Юрий Колесников - Тьма сгущается перед рассветом
— Мимочка, э… не сердись. Это я нечаянно… Ты знаешь… я люблю тебя!
Мими сурово глянула на Гаснера, и ему показалось, будто она снова собирается наброситься на него; в ужасе он крикнул:
— Я уже ухожу, не сердись, ей-богу, ухожу!..
Оказавшись в коридоре и убедившись, что там никого нет, Гаснер раскрыл бумажник и пересчитал деньги. Успокоенный, он поплелся к себе в номер, держась за щеку и приговаривая:
— У-ва! Вдарила так, что аж искры заблестели в глазах… Такая рука, что не мешало, если бы она отсохла, у нее хоть бы лет на двадцать… Так вдарить! А?
X
За последние два дня резко похолодало. Лужи на окраинах столицы сковало так основательно, что по ним теперь с криком и визгом скользили возвращавшиеся с занятий школьники. Однако большинство детей могло им только завидовать: разутые, раздетые, чаще всего голодные, съежившись у запотевших окон, с тоскливой завистью следили они за играми своих сверстников. А по ночам все чаще приезжали сыщики и уводили «непокорных» в тюрьму. В большинстве своем это были отцы тех, кому не в чем было выйти на улицу… До поздней ночи не гас свет в трибуналах. Потом начиналась «сортировка»: кого в Дофтану или Мислу, кого в Дымбровень или Жилаву, кто оставался в Вэкэрешть на доследование… Тюрем было много. Следуя примеру французского правительства, преследовавшего коммунистов, усилило репрессии и королевское правительство Румынии… Словно шакалы, рыскали агенты сигуранцы, подслушивали предатели, вынюхивали сыщики.
А борьба продолжалась…
В гараже «Леонида» все шло по-прежнему. Большие часы, что висели во дворе, то шли, то останавливались, старший мастер Вулпя подгонял рабочих, а электрик отпускал остроты и копировал походку секретарши главного инженера. Илиеску, озабоченный арестами товарищей и отсутствием помещения для типографии, копался в коробке скоростей, снятой с машины, которую вернули по рекламации. Владелец жаловался на странный вой не то в сцеплении, не то в коробке скоростей. Причину шума Захария нашел. Но-вот куда перевезти типографию, не мог придумать… Помещение, что он смотрел утром, не подходило — поблизости было много посторонних глаз. Во время перерыва Илиеску вновь куда-то исчез. Вернулся он спустя сорок минут после звонка. Хорошо, что старшего мастера Вулпя не было. А те, кто заметил отсутствие Захарии в мастерской, промолчали. После обеда время шло как-то особенно быстро, может быть, потому, что рано опускались сумерки…
Илья собирался включить свет, когда в диспетчерскую, держа в руках ведомый диск сцепления, вошел Захария.
— Найден какой-то погреб, — шепнул он, — но я его еще не видел…
— Погреб в безопасном месте, — продолжал Захария, — но боюсь, что работать там будет очень неудобно. Однако и ждать больше нельзя. Материала накопилось уйма! Редактор говорил, что из Дофтаны получены плохие вести… Одного нашего товарища забили палками… Насмерть… Администрация объясняет, будто он повесился в камере — хотят замести следы, но это им не удастся… С работы иди домой и передай Морару, чтобы был наготове, а в восемь тридцать жди меня у представительства «Додж». Знаешь, где это?
— Ну ясно! Напротив университета, — ответил Илья.
— Да… Но нам надо назначить и запасную явку на случай, если я не смогу придти вовремя… давай на одиннадцать часов сегодня.
— Где? — спросил Илья.
— Гм… Где? Давай на площади Виктории, около бодеги, что на углу, там большая вывеска — «Брагадиру». Договорились?
Илиеску поднялся наверх к главному инженеру, а Томов пошел в кладовую — нужно было сверить с кладовщиком заказы перед отправкой их покупателям. У дверей кладовой, перед широкой доской, заменявшей прилавок, на котором обычно рабочие получали детали, собралось несколько человек: вернувшийся из дальней поездки шофер «Понтиака» Арпад Саакал рассказывал о страшном взрыве и пожаре на целлулоидной фабрике…
— Котел там взлетел в воздух с хлорным газом… Посмотрели бы, что было, жуть!.. Все горело!
— Когда ж это случилось? — спросил кладовщик.
— Три дня назад.
— А пожарники что, спали? — поинтересовался сутулый кузнец, вечно дымивший коротенькой трубкой.
— Что пожарники, — сдвигая фуражку на затылок, ответил шофер. — Ты знаешь, что такое хлорный газ? Это ж страшнее бензина в тысячу раз!
— Ну-у! — произнес кто-то удивленно.
— Вот тебе и «ну». Фабричная пожарка начала было гасить, но куда там… На такой огонь — с допотопными насосами… Да и городские, когда прибыли, ничего не могли сделать. Вода не берет! А той пены, которой можно было бы тушить, у них не оказалось… Съехалось туда черт знает сколько пожарных машин, да толку никакого. Зарево такое, что ночь стала светлее дня.
— Наши пожарники домишко-то какой-нибудь паршивенький не могут спасти, не то что целую фабрику! — сказал кладовщик.
— Ну и черт с ней… Подумаешь, фабрика сгорела! — ухарски сплевывая, произнес мальчуган-ученик в рваном берете, сдвинутом на затылок.
— Как это черт с ней? Ты что мелешь? — накинулся на него электрик.
— А чего? Моя она, что ли? — задиристо ответил парень.
— Болван ты и больше никто! Хозяин-то фабрики получит страховые, наверное, не один миллиончик! И будь здоров!.. А наш брат, что там работал, где теперь найдет место? Дурень ты несчастный!.. «Моя она, что ли»… — передразнил электрик.
— И это бы еще ничего… — добавил шофер. — Наших там сгорело много… Вот что страшно!..
Парень покраснел и виновато спросил:
— Совсем насмерть, что ли?
Эти слова еще больше разозлили электрика:
— Ты что, сроду такой? Или, может, тебя мать в детстве колотила дубиной по голове?
Приехавший шофер объяснил парню:
— Да там сразу больше сотни человек скосило… Ты понимаешь, что такое взрыв? Кругом все плавилось, а ты спрашиваешь насмерть ли?
Кто-то из рабочих спросил:
— Как теперича будет с семьями тех, что сгорели-то? Получат за своих? Или как?
— Получат!.. — вскипел электрик. — То же, что получила у нас в позапрошлом году жена слесаря Василиу, когда вон там, в углу, лебедка оборвалась и убила его… Много ей дали тогда? Забыл?
— Шиш дали, — заметил кузнец.
— Сколотили, помню, мы ему тогда ящик, да администрация расщедрилась, всучила его жинке в зубы тысчонку, и будь здоров! А у нее трое детей… Вот так-то оно и на этой фабрике, небось, будет… Мы тут нужны только живыми да здоровыми, когда хозяева знают, что из твоих рук прибыли выжмут…
— Ты меня спроси, чего ходить далеко? Много я получил у Малакса, когда мне там ногу оторвало? — кивнув на штанину, прикрывавшую деревянный обрубок, спросил кладовщик. — Вот и работаю теперь за гроши, как полчеловека… А то спрашивает, получат ли, будто сам не знает…
— Ежели б рабочие делали как надо, тогда не им бы шиш, а хозяевам, — проговорил охрипшим голосом кузнец. — Вот эта сталь тоже, — показал он на согнутый коренной лист рессоры, — сама не подалась бы, ежели б я ее молотом, как надобно, не прижал… Так оно, братцы, кругом, везде и повсюду… Ежели мы, рабочие, прижали бы молотом, может, что и вышло бы…
Кузнец хотел еще что-то сказать, но тут подбежал рабочий и шепнул, что старший мастер Вулпя вошел в соседний бокс. Его побаивались: уж очень он был придирчив и криклив. Все стали расходиться. Илья договорился, что кладовщик перепишет номера покрышек, подлежащих отправке в Кишинев, и ушел с копиями накладных в диспетчерскую для сверки заказов…
В диспетчерской под впечатлением рассказа Арпада о жертвах взрыва он думал о том, какое сейчас горе в семьях погибших рабочих. «А кузнец, — решил он, — хороший мужик. Знает ли Захария о его настроениях?»…
От этих мыслей его отвлек вошедший кладовщик. Он разложил накладные и стал вписывать номера покрышек в отправительные бланки. Томов воспользовался его присутствием, чтобы сбегать наверх к главному инженеру узнать, не будет ли еще чего-нибудь для отправки кишиневскому филиалу.
Поднявшись на второй этаж, Илья заметил, как в кабинет главного инженера вошли два человека. Он не видел их лиц, но решил, что это чужие: один был в длинном пальто, другой в полушубке, как будто с меховым воротником, и в сапогах, какие обычно носят офицеры. «Теперь уже неудобно входить», — подумал Илья и прислонился к стене. На матовом стекле двери была царапина, заглянув, он увидел, что человек в сапогах, расстегнув полушубок, показывает инженеру какой-то значок, приколотый изнутри к отвороту пиджака. Инженер привстал и подал руку пришедшим, которые уселись в кресла. Илья замер. Он сразу сообразил, что́ это за гости. По рассказам он знал, что только агенты тайной полиции — сигуранцы — носят так свой значок и предъявляют его вместо удостоверения.
«Видимо, они долго просидят у него», — подумал Илья и стал спускаться по лестнице, однако какая-то неясная тревога не оставляла его: «Чего это они пожаловали к нам?» Стараясь отогнать подозрение, он убеждал себя, что раз гараж поставляет автомашины и детали префектуре полиции, значит, оттуда могут придти… Он вернулся в диспетчерскую и сказал кладовщику, что главный инженер занят.
