Иван Елегечев - В русском лесу
— Прихожу, значит, я, — рассказывает Дорофеич, — прямо во дворец вхожу, где они поселились, кричу: принимайте гостей!..
Дорофеича встретили цыганки: Армяна, жена Одиссея, вожака табора, и Аза, молодая жена Ореста, сына Армяны и Одиссея. Обе они, несмотря на ранний час, уже возились на кухне, готовили для табора завтрак.
Исполняя просьбу Дорофеича, они проводили его вовнутрь дворца, в комнату, в которой обосновался вожак табора Одиссей.
— А где он расположился? — спросил Евдоким. — Поди, в директорском кабинете?..
— Нет, не там, — вводит в подробности Дорофеич. — В кабинете товарища Лобанова он в прошлом году проживал, а нонче по-другому устроился. Где жил Зевс, вот где он устроился.
— Зевс? — Евдоким заразительно смеется, хлопает себя от удовольствия по колену. — Как же так, глава табора — и в собачьей комнате?
— Так ему поглянулось, — отвечает, усмехнувшись, Дорофеич. — Я, со своей стороны, ему, Одиссею то есть, толкую, неприлично-де начальнику в собачьей комнате... Зевс, оно, конечно, собака породистая, но ведь не сравнишь: Одиссей — человек, притом начальник... А он мне в ответ: здесь, говорит, уютнее. В кабинете директора, говорит, мне не по нраву: на окнах решетки...
— Понятное дело, — кивает головой Евдоким. — Кому охота за решетками! И все ж интересно: кого Одиссей в кабинете Лобанова устроил?
— Ученого медведя, вот кого, — сказал Дорофеич. — Пошли мы в обход дворца, чтобы, значит, насчет пожару проверить, смотрю: в кабинете медведь сидит на привязи. Заглянул я во дверь, он на меня с рыком...
— С рыком?
— С рыком, — отвечает Дорофеич. — Грозный такой, как товарищ Лобанов.
Евдокиму смешно, он опять заразительно смеется, запрокидываясь. Шутка ль в деле: в домашнем кабинете Лобанова ученый медведь живет...
Далее повествует неторопливо Дорофеич. С противопожарной точки зрения осмотрел он весь директорский дворец, — никакой придирки, все в аккурате. И в биллиардной, и в гостиной, и в вестибюле, и в спальнях, и в двух детских комнатах, — всюду все в аккурате, полная пожарная безопасность. Обещались цыгане пользоваться только радиаторами от центрального отопления из подвала, а печей не топить, окурков не бросать...
— А насчет документов не забыл? — спрашивает Евдоким.
— Как я мог про документ забыть, — обстоятельно отвечает Дорофеич. — Как есть акт противопожарный составил и расписаться заставил. Сам-то Одиссей, поди знаешь, неграмотный. Орест свою роспись поставил, на то он и грамотей... У него, промежду прочим, с цыганкой Азой, пока в летнее время ездили, дите родилось, такой черномазенький цыганок...
— Это хорошо, — одобрительно кивает головой Евдоким. — Прибавление парусному табору...
3С появлением цыган заглохший Берикуль словно пробудился от спячки. Движение, суетня, слышны соседские переклички: приехали! Во дворце вновь поселились! И медведя с собой привезли!
Иные готовят яичко — погадать; иные просто так, ради любопытства прохаживаются перед дворцом, засматриваются на стрельчатые окна, на узорные карнизы: в красивом, просторном дворце цыгане устроились! Хорошо быть цыганом!..
У лесника Ирасима с приездом цыган забот больше. Ему надо в срочном порядке найти в лесу сухостойную делянку, выделить ее на цыганскую рубку. Сырые дрова горят медленно, от них мало тепла, надо подыскать такие дрова для цыган, чтоб поближе возить, чтоб горели ровно и жарко, не искрились бы...
А еще забота у Ирасима — найти в лесу достойный материал для досок. Из досок в течение зимы цыгане построят плавучий дощаник, может, не один, а два — взамен устаревших или поврежденных. О материале для дощаников Одиссей-вожак еще не обмолвился при встрече ни словом, но Ирасим знает, что у него на уме: перед Новым годом придет вместе с сыном Орестом к нему в гости и затеет беседу о кремлевистой, без изъянов сосне. Надо быть заранее готовым к той беседе...
И Шакиру, кочегару и котельщику, с приездом цыган забота и работа. Велел ему инспектор Евдоким отремонтировать четырехтактный движок с насаженным на ось генератором. Как объявится в клубе цыганское представление, так к тому времени велит Евдоким, чтоб движок был готов и генератор — источник света и тока — тоже, для освещения в клубе. В поте лица усердствует Шакир, ремонтирует движок — протирает цилиндры.
И у Сыча забот и хлопот прибавилось. По улицам рудника-прииска он скользит быстроногой тенью, и днем, и в сумерках все следит, не случилось ли со стороны цыган какого непорядка или вреда для его пчелок. И за бывшелобановским дворцом, в котором проживают парусные цыгане, он следит бдительно, забравшись на соседний утес. Кто приходит во дворец, кто выходит, кто и что несет в руках — все интересно знать Сычу. Ведь всем известно, где цыгане, там и воровство, и обман — держи ухо востро.
Но больше всех, естественно, хлопот у Евдокима Аникина. Он не только блюститель порядка, но и воспитатель народа, — так он понимает свои обязанности. Надо позаботиться о концерте. Кто пришлет в покинутый поселок артистов? Никто. Поэтому Евдоким обойдется местными силами и устроит к Октябрьским праздникам в клубе концерт.
Евдоким по поводу концерта встретился с Одиссеем, обо всем договорился и согласовал. Очередная забота — о зрителях. Занарядив пожарного мерина, Евдоким объезжает на нем, несмотря на слепоту лошади, ближайшие окрестья — зазывает народ на концерт. И в Сосновку он съездил, и на Американке побывал, и в Гороховке, и в Лесотделе. Везде он объявлял о концерте, сообщил часы, когда состоится, самодельные афиши, написанные красным карандашом, вывесил. Люди встречали его весело, обещали в назначенный день непременно явиться в клуб на представление.
4И концерт в назначенное время состоялся. От протопленных в клубе печей было тепло, зрители сидели без зимней верхней одежды, без шапок и полушалков, нарядные, праздничные. Сияли электролампы — движок работал исправно.
Зрительный зал от сцены отгораживал занавес — из парусов.
Артисты выступали прекрасно, с душой, все были довольны, все похвально хлопали в ладоши.
После представления Евдоким от имени общественности поблагодарил артистов — пожал Одиссею руку...
Евдоким с Дорофеичем сидят после концерта при лампе-коптилке в пожарке и обсуждают концерт.
— Слышь, Евдоха, — говорит Дорофеич, — цыганы, они, конечно, артисты настоящие, я от души их оцениваю. И Орест играл на баяне хорошо, и Аза пела замечательно... Только не понял я насчет лодки.
— Чего тебе непонятного в лодке? — спрашивает Евдоким. — Лодка как лодка и парус натянутый.
— Это мне понятно: лодка, парус, Одиссей сидит на носу, — машет рукой Дорофеич. — А вот этот самый Циклоп... Кто такой есть Циклоп? Медведь с одним глазом...
— Циклоп есть зверь, — поясняет Евдоким.
— А что, он всамделишный или его придумали?
— Этого я не могу сказать, — признается Евдоким. — Может, такие существа где ни на есть проживают, а может, таких нигде нету.
— А зачем они, ежли их нету?
— Чтоб интересно было.
— А-а, — неопределенно говорит Дорофеич. — Это что: наподобие, значит, сказки?..
Некоторое время старики сидят друг против друга молчком, думают, вспоминают. В чугунной печурке потрескивают сгорающие поленья, в трубе гудит, от лампы смрадный запах сгорающего керосина.
— А море-то как они изобразили! — восхищается Дорофеич. — Волны так и ходят, так и ходят...
— Это — полога, — поясняет Евдоким. — Их за края дергают, кажется, что волны.
— Все равно красиво, как настоящее, — говорит Дорофеич. — Так красиво! Аж самому охота на море и сирен послушать бы, как они распевают.
— Да, красиво поют, черти, — соглашается Евдоким. — Заслушаешься.
— Во-во!.. — крутит головой Дорофеич. — Так бы все сидел на берегу да слушал, слушал.
— Верно, красиво поют, — повторяет Евдоким. — Заманчиво.
— А что, много их в море водится, сирен-то, аль тоже, поди, выдумка?
— Не знаю, — говорит Евдоким. — Наверно, и это выдумка: в воде человек, ежли он не водолаз, не живет.
— Жаль, — вздыхает Дорофеич. — Пусть бы уж лучше живет.
В семье Коростелевых свой разговор. Ирасиму и Анне Самсоновне концерт тоже очень понравился: и песни, и пляски, и то, как здорово цыгане изобразили море, и лодка, которая, как настоящая, пересекает валы и несет в себе Одиссея и его товарищей...
Поздним вечером супруги ведут разговор, перед тем как улечься спать, — убрано со стола, разобрана постель, радиоприемник выключен, — они все сидят на кухне у стола и обсуждают увиденное в клубе.
— Интересная сказка, — говорит Ирасим. — Это они из книжки взяли. Одиссею-то самому не придумать, Орест всему зачинщик. Умный, в Москве учился на артиста.
— А тебе почто известно, что из книжки, ты что, читал?
