Михаил Булгаков - Том 2. Белая гвардия
Алексей. С удовольствием. Я и сам хотел тебя вызвать. Я тебе первую батарею дам.
Мышлаевский. Благодетель…
Николка. Ура!.. Все вместе будем. Студзинский — старшим офицером… Прелестно!..
Мышлаевский. Вы где стоите?
Николка. Александровскую гимназию заняли. Завтра или послезавтра можно выступать.
Мышлаевский. Ты ждешь не дождешься, чтобы Петлюра тебя по затылку трахнул?
Николка. Ну, это еще кто кого!
Елена (появляется с простыней). Ну, Виктор, отправляйся, отправляйся. Иди мойся. На простыню.
Мышлаевский. Лена ясная, позволь, я тебя за твои хлопоты обниму и поцелую. Как ты думаешь, Леночка, мне сейчас водки выпить или уже потом, за ужиному сразу?
Елена. Я думаю, что потом, за ужином, сразу. Виктор! Мужа ты моего не видел? Муж пропал.
Мышлаевский. Что ты, Леночка, найдется. Он сейчас приедет. (Уходит.)
Начинается непрерывный звонок.
Николка. Ну вот он-он! (Бежит в переднюю.)
Алексей. Господи, что это за звонок?
Николка отворяет дверь. Появляется в передней Лариосик с чемоданом и с узлом.
Лариосик. Вот я и приехал. Со звонком у вас я что-то сделал.
Николка. Это вы кнопку вдавили. (Выбегает за дверь, на лестницу.)
Лариосик. Ах, Боже мой! Простите, ради Бога! (Входит в комнату.) Вот я и приехал. Здравствуйте, глубокоуважаемая Елена Васильевна, я вас сразу узнал по карточкам. Мама просит вам передать ее самый горячий привет.
Звонок прекращается. Входит Николка.
А равно также и Алексею Васильевичу.
Алексей. Мое почтение.
Лариосик. Здравствуйте, Николай Васильевич, я так много о вас слышал. (Всем.) Вы удивлены, я вижу? Позвольте вам вручить письмо, оно вам все объяснит. Мама сказала мне, чтобы я, даже не раздеваясь, дал вам прочитать письмо.
Елена. Какой неразборчивый почерк!
Лариосик. Да, ужасно! Позвольте, лучше я сам прочитаю. У мамы такой почерк, что она иногда напишет, а потом сама не понимает, что она такое написала. У меня тоже такой почерк. Это у нас наследственное. (Читает.) «Милая, милая Леночка! Посылаю к вам моего мальчика прямо по-родственному; приютите и согрейте его, как вы умеете это делать. Ведь у вас такая громадная квартира…» Мама очень любит и уважает вас, а равно и Алексея Васильевича. (Николке.) И вас тоже. (Читает.) «Мальчуган поступает в Киевский университет. С его способностями…» — ах уж эта мама!.. — «…невозможно сидеть в Житомире, терять время. Содержание я буду вам переводить аккуратно. Мне не хотелось бы, чтобы мальчуган, привыкший к семье, жил у чужих людей. Но я очень спешу, сейчас идет санитарный поезд, он сам вам все расскажет…» Гм… вот и все.
Алексей. Позвольте узнать, с кем я имею честь говорить?
Лариосик. Как — с кем? Вы меня не знаете?
Алексей. К сожалению, не имею удовольствия.
Лариосик. Боже мой! И вы, Елена Васильевна?
Николка. И я тоже не знаю.
Лариосик. Боже мой, это прямо колдовство! Ведь мама послала вам телеграмму, которая должна вам все объяснить. Мама послала вам телеграмму в шестьдесят три слова.
Николка. Шестьдесят три слова!.. Ой-ой-ой!..
Елена. Мы никакой телеграммы не получали.
Лариосик. Не получали? Боже мой! Простите меня, пожалуйста. Я думал, что меня ждут, и прямо, не раздеваясь… Извините… я, кажется, что-то раздавил… Я ужасный неудачник!
Алексей. Да вы, будьте добры, скажите, как ваша фамилия?
Лариосик. Ларион Ларионович Суржанский.
Елена. Да это Лариосик?! Наш кузен из Житомира?
Лариосик. Ну да.
Елена. И вы… к нам приехали?
Лариосик. Да. Но, видите ли, я думал, что вы меня ждете… Простите, пожалуйста, я наследил вам… Я думал, что вы меня ждете, а раз так, то я поеду в какой-нибудь отель…
Елена. Какие теперь отели?! Погодите, вы прежде всего раздевайтесь.
Алексей. Да вас никто не гонит, снимайте пальто, пожалуйста.
Лариосик. Душевно вам признателен.
Николка. Вот здесь, пожалуйста. Пальто можно повесить в передней.
Лариосик. Душевно вам признателен. Как у вас хорошо в квартире!
Елена (шепотом). Алеша, что же мы с ним будем делать? Он симпатичный. Давай поместим его в библиотеке, все равно комната пустует.
Алексей. Конечно, поди скажи ему.
Елена. Вот что, Ларион Ларионович, прежде всего в ванну… Там уже есть один — капитан Мышлаевский… А то, знаете ли, после поезда…
Лариосик. Да-да, ужасно!.. Ужасно!.. Ведь от Житомира до Киева я ехал одиннадцать дней…
Николка. Одиннадцать дней!.. Ой-ой-ой!..
Лариосик. Ужас, ужас!.. Это такой кошмар!
Елена. Ну пожалуйста!
Лариосик. Душевно вам… Ах, извините, Елена Васильевна, я не могу идти в ванну.
Алексей. Почему вы не можете идти в ванну?
Лариосик. Извините меня, пожалуйста. Какие-то злодеи украли у меня в санитарном поезде чемодан с бельем. Чемодан с книгами и рукописями оставили, а белье все пропало.
Елена. Ну, это беда поправимая.
Николка. Я дам, я дам!
Лариосик (интимно, Николке). Рубашка, впрочем, у меня здесь, кажется, есть одна. Я в нее собрание сочинений Чехова завернул. А вот не будете ли вы добры дать мне кальсоны?
Николка. С удовольствием. Они вам будут велики, но мы их заколем английскими булавками.
Лариосик. Душевно вам признателен.
Елена. Ларион Ларионович, мы вас поместим в библиотеке. Николка, проводи!
Николка. Пожалуйте за мной.
Лариосик и Николка уходят.
Алексей. Вот тип! Я бы его остриг прежде всего. Ну, Леночка, зажги свет, я пойду к себе, у меня еще масса дел, а мне здесь мешают. (Уходит.)
Звонок.
Елена. Кто там?
Голос Тальберга. Я, я. Открой, пожалуйста.
Елена. Слава Богу! Где же ты был? Я так волновалась!
Тальберг (входя). Не целуй меня, я с холоду, ты можешь простудиться.
Елена. Где же ты был?
Тальберг. В германском штабе задержали. Важные дела.
Елена. Ну иди, иди скорей, грейся. Сейчас чай будем пить.
Тальберг. Не надо чаю, Лена, погоди. Позвольте, чей это френч?
Елена. Мышлаевского. Он только что приехал с позиций, совершенно замороженный.
Тальберг. Все-таки можно прибрать.
Елена. Я сейчас. (Вешает френч за дверь.) Ты знаешь, еще новость. Сейчас неожиданно приехал мой кузен из Житомира, знаменитый Лариосик, Алексей оставил его у нас в библиотеке.
Тальберг. Я так и знал! Недостаточно одного сеньора Мышлаевского. Появляются еще какие-то житомирские кузены. Не дом, а постоялый двор. Я решительно не понимаю Алексея.
Елена. Володя, ты просто устал и в дурном расположении духа. Почему тебе не нравится Мышлаевский? Он очень хороший человек.
Тальберг. Замечательно хороший! Трактирный завсегдатай*.
Елена. Володя!
Тальберг. Впрочем, сейчас не до Мышлаевского. Лена, закрой дверь… Лена, случилась ужасная вещь.
Елена. Что такое?
Тальберг. Немцы оставляют гетмана на произвол судьбы.
Елена. Володя, да что ты говоришь?! Откуда ты узнал?
Тальберг. Только что, под строгим секретом, в германском штабе. Никто не знает, даже сам гетма н.
Елена. Что же теперь будет?
Тальберг. Что теперь будет… Гм… Половина десятого. Так-с… Что теперь будет?.. Лена!
Елена. Что ты говоришь?
Тальберг. Я говорю — «Лена»!
Елена. Ну что «Лена»?
Тальберг. Лена, мне сейчас нужно бежать.
Елена. Бежать? Куда?
Тальберг. В Германию, в Берлин. Гм… Дорогая моя, ты представляешь, что будет со мной, если русская армия не отобьет Петлюру и он войдет в Киев?
Елена. Тебя можно будет спрятать.
Тальберг. Миленькая моя, как можно меня спрятать! Я не иголка. Нет человека в городе, который не знал бы меня. Спрятать помощника военного министра. Не могу же я, подобно сеньору Мышлаевскому, сидеть без френча в чужой квартире. Меня отличнейшим образом найдут.
