Лазарь Лагин - Старик Хоттабыч (1953, илл. Валька)
Следы мокрых ног направились к столу, на котором озабоченно тикал будильник. Раздалось чьё-то восхищённое чмоканье. Будильник сам по себе взлетел в воздух и некоторое время спокойно висел между полом и потолком, потом вернулся на своё обычное место, а следы повели по направлению к аквариуму. Снова раздался плеск, и всё затихло.
Поздно ночью пошёл дождь. Он весело стучал в окна, лихо шумел в густой листве деревьев, деловито журчал в водосточных трубах. Временами он затихал, и тогда слышно было, как крупные дождевые капли солидно и звонко падают в бочку, стоявшую под окном. Потом, как бы набравшись сил, дождь снова начинал лить густыми потоками.
Под такой дождь очень приятно спать, он действует убаюкивающе даже на людей, страдающих бессонницей, а Волька никогда не жаловался на бессонницу.
К утру, когда небо почти прояснилось от туч, кто-то несколько раз осторожно тронул за плечо нашего крепко спавшего героя. Но Волька не проснулся. И тогда тот, кто тщетно пытался разбудить Вольку, печально вздохнул, что-то пробормотал и, шаркая туфлями, направился вглубь комнаты, где на высокой тумбочке поблёскивал Волькин аквариум с золотыми рыбками.
Раздался еле слышный всплеск, и снова в комнате воцарилась сонная тишина.
IX. Утро вечера мудренее
Утро наступило чудесное, солнечное.
В половине седьмого бабушка, тихо приоткрыв дверь, прошла на цыпочках к окну и распахнула его настежь. В комнату ворвался бодрящий прохладный воздух. Начиналось московское утро, шумное, жизнерадостное и хлопотливое. Но Волька не проснулся бы, если бы одеяло не соскользнуло с него на пол.
Уж подлинно говорят, что утро вечера мудренее. В комнате, щедро залитой весёлым солнечным светом, вчерашние волнения показались Вольке совсем уж не такими оправданными. К тому же он вспомнил о «таро» – сером порошке во флакончике из-под одеколона, который Алексей Алексеевич забавы ради привёз как-то зимой из Тбилиси, когда ездил туда в командировку. Стоит развести этот порошок в кашицу, смазать ею щёки, и самая густая борода сразу сходит без остатка. Правда, через несколько дней она снова вырастает, но ведь Вольке нужно только перебиться до вечера, а там, смотришь, и кончится злосчастное колдовство Хоттабыча. Кстати, куда девался этот взбалмошный старик? Уж не заблудился ли он вчера в огромной Москве? Теперь уже Волька на него не сердился…
В квартире было ещё совсем тихо. Только бабушка, всегда просыпавшаяся раньше всех, возилась около плиты. Скоро встанет отец.
Волька с наслаждением потянулся, сладко зевнул и направился к дверям. Проходя мимо аквариума, он бросил на него рассеянный взгляд… и остолбенел от удивления. За ночь в этой небольшой четырёхугольной стеклянной посудине произошло событие, никак не объяснимое с точки зрения естественных наук и полное поэтому таинственного смысла. Вчера в аквариуме было четыре рыбки, а сегодня их стало пять! Появилась ещё одна, новая, толстая золотая рыбка, важно шевелившая пышными, ярко окрашенными плавниками. Когда изумлённый Волька прильнул к толстому стеклу аквариума, ему показалось, что рыбка несколько раз хитро подмигнула ему.
– Что за ерунда! – пробормотал Волька и засунул руку в воду, чтобы схватить загадочную рыбку.
Но она сама, словно только того и дожидалась, сильно ударила хвостом по воде, выскочила из аквариума на пол и превратилась в старика Хоттабыча.
– Уф! – промолвил старик, отряхиваясь и вытирая бороду неведомо откуда появившимся роскошным полотенцем, обшитым по краям золотыми и серебряными петушками. – Я всё утро ожидаю чести выразить тебе своё почтение. Но ты не просыпался, а я щадил твой сон. И мне пришлось переночевать с этими красивыми рыбками, о счастливейший Волька ибн Алёша. Да, да, счастливейший! – подчеркнул он, видя, что Волька хочет ему возразить. – Ибо я придумал, как избавить тебя от бороды до вечера сегодняшнего дня. Я сейчас приведу сюда вчерашнего цырюльника, и он тебя снова побреет и сохранит это в тайне, если не захочет распрощаться с жизнью.
С этими словами он повернулся, чтобы немедля отправиться выполнять своё обещание.
– Хоттабыч! – остановил его Волька. – Кажется, можно будет обойтись без парикмахера. Только для этого мне потребуется твоя помощь. Ты ведь умеешь делаться невидимым?
Старик страшно обиделся:
– Разве я давал тебе, о мудрейший и благороднейший из отроков, основания сомневаться в моём могуществе? Я знаю, ты подумал сейчас о том, что я забыл – обращаю твоё внимание: временно забыл, – как расколдовывать малое колдовство, но в остальном…
Волька поспешил его успокоить. Он растолковал Хоттабычу, где именно валяется в платяном шкафу давно уже не интересовавший отца флакончик с «таро», и попросил отсыпать из него и принести всего одну-единственную столовую ложку этого замечательного порошка.
Через несколько минут Хоттабыч на практике убедился, что можно будет обойтись без парикмахера. Печальное недоразумение с Волькиной бородой следовало считать полностью исчерпанным.
А где-то далеко, в другой части города, досматривал в то время третьи сны вчерашний работяга-парикмахер, который так никогда и не узнал, от какой неприятной, а быть может, и опасной встречи избавила его одна столовая ложка серого порошка, таинственно исчезнувшая из плотно закрытого притёртой стеклянной пробкой флакона из-под цветочного одеколона «Крымская роза».
X. Интервью с лёгким водолазом
Всю ночь родители Жени Богорада провели на ногах. Они звонили по телефону всем своим знакомым, объездили на такси все отделения милиции, все больницы, побывали в уголовном розыске и даже в городских моргах, и всё безрезультатно. Женя как в воду канул.
Утром директор школы вызвал к себе и лично опросил всех одноклассников Жени, в том числе и Вольку.
Волька честно рассказал про вчерашнюю встречу с Женей Богорадом в кино, умолчав, конечно, про бороду. Мальчик, сидевший с Женей на одной парте, вспомнил, что часов около восьми вечера он видел Богорада на Пушкинской улице. Женя был в превосходном настроении и спешил в кино. Такие же показания дали ещё несколько учеников, но ни одно из них не помогло найти нить для дальнейших поисков.
Ребята уже начинали расходиться по домам, когда вдруг один мальчик вспомнил, что Женя собирался после школы пойти купаться…
Через полчаса все наличные силы Освода были брошены на розыски тела Жени Богорада. Сотрудники спасательных станций обшарили баграми всю реку в пределах черты города, но ничего не нашли. Водолазы добросовестно обходили всё русло реки, подолгу прощупывая омуты, и также ничего не обнаружили.
Уже спускалась за рекой огненная стена заката, слабый ветер доносил из Парка культуры низкие звуки сирены – знак того, что в летнем театре начинается второе действие вечернего спектакля, а на реке всё ещё темнели силуэты осводовских лодок. Поиски продолжались.
В этот прохладный и тихий вечер Вольке не сиделось дома. Самые страшные мысли о судьбе Жени Богорада не давали ему покоя. Он решил пойти в школу – может быть, там уже что-нибудь известно.
У подъезда к нему неслышно присоединился Хоттабыч, возникший как из-под земли. Старик видел, что Волька чем-то расстроен, но из деликатности решил не приставать к мальчику с расспросами. Так они и пошли молча, погружённые каждый в свои думы, и вскоре уже шагали вдоль широкой, одетой в гранит набережной Москвы-реки.
– Что это за люди со странными головами стоят в этих утлых судёнышках? – спросил старик, указывая на осводовские лодки.
– Это лёгкие водолазы, – печально ответил Волька.
– Мир с тобою, о достойный лёгкий водолаз! – величественно обратился Хоттабыч к одному из водолазов, высаживавшемуся из лодки на берег. – Что ты разыскиваешь здесь, на дне этой прекрасной реки?
– Мальчик один утонул, – ответил водолаз и быстренько взбежал по ступенькам в помещение спасательной станции.
– Я не имею больше вопросов, о высокочтимый лёгкий водолаз, – промолвил ему вслед Хоттабыч.
Затем он вернулся к Вольке, низко ему поклонился и произнёс:
– Целую землю у ног твоих, о достойнейший из учащихся двести сорок пятой мужской средней школы!
– А? – вздрогнул Волька, отрываясь от своих печальных мыслей.
– Правильно ли я понял этого лёгкого водолаза, что он разыскивает отрока, имеющего высокую честь быть твоим товарищем?
Волька молча кивнул головой и глубоко-глубоко вздохнул.
– И он лицом круглолиц, телом коренаст, носом курнос, и волосы его подстрижены не так, как это подобает отроку?
– Да, это был Женя. У него причёска под польку. Он был большой франт, – сказал Волька и снова грустно вздохнул.
– Мы его видели в кино? Это он что-то тебе кричал и ты был опечален тем, что он всем расскажет, что у тебя выросла борода?
