Вилис Лацис - К новому берегу
Артур заметил, что Айвар долго и пристально смотрит на портрет.
— Это Валя… Валентина Сафронова… — объяснил Артур. — Она учится в партийной школе в Риге. Будущим летом кончает. Потом… мы поженимся. Во время каникул я постараюсь вас познакомить. Она замечательный человек и лучший мой друг.
Айвару тоже казалось, что Валентина Сафронова чудесный человек, великолепная девушка, если она стала лучшим другом Артура.
— Симпатичная девушка… Поздравляю, Артур, и желаю вам счастья.
«Лучший друг… — думал Айвар. — Почему я не могу так просто и естественно, как Артур, говорить о моих чувствах к своему любимому другу? Хватит ли у меня смелости рассказать кому-нибудь вот так же просто про Анну?»
Проводив Артура до укома, Айвар пошел в уездный отдел Министерства государственной безопасности. Начальник отдела — майор Индрик Регут — сразу принял Лидума. Айвар все изложил самым подробным образом, у Индрика оказались на это дело такие же взгляды, как у Яна Лидума, будто они обо всем уже успели посоветоваться и пришли к общему выводу.
— Они обязательно потребуют от тебя что-нибудь такое, что никогда не сделает советский человек, они заставят делами подтвердить готовность помогать им, — сказал Индрик. — Поэтому от большой игры надо отказаться и удовлетвориться тем, что ты можешь сделать, не запятнав себя. Пикола мы наверняка схватим, но не следует думать, что это легко. Как видишь, он не указал время и место встречи, значит, появится, когда ты меньше всего будешь его ждать, и там, где ему меньше всего будет угрожать опасность. Но это ничего, достаточно и того, что Пикол вообще когда-нибудь появится около тебя. При первой встрече мы его не тронем, дадим уйти, а ты напиши ответ Тауриню и передай его Пиколу.
— А что мне ему написать? — спросил Айвар.
— Лучше всего что-нибудь совсем частное, о своей личной жизни, работе, так, как оно есть, чтобы совпало с теми сведениями, которые у них о тебе имеются. Между строк можешь намекнуть, что готов сотрудничать с ними.
Попрощавшись с Индриком, Айвар поспешил домой. Ему казалось, что там, у огромного болота, его ждет Анна. Он запустил мотор и как ветер понесся по улице.
7
Два дня Финогенов колесил по окрестным волостям, где работали бригады трактористов, и только что вернулся в Урги. Весенние полевые работы были закончены еще две недели назад. Только некоторые тракторы подымали еще старые залежи, покрытые толстым, плотным слоем дерна. Трактористы и рабочие мастерской готовили инвентарь к уборочной, поэтому сейчас в Ургах было много народу.
На просторном дворе вокруг сенокосилок, жаток и молотилок суетилось человек десять, а в механической мастерской с утра до вечера раздавался грохот металла, гудели моторы и новый сварочный аппарат рассыпал струи бенгальских огней.
— Где директор? — спросил Финогенов у механика Далдера, ремонтировавшего локомобиль.
— Товарищ Драва в конторе, — отозвался механик, не отрываясь от дела.
Финогенов, понаблюдав за работой механика, хотел было уйти, но в это время во двор въехал Айвар Лидум. Заметив Финогенова, он еще издали кивнул ему и, поставив мотоцикл под навесом, пошел навстречу.
— Так рано с болота? — спросил Финогенов, здороваясь с Айваром. — Сейчас самая подходящая пора для работы: и не холодно и не жарко.
— На болоте я сегодня еще не был, — ответил Айвар. — Вчера пришлось срочно поехать в Ригу.
— И сегодня утром уже обратно? — удивился Финогенов. — Даже и в театре не успел побывать?
— Куда там… — улыбнулся Айвар. — Зимой побываем.
— Завтра парторг волости созывает собрание актива. Коммунисты и комсомольцы МТС тоже будут. Говорят, сообщат о каких-то изменениях в проекте осушки болота.
— Да, небольшие. Сейчас кое-кто думает, что мы на болоте только даром время теряем. Теперь увидят, что мы там нашли.
Финогенов положил руку на плечо Айвара, и они медленно пошли к саду. С противоположного конца сада доносились звонкие детские голоса — там играли ребятишки под наблюдением жены механика.
— Драве кажется, — говорил Айвар, — что мы даром едим государственный хлеб. По его мнению, здесь нечего проектировать, а надо сразу рыть канавы и спускать воду в море. Если бы это было так просто, не нужны бы были ни инженеры, ни техники, а обошлись бы одними землекопами.
— Драва хороший практик, но иногда несколько мелочен. Для него главное — это перевыполнение плана.
— Я только один раз попросил на несколько дней отрядить двух человек в помощь нашей бригаде, и то он ни за что. Ну ладно, больше ничего не попрошу у него. Думаю, что и не потребуется. Помнишь, как было дело с образцами почвы… Лаборатория стоит без дела, старший агроном согласен сделать анализы, а директор нет — дескать, лабораторное обслуживание нашей бригады не предусмотрено планом. Словно мы в двух разных государствах живем. Черт его разберет, что с ним стало, на фронте был совсем другой человек.
— Это все потому, что комиссия в акте ревизии указала, что он слишком свободно распоряжается молоком и поросятами, принадлежащими хозяйству МТС. Теперь каждый литр учитывается и государству сдается все, что следует. Обжегся на молоке, сейчас дует на воду. Ничего, Лидум, все опять наладится, найдет правильное применение своему усердию и Драва. А ты напрасно отказываешься от помощи — не тебе она нужна, а общему делу, государству, советскому народу. Лучше посмотри, как растет наш новый машинный сарай. Недельки через две закончим. Осенью ни один болтик не останется под открытым небом, а скоро мы получим несколько новых «СТЗ-НАТИ» и две молотилки. Для механической мастерской обещают в третьем квартале новый токарный станок, тогда мы сможем изготовлять самые сложные детали и своими силами производить капитальный ремонт. Здорово?
— Скоро у вас здесь будет настоящий ремонтный завод, — засмеялся Айвар.
— Должен быть. Придет время, и мы здесь на месте будем пользоваться всеми благами цивилизации. А главное, у нас появятся новые люди, с более широким кругозором. Они же растут не по дням, а по часам, и скоро им понадобятся в домах другие потолки — старые станут слишком низки. И это время не за горами. Скоро новая жизнь постучит в наши двери, уже слышны шаги. Вот почему мы не можем сегодня обижаться, если Драва не дает рабочих и не разрешает лаборатории делать анализы; у нас просто нет времени обижаться и дуться — надо спешно мостить большаки для завтрашнего дня, по проселку он прийти не сможет. О Драве не беспокойся, он тоже станет другим; если хочешь знать, его не приходится ни тащить, ни толкать — только нужен подход, надо уметь с ним говорить, вот и все. Человек любит, чтобы с ним считались, а разве это плохо? Это его право, ведь он отвечает за дело.
— Я ничего не говорю, — сказал Айвар. — Только иногда зло берет, когда человек не хочет понять очевидных вещей.
— Вот те на: произошла маленькая заминка, не получилось так, как хотелось и как, может быть, было необходимо, — и сразу же заело. Как же мы построим коммунизм, если будем так легко огорчаться из-за малейшей неудачи? А ведь для этого требуется совсем другая выдержка и терпение, чем при осушке Змеиного болота.
— Ты прав, товарищ Финогенов… — согласился наконец Айвар. — Мне надо научиться стать выше мелочей… быть терпеливее.
— Я полагаю, что ты уже научился, — улыбнулся Финогенов, — только иногда тебе надо оглядываться на себя…
Они зашли в клуб. Там сейчас не было ни души. Остановились у последнего номера стенной газеты «Острый лемех». Одна карикатура высмеивала молодого тракториста, который после хороших показателей на осенних работах почил на лаврах и проспал весну; все его товарищи давным-давно в поле — у кого выработано тридцать процентов сезонного плана, у кого CjpoK, a y одного все пятьдесят, а тот все не может проснуться: ведь у него сто восемнадцать процентов… правда, за прошлый год. Несколько критических заметок посвящалось администрации; в литературном отделе было напечатано несколько довольно гладких стихотворений — в МТС был свой поэт, — а передовицу о новых задачах коллектива написал Финогенов.
— Наш «Острый лемех», конечно, еще совсем не так остер и пашет недостаточно глубоко, но с каждым номером режет все лучше, — сказал Финогенов. — Сначала нельзя было найти рабкоров, а сейчас от них отбою нет. С людьми надо работать. Если человек проявит какие-нибудь способности, надо обратить внимание, подбодрить его, сказать в глаза и про ошибки. Иногда человек и сам не знает, на что способен. Надо укрепить в нем веру в себя, заинтересовать, помочь развить свои дарования.
— Как ты на все находишь время? — удивился Айвар.
— Надо находить, ведь для этого партия и прислала меня сюда.
— Не отнимаешь ли ты работу у волостного парторга?
