Кирилл Ласкари - Двадцать третий пируэт
— Ой, как здорово! Даже мурашки по коже пробегают, — поеживаясь, сказала Лена.
— Да, ничего, — процедил Градов.
Они шли проходным двором. До остановки автобуса так было ближе. Одинокая лампа высвечивала гору ящиков у приемного пункта винных бутылок. Неожиданно Вера скинула шубку. Сорвала с головы Игоря шляпу и, надвинув ее себе низко на лоб, преобразилась в Полли-атаманшу. Прыгая с выкрутасами, она то возникала у ящиков, то исчезала за ними, неожиданно появляясь с другой стороны. Лена подпевала и хлопала в такт. Но танец ее захватил. Загипнотизировал. Она сбросила на руки Игоря дубленку, в прыжке долетела до Веры и включилась в танец. Тонкий ледок на лужах хрустел и ломался. Игорь смотрел на них без улыбки. Мрачно. Как шкуры убитых зверей, висели на его руках шубки танцовщиц. Сложный, находящийся где-то глубоко внутри, непонятный даже ему самому механизм начинал работать, набирать обороты.
Вера устала. Каждодневные репетиции и прогулки с Петликом ее доконали. Вчера, после вечерней репетиции, она гонялась за ним по всему району два с лишним часа. На Петлика произвела впечатление маленькая белая собачка.
Проснулась Вера с головной болью.
Градов купил машину и почти каждый вечер подвозил ее домой. Иногда он поднимался, и они пили чай. Основу для «Мекки» составит музыка Вайля. Лебедь скомпилирует, что-то допишет. Либретто выстраивалось. «Джаз-балет» — написал Градов на первой странице чернового варианта. В скобках — «Ретро».
В маленькой комнате, отведенной Дворцом, разместилась администрация коллектива. Вера вошла уточнить расписание репетиций. На стене висел плакат:
«До премьеры осталось 18 дней!»
Каждый день цифру переписывали. Градов и Князев склонились над контрольным экземпляром афиши.
«„Икар из московитов“.
Музыка из произведений Сергея Прокофьева.
Либретто, хореография и оформление
ИГОРЯ ГРАДОВА».
Дальше мелким шрифтом — фамилии исполнителей.
Вера не поверила своим глазам и перечитала еще раз.
— Простите, Игорь Валентинович. Можно вас на минутку, — обратилась она к Градову.
Они отошли в сторону.
— Почему нет фамилии дяди Тенгиза? — тихо спросила Вера.
— Рухадзе? — искренне удивился Игорь. — А почему она должна быть?
— Ну как же? Ведь эскизы его, — растерянно посмотрев ему в глаза, сказала Вера.
— Какие эскизы? Ты меня удивляешь. Рассуждаешь как дилетант. — И он отошел к окну.
Вере было стыдно.
«Чебурашки» играли в футбол чьей-то кепкой, а Шипа «болела». Они договорились, что Нинка придет посмотреть Верины «номера».
— Чего это ты красная, как рак? С Петликом я погуляла. Ну, давай, показывай, — скороговоркой выпалила Шипа.
Вера поставила три номера. «Кадриль», «Чебурашек» и «Голодранцев» на музыку Вайля. Клавир написала Ольга Васильевна.
— Ну ты вообще! — качая головой, с придыханием сказала Шипа после репетиции.
— Плохо? — испугалась Вера.
— Дура ты, что ли? Как может быть плохо, когда это абсолютный Градов. Вера так и села.
На генеральной репетиции был полон зал народу. Папы и мамы участников, коллеги, балетные критики, ученики хореографического училища и просто ценители балета. В проходах стояли телевизионные установки.
После первого акта Вера зашла в закулисный буфет выпить кофе. Сидевшие рядом девчонки в костюмах опричников говорили, что в зале какой-то известный киноартист. Но Вера пропустила это сообщение мимо ушей.
Репетиция прошла хорошо. Зрители аплодировали стоя. Из зала на сцену вышел Градов. Он волновался и неловко раскланивался.
Илью Егорова Вера увидела в проходной. Рыжая борода делала его похожим на былинного героя.
— Ну, здорово, — сказал он, протягивая руку.
— Здравствуй, Ильюша. Какими судьбами?
— Да вот вызвали на кинопробу. Ты-то как? Я тебя искал.
— Значит, плохо искал, Ильюша, — улыбнулась Вера.
Вышел Градов.
— Ты здесь? Поехали, — сказал, взяв Веру за плечи.
— Познакомьтесь. Егоров, — представила она Илью.
— Градов, — подал руку Игорь.
— Поздравляю. Замечательный спектакль, — тряся ему руку, сказал Илья.
Градов поблагодарил, и они вышли на улицу к машине.
— Вам в какую сторону? — доставая ключи, спросил Игорь.
— Спасибо. Я пройдусь. Еще раз спасибо. Счастливо, — попрощался Илья.
— Запиши номер телефона, — попросила Вера.
— Я запомню. Говори.
Машина отъехала. Вера обернулась. Илья Егоров смотрел им вслед. Вера понимала, что звонка ждать не стоит.
Билеты начинали спрашивать еще возле автобусной остановки.
Перед началом спектакля всех участников по радио вызвали на сцену. Градов поздравил с премьерой. Сообщил, что смотрит кто-то из Москвы. И пожелал всем «ни пуха, ни пера». Его хором послали к черту.
Князев сказал что-то о финишной прямой. Дали третий звонок, и спектакль начался. Аплодисменты вспыхнули с открытием занавеса и не смолкали до конца спектакля. Успех был феноменальный. Таких оваций стены Дворца давно не слышали. В партере хлопали, отбивая ладоши. На ярусах кричали «браво» и кидали цветы, стараясь добросить до сцены. Но многие букеты падали в оркестровую яму. Музыканты их подбирали и клали на рампу, к ногам артистов. По центральному проходу к сцене бежали неопределенного возраста женщины. Брошенные ими букеты ложились точно в цель. Занавес открывался множество раз.
Игорь раскланивался уверенно. Хореограф Градов состоялся. Поняли это все. Сам Градов никогда в этом не сомневался.
Спектакли проходили с неизменным успехом при полном зале. Когда закончился последний (это было перед отпуском), Градов, Лена и Вера поехали к ней в мансарду.
Вера открыла входную дверь, и они вошли в комнату.
На тахте лежали Шипа и Петлик. Его голова покоилась на ее коленях.
— Собака моя баябака. Баябака моя собака. Ах, собака моя баябака. Баябака моя собака, — причитала Шипа, меняя интонации этой дурацкой фразы и гладя Петлика от головы до хвоста. Услышав шаги, Петлик нехотя подошел к Вере. Встав на задние лапы и положив передние ей на плечи, лизнул в нос. Гостей обнюхал и завилял пушистым хвостом. Шипа проворно вскочила и повисла на Игоре.
— Гага! — так звали Игоря в училище. — Я тебя там не расцеловала. Ну ты вообще! И ты, Ленка, прелесть, — кинулась она на Никитенко.
— Лена, принесите, пожалуйста, мою сумку, — попросил Игорь.
— С удовольствием, Игорь Валентинович, — и побежала в переднюю. На стол Игорь поставил бутылку коньяка и бутылку шампанского. Пока Вера с Шипой готовили закуску и накрывали на стол, Градов показывал Лене квартиру. Из комнаты то и дело доносился ее приятный молодой голос.
— Ой, как интересно! Боже мой, как необычно. И можно выйти на крышу?
Увидя на кухне работу Тенгиза Рухадзе, сказала только «Ой». Остальную часть вечера больше молчала и слушала.
Когда выпили и в который уже раз поздравили друг друга с премьерой, Игорь спросил Веру:
— Что у тебя с летом?
Вера собиралась остаться в городе. Сделать ремонт в квартире. Не далее, как вчера, в маленькой комнате отвалился кусок потолка. Да и с Петликом далеко не уедешь. Услышав это, Игорь засмеялся:
— Твоя фотография может служить заставкой к передаче «В мире животных». Ради Пети и Нолика упустила Париж. Теперь этот громила. Ну а ты, верный Санчо Панса, — обратился он к Шипе, — выручила бы своего Дон Кихота. Посидела бы с Росинантом.
— Я предлагала, — начала оправдываться Шипа. — Но ты же ее знаешь. Вообще.
— У нее путевка в Мисхор, — вступилась за подругу Вера.
— Какое совпадение, и у меня, — с преувеличенной радостью сказал Игорь.
— И у меня, — выкрикнула Лена.
— Жить будем в одной комнате, — решила Шипа.
Игорь сделал вид, что эти житейские мелочи его не интересуют.
— Вера, мне нужно с тобой поговорить. Пойдем в маленькую комнату… Извините, Лена… Меня приглашают на постановку в Москву, — щелкнув зажигалкой и оценивающе посмотрев на Веру, сообщил Градов.
Вера молчала.
— Верняк. И звание и госпремия. Ты не подумай, что меня это волнует. Но для дела. Для коллектива. Не помешает.
— Что за спектакль? — спокойно спросила Вера.
— Сегодняшний день. Про рыбаков. Ничего история. По известной пьесе. Условное название «Чайки над Обью». Ну как тебе?
— Не знаю. Нужно услышать музыку, прочесть либретто, — ответила она.
— Я завтра еду в Москву. Все привезу и покажу. Значит, так. Сезон начну с «Мекки». Три сцены сделаю и отдам тебе. Съезжу в Москву, поставлю какую-то часть, передам репетиторам — и в Ленинград. Думаю, месяца за три поставлю и там, и у нас. Трудно. Понимаю. Но упускать такую возможность глупо. Ну, пошли к дамам. Да… Ты ребятам в коллективе пока не говори. «Впереди финишная прямая», как сказал бы наш дорогой директор, — засмеялся Игорь.
