напомнив, что завтра еще предстоит симпозиум, но Карданов разъяснил, что слово «симпозиум» произошло от древнегреческого слова «симпосион», что означает дружеское застолье, собеседование за чашей доброго вина, то есть именно то, чем они сейчас и занимаются. Марина такое объяснение восприняла правильно, а второй биолог, Вячеслав — именно так все время называл его Петер — вопросительно взглянул на Калниньша, но Калниньш, еще раз чокнувшись с Кардановым и обращаясь упорно именно к нему, с некоторой торжественностью провозгласил:
— Будем знакомы, — а потом добавил: — Да, симпосион есть целостная форма. Когда наука еще не отделилась от жизни. Виктор, вы потеряны для современной науки. Вы есть в погоне за целостными формами.
Виктор сказал Петерсу:
— Давайте сыграем без доски в шахматы. В уме.
Марина сообщила, что на втором этаже, в помещении оргкомитета, имеются шашки, но коньяк очень неслабый, и она одна не найдет нужного помещения.
Петерс сказал:
— Мы с Вячеславом применяем теорию игр для описания изолированной популяции пресноводных.
На что Карданов разумно ответил:
— Вот я и предлагаю: кто первый применит защиту Филидора, тот платит рубль.
Калниньш поблагодарил всех присутствующих, сообщил, что он завтра с утра уезжает и не сможет принять участие в симпозиуме. Марина сказала, что она уже внесла его в списки участников банкета, на что профессор вынужден был возразить:
— Банкет не есть целостная форма. Из целостных форм уцелело только искусство.
— Духовное производство, — буркнул Карданов.
Но Калниньш уже поднялся из-за стола и добавил:
— Виктор, у вас есть визитная карточка Кюрлениса. А мы с Эмилиусом соседи по лестничной площадке. Пришлите, пожалуйста, если это вас не затруднит, экземпляр текста вашей статьи перед тем, как вы сдадите его в журнал.
Карданов тоже поднялся, и они стояли, пожимая друг другу руки, и профессор еще добавил:
— Эмилиус — мальчишка, его избаловали женщины, он приглашает вас к нам в Вильнюс, но я понимаю, что у вас свои планы и скорее всего не будет времени.
— Эмилиус хороший человек, — ответил самым что ни на есть сердечным тоном Карданов. — Передавайте ему привет. Мне очень нравится архитектура Вильнюса и Ивано-Франковска. Я очень буду стараться, чтобы поиск научно-технической информации через пятьсот лет превратился в целостную форму.
— Вы с ним увидитесь завтра, — сказал Калниньш и пошел к выходу из бара.
— Петя, — сказал Карданов, обращаясь к доктору биологических наук. — Открой мне, каково настоящее имя Марины? Она сказал мне, что цветок в переводе с арийского или аравийского праязыка означает эфиромасличную культуру.
— Я этого не говорила.
— Нет, Марина, вы утверждали — я прочел это в ваших глазах, — что завтра состоится банкет, на котором будут приняты важные организационные решения относительно тех лиц, которые не внесли деньги на обратный билет и выразили желание остаться в Ивано-Франковске.
— Вы сказали, что придет ваша бывшая жена, и я подумала…
— Вы должны написать о применении теории игр при моделировании замкнутых популяций, — сухо заметил Вячеслав, чем обнаружил свою неопытность в употреблении напитков, так как прервал даму, не дав ей ярко выразить свои мысли и устремления.
— Я обязательно напишу, Вячеслав, — пообещал Виктор. — Вы с Петей организуете утечку информации, а я все передеру у вас и тисну под своим именем.
— Журналисты, конечно, зарабатывают хорошо… — неопределенно начала опять Марина, — но мы, ученые…
Неопытный Вячеслав опять некорректно прервал ее:
— Вы, конечно, в силу своей профессии имеете доступ даже к самым крупным фигурам, но о нас с Петером, например, тоже уже писали.
— Нет, пусть он мне скажет, почему он не хочет назвать мне настоящее имя Марины? Я, может, хочу познакомиться. У меня статья может не получиться, если я с ней не познакомлюсь.
— Ее зовут Марина, — бесстрастно произнес Петер.
— Темнишь, Петя, ой темнишь, — как бы уличая Петра в неискренности, настаивал Карданов. — Марина значит Морская, а она земная, и ты мне ответь, почему вы ее законспирировали? И потом, смотри что получается, Вячеслав просто хочет подвести меня под монастырь. Я, например, напишу о применении теории игр, а потом выяснится, что ее придумали мошенники, которые просто не умели разыгрывать защиту Филидора. С кого тогда рубль?
