Владимир Корчагин - Путь к перевалу
Люся осмелела:
— Юрий Дмитриевич, я хотела спросить вас насчет…
— Насчет работы у нас на кафедре?
Да.
— Я как раз привез для вас тему. И какую! Так что зайдите ко мне завтра сразу после занятий. И пригласите с собой Степанова. Ему я тоже должен дать задание. А точнее, задание у вас будет общее. Будете работать над одной проблемой.
28. КОГДА КОРАБЛЬ ТОНЕТ…
Свет появился неожиданно и был так ярок, что Саша, глаза которого привыкли к мерцанию свечи, невольно зажмурился.
— Вот уж не думала, что ты света боишься! — сказала Люся.
— Прошлой зимой набивал патроны, порох воспламенился. С тех пор и жмурюсь.
— Так это у тебя от пороха точки на лице?
Он кивнул.
— А больно было?
— Не очень. Только испугался — не ослепнуть бы. — Саша взглянул на часы. — Девять доходит! Сейчас библиотеку закроют.
— Но мы уже почти все подобрали.
— Хорошо, у Анны Петровны свеча нашлась, а то пропал бы вечер… Так что еще нам осталось? Да, этот англичанин. — Саша порылся в каталоге. — Вот! — протянул он Люсе карточку. — Выписывай быстрей.
Потом обратился к библиотекарю:
— Анна Петровна, кончаем. Последняя книжка…
— Саша, как ты думаешь, почему Юрий Дмитриевич дал эту тему нам двоим? — спросила Люся, когда они спускались с лестницы.
— Тема большая. Столько измерений, расчетов. И теоретическая сторона не простая. Одному не потянуть. А Петьку Вадим себе забрал. Я даже обиделся на него сначала…
— А теперь?
— Сама видишь, здорово получилось!
— А это не ты предложил Юрию Дмитриевичу?
Саша даже остановился от неожиданности:
— Как я? Он же нас сразу обоих вызвал. А… почему ты об этом спрашиваешь? Да разве я мог бы это сделать?
— А почему бы нет? Помнишь, осенью ты делился со мной своими планами…
Саша нахмурился:
— Осенью… Мало ли что было осенью. В общем, так: эта половина книг — тебе, а этими займусь я. Потом поменяемся, — он протянул ей стопку книг.
Люся расстегнула сумочку:
— Ты не хочешь проводить меня?
Саша поднял на нее глаза:
— Что ты сказала?
— Я думала, ты проводишь меня…
Он сгреб в охапку книги:
— Люся…
Но с лестницы послышался громкий голос Вадима:
— Степа-а-анов! Подожди!
Саша обернулся. Вадим подбежал к ним и заговорил срывающимся голосом:
— Еле догнал… Сказали, только что ушел. А у нас несчастье. Грачева сейчас увезли на скорой. Мне приказано ждать кого-то из техники безопасности. А больше никого нет! Так что беги в больницу, разузнай там…
— В какую больницу? Что случилось? Говори толком!
— Да, понимаешь, энергию отключили. А я регулировал большой магнит, — расшивочная панель, понятно, была открыта. Я подумал, что-то у нас случилось. Включил аварийное освещение, стал искать обрыв. И не заметил, как вошел Грачев. А он, видно, прямо к магниту. И что его потянуло к панели? Да, видно, еще заземляющую шину зацепил. Когда дали энергию, его и хлопнуло!
— Что с ним?
— Увезли без памяти. В неотложку. Беги туда, узнай, что и как.
Саша повернулся к Люсе:
— Ты слышала? Я бегу!
— Пойдем вместе.
— Нет, не стоит. На, все книги держи! До завтра! — Он схватил пальто и выскочил за дверь.
***Утром факультет гудел от разговоров. Прежде всего стало известно, что Петька Грачев, хотя и пришел в себя, но все еще находится в тяжелом состоянии. Потом услышали, что кабинет Воронова опечатан и для разбора случившегося создана специальная комиссия под председательством Бенецианова. Позже кто-то узнал, что Вадим Стрельников арестован, а Воронов отстранен от работы и чуть ли не отдан под суд.
В одиннадцатой группе поднялся переполох.
«Пойду, сам все узнаю», — решил Саша.
Кабинет Воронова в самом деле оказался на запоре. Тогда Саша заглянул в препараторскую. Здесь были почти все сотрудники кафедры минералогии и среди них… Вадим.
— Вадим! Выйди-ка сюда на минутку! — позвал его Саша. — Слушай, что тут происходит? — спросил он, когда Вадим вышел в коридор. — У нас такое болтают! Будто бы тебя уже забрали, и Воронова — чуть ли не под суд…
Вадим усмехнулся:
— Со мной пока ничего не случилось. Приходил, правда, следователь — расспросил, что и как было. А вот у Юрия Дмитриевича будут, наверное, неприятности…
— Неужели под суд?
— Под суд — не под суд, а с работы, говорят, могут снять.
— За что? При чем тут он?
— За технику безопасности отвечает лично заведующий кафедрой. А у нас действительно оказались непорядки. Мы, по правилам, никого не имели права допускать в лабораторию без подробного инструктажа. Даже обязаны были заставить каждого расписаться в специальном журнале… А росписи того же Грачева нет. Да и ты, наверное, не расписывался.
— Но какое это имеет значение? Ведь нам все объяснили.
— Мы тоже так думали. А Бенецианов как начал копаться… В общем подвел я всех! И дернул же черт энергетиков отключить ток не вовремя. Хотя бы предупредили…
Вернувшись, Саша рассказал обо всем ребятам.
— Постой, Саша, — вспомнила Таня. — А ведь об этом предупреждали.
— Кого? Когда?
— Я сама слышала. Помнишь, Костя, ты послал меня с билетом к Бенецианову? Так в это время ему звонили из Горэнерго, что в среду отключат электричество. Я бы и не поняла, в чем дело, а Софья Львовна спросила, и Бенецианов объяснил ей. Да еще сказал, что Воронова предупреждать незачем.
— Но это же… преступление! — вскричал Саша. — Пошли к Юрию Дмитриевичу!
— Подожди! — остановил его Войцеховский. — Таня, кто был в кабинете во время этого разговора? Софья Львовна, а еще?
— Больше никого.
— То-то и оно! Так что, пошли сначала к Строгановой.
— Зачем? — не понял Саша.
— А вот увидишь, — ответил Войцеховский. — Пошли, ребята!
***— А-а, первый курс! — удивленно произнесла Софья Львовна, увидев студентов. — Чем могу служить?
— Софья Львовна, — выступила вперед Таня, — помните, я приносила Модесту Петровичу пригласительный билет на диспут?
— Ну как же. Диспут был организован замечательно…
— Софья Львовна, простите, что я перебиваю, — сказала Таня. — Но тут такое дело… Вы помните, как звонили Модесту Петровичу из Горэнерго?
— Из Горэнерго?
— Ну да, предупреждали, что в среду отключат энергию.
В глазах Строгановой мелькнуло что-то недоброе, но лицо ее сияло самой доброжелательной улыбкой:
— Вы ошиблись, девушка! Модест Петрович говорил, насколько я помню, о… своей квартире. У него там был ремонт, и он сам просил отключить электричество. Ему и позвонили…
— Но вы же сами сказали, что у Воронова есть приборы, которые…
— Вы что-то путаете, дорогая, — прервала Строганова.
Таня покраснела.
— Но как же, Софья Львовна, помните, вы еще…
— Я больше не хочу говорить на эту тему! — отрезала Строганова.
— Что и требовалось доказать! — усмехнулся Войцеховский, дернув Сашу за рукав. — Понял, святая душа?
Ребята высыпали в коридор.
— Что же теперь делать? — в раздумье заговорил Костя. — Пожалуй, надо самим позвонить в Горэнерго или съездить туда.
— Верно, Костя, поехали вместе, — сказал Саша. — Сегодня еще успеем.
— Только зайдем сначала к Бардину, может, он что посоветует. Ну, все, ребята, решили!
Все повалили к лестнице.
— Саша, — позвала Люся.
Он остановился.
— Я попрошу тебя… когда вы там все выясните, — все равно удачно или неудачно, — зайди, пожалуйста, ко мне. Ты же знаешь, где я живу.
— Да, конечно. Но мы можем там задержаться.
— Я буду ждать тебя.
***Ашмарин поднялся по знакомой лестнице и, взглянув на часы, подошел к расписанию. Четвертый курс… Но до звонка еще порядочно. И вдруг услышал:
— Здравствуйте, Лева.
— Инна? Здравствуйте. Я ведь вас и разыскиваю.
— Меня?
— Да. Я пишу сейчас о вашем факультете…
— Но ведь очерк уже опубликован. Мы все читали.
— Очерк — очерком. А сейчас я задумал большую книгу. О Воронове, о студентах, о вас… И хотел, бы просить вас почитать кое-что из моих набросков.
— Ну, какой я ценитель! Да и не до этого сейчас. Вот если бы вы помогли нам.
— Что-нибудь случилось?
— Большие неприятности на факультете. Юрия Дмитриевича, наверное, с работы снимут.
— Но что все-таки произошло?
— Я сама еще точно не знаю. Да вон, кстати, и наши. Они в курсе. Андрей, Костя!
Андрей пожал руку журналисту:
— Вовремя к нам заглянули. Очень надо с вами посоветоваться.
***В кабинет Бенецианова Софья Львовна ворвалась как ветер.
— Модест Петрович, беда!
— Что такое?
