Радий Погодин - Я догоню вас на небесах (сборник)
Мусье Александр ходил по заросшим дорожкам ближе к стене. Он держал в руках план, нарисованный на бумажке.
— Где-то здесь похоронена моя бабушка. Вы не знаете?
— Я не в курсе, — сказала Наташа.
Кладбище охватило ее тоской. Она попыталась представить себе образ мамы, но в ее воображении возникли балерина Уланова и старинная киноартистка Вера Холодная.
— Ага, вот она! — воскликнул мусье Александр. — Моя бабушка!
Он опустился на одно колено возле могилы, которая представляла собой тяжелую известняковую плиту с железным кованым крестом. В вершине креста, как лицо, и в концах перекладины, как раскрытые ладони, напряженно темнели медные бляхи с изображением символов святой троицы.
«Почему я не замечала этого креста раньше? — подумала Наташа. — Хорошо бы эти бляхи повесить в будущей моей квартире, в городе Ленинграде. А может быть, и в Москве». Наташа задумалась, где лучше…
Мусье Александр долго молчал, склонив голову. Потом вздохнул, достал из кармана белоснежный платок с монограммой, нагреб в него земли с изголовья могилы, завязал и, положив в прозрачный пакет, спрятал в карман.
Он поднялся. Отряхнул колено. Улыбнулся смущенно:
— Мама просила. Сказала: «Ты едешь на родину. Привези мне землю с бабушкиной могилы». — И, как бы извиняясь, добавил: — Мама совсем состарилась…
Загалдели гуси.
На дорожку вылез хулиган Витя.
— Это Григорий. Это Макар. Это Захар. Это Юрий, — сказал хулиган Витя.
Каждый из четырех гусей, услыхав свое имя, солидно откликнулся.
— Здравствуйте, — сказал хулиган Витя мусье Александру. — Они у меня как собаки. Даже лучше. Хочете, я им скажу — и они пойдут на вас воевать?
Наташа возмутилась:
— Во-первых — хотите. А во-вторых, я тебе все-таки уши нарву.
Хулиган Витя глянул на нее недоверчиво. Был он в трусах и в просторной растянутой майке, не прикрывавшей его тощее тело. Коленки побитые. Большие уши шелушились. Нос облупился. Хулиган Витя ткнул рукой в железный бурый от ржавчины крест.
— Я знаю, — сказал он. — Вы из Парижа. Экскурсанты хотели отколупать от этого креста бляхи. Я не дал… Вот была кутерьма, как они от гусей удирали… — Хулиган Витя захохотал.
— У тебя зубов нет, — сказал мусье Александр и засмеялся тоже.
— Я их сам повыдергал суровой ниткой. Раскачаю сначала, потом обвяжу суровой ниткой — и как дерну! — Хулиган Витя широко открыл рот и забрался в него грязными пальцами. Он шарил там, как в кармане. Что-то нащупал. Сказал, сплюнув: — Бугорочки уже. Новые проклевываются. Хотите — пощупайте. — Он распахнул рот во всю ширь, и мусье Александр заглянул туда серьезно и с интересом.
— Да, — сказал он.
— У меня во будут зубчики! — Хулиган Витя развел руки шире плеч. — Как железо будут.
Мусье Александр сказал:
— О-о…
Наташа поморщилась:
— Кому нужны такие громадные зубы? И не лазай в рот грязными пальцами.
— А это в смоле. Не отскабливается. И песком не отходит. Когда я домой приду — керосином вымою или бензином.
Наташа еще раз поморщилась. Подумала с неудовольствием: «Они не только пальцы, они лягушку в рот запихают. А носы у них такие всегда неопрятные».
Гуси зашипели, как белые змеи, вылезающие из белых корзин:
— Сожрем…
— Не надо, — сказал хулиган Витя.
Гуси повернулись к нему, загалдели, захлопали крыльями. Они спорили с ним и что-то доказывали.
— Она исправится, — сказал им хулиган Витя.
Гуси посмотрели на Наташу неодобрительно, еще немного погоготали, успокаиваясь, и пошли щипать траву мокрицу, в изобилии росшую возле могил.
Хулиган Витя поднялся к тому пределу, где откатившееся с вершины косогора кладбище остановилось и изукрасилось оградками, крашенными под серебро.
— Во! Какие кресты наш колхозный кузнец делает! Как флорентийское железо. А кузнец-то и не видал никогда флорентийского железа. Своим умом допёр.
Студентка Наташа, не без основания считавшая, что она все про искусство знает, даже доросла до понимания тонкостей, воскликнула:
— Ах! Посмотрите, какой эрудит! Что ты про флорентийское железо знаешь?
— А ничего, — сознался хулиган Витя. — Приезжал один дядька в берете из Ленинграда. У него такие щечки пузыриками и борода. Целый день их срисовывал и фотоаппаратом снимал. Он и сказал. Наврал, думаешь?
Наташа хотела ответить — мол, безусловно наврал, но мусье Александр опередил ее.
— Нет, — сказал он. — Так и есть.
Хулиган Витя подтянул трусики, заправил в них разболтавшуюся широкую майку. Робко вытянул руку, тонкую и черную, как обгоревший прут. Указал на вершину бугра:
— Там старинные большевики похоронены. Красные бойцы.
Наташа застеснялась чего-то. Стало Наташе неловко.
— Пойдемте, — сказала она.
Глава девятая ПрогулкаВот как случилось, что студентка Наташа, девушка гордая, раздумчивая и ожидающая, прошлась по родному поселку в обществе подозрительного иностранца мусье Александра, ненавистного ей хулигана Вити по прозвищу Консервная банка и четырех нахальных гусей: Григория, Макара, Захара и Юрия. В местах людных, особенно там, где машины снуют, хулиган Витя надевал на гусей поводки и тогда шагал, красуясь и покрикивая:
— Тише. Спокойнее. Ряды-ым!
Все обращали на них внимание, и Наташа не могла разобрать — все равно ей или не все равно.
Повсюду у хулигана Вити были спрятаны консервные банки — пустые, конечно. Он извлекал их ногой из-под заборов, из-под кустов и просто из зарослей буйной травы крапивы. Он гнал свои банки, как мячики. Гуси в этой игре участия не принимали, но, видимо, относились к ней снисходительно. Именно из-за этого пристрастия хулиган Витя получил такое некрасивое прозвище.
Банки гремели. Гуси галдели. Мусье Александр смеялся. Наташа кривила губы. Хулиган Витя хвастал.
— Вот, — говорил он. — Лучшая в области автобаза. Директором в ней герой войны и победы Яков Ильич. Он был пять раз ранен. Семь раз горел в танке. У него три ордена Красного Знамени, два Отечественной войны, два ордена Славы и еще один орден, который он получил за труд.
Наташа думала:
«Ну врет. Не танкистом он был, а в пехоте. И орденов у него четыре. Орден Красного Знамени, Отечественной войны. Правда, орденов Славы — два. Ах, да! Он ведь действительно получил орден за труд. А я его не поздравила. Сегодня поздравлю. А может быть, поздно уже?..»
— Вот, — хвастал хулиган Витя. — Молочный завод. Лучший в области. Говорят, творог и сметану он делает самые вкусные. Только я давно пробовал. Ненавижу творог…
— Вот, — хвастал хулиган Витя. — Крупяной завод. Крупу делает — будьте здоровы. И «Геркулес». Я каждый день ем.
— Наш колхоз. В области не знаю, а в районе — самый передовой.
— Наша школа! — Хулиган Витя остановился и как бы подрос. — Я с осени во второй класс пойду. Вы не смотрите, что она у нас такая некрасивая. Зато в ней учителя хорошие. Из нее два генерала вышли. Два артиста. Один школьник даже на академика выучился. А инженеров и докторов не сосчитать. Правда… — Хулиган Витя вздохнул печально. — Могли бы, конечно, ее получше отремонтировать, но всё торопятся. Ведь к учебному году поспеть надо… Но я думаю, что могли бы. Наверно, на будущий год. Я думаю, на будущий год обязательно отремонтируют…
— Наша библиотека! Я тут книжки беру читать. Много уже прочитал. Библиотекарша Евгения Захаровна даже ругается. А я ей вслух расскажу, и всё. Дает новых. — Хулиган Витя посмотрел на мусье Александра и, словно извиняясь, добавил: — Вы не думайте, помещение потому маленькое, что в нем библиотека не всегда была. В этом доме старинный адмирал жил раньше. Герой турецкой войны…
«Мой прадедушка», — грустно подумал мусье Александр.
— Ему памятник будут ставить, — продолжал хвастать Витя. — И его сыну. Он тоже был моряком. Герой японской войны. Он, знаете, был командиром на крейсере «Удалой».
«Мой дедушка», — подумал мусье Александр и грустно поправил Витю:
— Не на крейсере, а на эсминце.
— Во, — сказал Витя, соглашаясь с поправкой. — Из наших Горбов много вышло хороших людей. Даже известный поэт Горбовский.
— Там, — хвастал хулиган Витя и показывал на развалины первого в уезде общественного скотного двора, — первые колхозники-коммунары пять дней оборону держали. Потому и построили на бугре. А как же — стадо общественное. А кулаки прут. Вот.
Наташа подумала: «Врет… А может, не врет… Может быть, именно этот момент я упустила. И про поэта Горбовского тоже…» На какую-то секунду она почувствовала ревность к хулигановым рассказам, но тут же взяла себя в руки.
А хулиган Витя хвастал дальше.
— Церковь старую увозить не станут, — говорил он. — Зачем ее увозить? Проведут ремонт на месте. И старинным избам. И строго возьмут под охрану. У нас во будет городочек! — Он выставил перемазанный в смоле большой палец. — Домов понастроят с толком. На каждом бугре дом белый с балконами. И лестницы к реке. И театр. Во! — кричал хулиган Витя.
