Георгий Черчесов - Испытание
Трамвай прошел. Пора ехать. Но «Крошка» не двинулась с места, потому что Майраму бросилась в глаза одна парочка. Он торопливо вышел из машины, хотя пассажир напомнил:
— Опаздываем в театр.
Майрам устремился к толпе, он пробивался сквозь нее, усиленно ловя знакомую прическу в море голов. Он не мог ошибиться. Девушка Сергея, которую он встретил в сельхозинституте. И не одна. Он должен узнать, кто с ней; это неправильно, что к девушке старается прицепиться кто-то, когда ее парень отбывает военную службу…
Наконец догнал. Рядом с ней мужчина: не молод, не стар, для нее же — стар. Будь он в самый раз, и тогда нельзя так…
Она стояла и смотрела на Майрама. Без тени смущения. Ждала, что скажет. А ее спутник сразу стал растерян, как вратарь, который пропустил мяч между ног и никак не может понять, как это произошло. И понять не может и прямо в глаза товарищам по команде нет мочи взглянуть. Он косился куда-то мимо Майрама и тоже ждал, когда ему скажут, что за тип вдруг вырос перед ними. Майраму было наплевать на то, что ее сопровождал солидный товарищ, имевший, судя по всему, в обществе вес куда больший, чем любой таксист. Незнакомцу надоело стоять и ждать, когда кому-то из двоих вздумается объяснить, почему его останавливают посреди людского потока и люди задевают его локтями и недовольно ворчат, что перегородили улицу… И он бросил вопросительный взгляд на свою спутницу, и она тотчас сделала движение, будто хотела обойти Майрама. Но Гагаев желал понять, почему она гуляет на виду у всех с этим дядькой.
— Пишет он, твой Сергей? — спросил он, сделав упор на словах «твой Сергей».
Спросил и с радостью отметил, что удар пришелся в девятку — в самый уголок ворот. Спутник ее занервничал и тут же обдал таксиста злым взглядом. Но Майрам упорно не замечал. Он ждал ответа. И она убедилась, что он не отступится, и, не глядя на хлыста, милостиво выдавила из себя:
— Пишет…
Спокойное слово, хорошее слово. Но оно далось трудно. Будь ее власть, Майрам бы сейчас исчез со скоростью, о которой таксистам и не мечтать. Но ее глаза не могут уничтожать, изгонять, я это его спасло… Значит, Сергей пишет ей, а она… не видно, чтоб ждала. Ишь, с какой неохотой выжала из себя «пишет».
«Почему меня так задело то, что она прогуливается с мужчиной? — с удивлением подумал Майрам. — Кто я ей — брат, жених? Месяц назад я только мельком отметил бы, что вот и девушка Сергея ничем не лучше других. Но сейчас я обижен! Горько обижен! Точно сам я был Сергеем»…
Уже позже он понял, что виноват Мурат! Майрам будто играл его роль. И лез на скандал, и он и не он. Говорил его голос, оскорбилась его совесть, — но толкал Мурат, возбуждали его нетерпение, его гнев.
— Ты его еще любишь? — спросил Майрам громко, так что прохожие оглянулись, окинули взором хлыста, а пристальнее — девушку. На этой стороне проспекта бродят все ужасно любопытные. И Майрам чувствовал, что среди прохожих, слышавших их диалог, большинство было на его стороне, и поэтому так зло, недоброжелательно поглядывали на нее. Вот только хлыст пока еще бродил в нейтралах. Ничего, сейчас и до него дойдет очередь… Майрам громко повторил:
— Любишь Сергея?
Она съежилась под взглядами прохожих. Она хотела вспылить, но чувствовала, что это будет не в ее пользу, и сдерживала себя, еще надеясь на благополучный финал. Нервничая, страдая, желая поскорее отделаться от таксиста, она попыталась превратить вопрос в шутку.
— Он это знает, — сказала она чересчур весело…
Но Майрам не давал ей опомниться, он нанес новый удар. Кивнув на хлыста, он спросил сурово:
— Знает и это?
И тут мужчина счел своим долгом вмешаться. Он сразу вырос в глазах Майрама. Нет, он не хлыст. Он не ретировался восвояси. Он сделал шаг к таксисту. Жаль, что по такому поводу столкнулись они. Извини, Майрам не знает, кто ты, но ты обидел хорошего парня. Незнакомца не испугало то, что свидетелей будет немало.
Ухажер шагнул к Майраму, но не успел и слова вымолвить, как тот встретил его грудь в грудь и выпалил ему в лицо:
— Увижу еще с ней — будешь иметь дело со мной, с другом Сергея. Понял?
И тут она попыталась втиснуться между ними. К чести ухажера, он отодвинул ее в сторону. «Молодец! — мысленно воскликнул Майрам. — Но не жди от меня пощады! Не пожалею ни твоего стройного носа, ни яркого галстука, ни репутации»…
— Ну и друзья у Сергея, — заявила она и свысока, тем значительным голосом, который бывает только у красавиц, добавила резко: — Конец! Ко-нец! Так и напишите своему флотскому Другу!
Есть капля, которая переполняет чашу, и тогда из нее выливается не одна капля, а гораздо больше. Есть камушек, который, срываясь с горы, тащит за собой сотни и тысячи других, и тогда вниз несется смертельная лавина, уничтожающая на своем пути все и вся. Ее слова явились той самой каплей и тем самым камушком…
Майрам не замахивался. Для замаха не было времени. Да и хлыст стоял очень уж близко к нему…
… Потом? Кто не знает, как все это бывает. Вокруг визг, крик, шум, толкотня и резкая трель, и Майрам еще не успел подумать, как быстро среагировала милиция, а уже увидел липко лавирующие между шляпами, головными платками, пышными шевелюрами; модными прическами две яркие фуражки…
На следующий день Майрам стоял перед столом Николая Николаевича, и голова его кружилась от бесконечного движения туда-сюда, начальник не в состоянии был сидеть в своем кресле и бегал из угла в угол, но нигде не мог найти успокоения я кричал ему в затылок:
— Теперь и это! Да сколько ж мне будет с тобой мороки? Раньше Думал, что с годами ты станешь дисциплинированнее. А теперь на что мне уповать? Не в школе же ты?! Ты работаешь, понимаешь? Работаешь! Взрослый человек! А как мальчишка набрасываешься на солидного человека! Ты хоть знаешь, кто он? Знаешь?
— Знаю, — старался попасть ему в тон Майрам.
— Так кто он? — Николаю Николаевичу не терпелось услышать, кого Майрам ударил. — Говори, кто?
— Бабник, — обрезал таксист начальство.
— Философ! — отмахнулся от его определения Николай Николаевич. — Философ! А ты с ним на кулачки! Нашел с кем! — и в который уж раз повторил резко: — Судить тебя будут.
Честно говоря, Майрам и сам не понимал, какого черта полез в драку. Ну, сказал бы Сергею, что никакого дела с ней не надо иметь. И все. Мурат подвел! Но разве можно об этом заикнуться Николаю Николаевичу? Он ведь его на смех поднимет…
И тут Майрама прорвало…
— А я и на суде все скажу. Сергей там на посту, на славном нашем флоте бережет покой страны… — он шпарил, будто читал газету. — Старается, чтоб чистое небо над нами было, чтоб не проливались слезы матерей и детей. А тут один из типов коптит небо!
— Погоди! Погоди! — пытался остановить его Николай Николаевич. — Все это мне известно…
— А известно ли зам, какую радиопередачу на флоте все как один слушают, и даже остряки перестают зубоскалить, когда она звучит из репродуктора? — горячился Майрам.
— Да при чем здесь радио? — взмолился начальник АТК. — Мы же не на кокференции радиослушателей. И мне нет абсолютно никакого дела до радио.
— Ага! Вам нет дела? А вот они каждый вечер уши навострят на репродукторы и ловят каждое слово диктора, когда он яро погоду на завтра говорит. Потому что им есть дело до этого! Они завтра будут на карауле, под открытым небом. Они месяцами в море. Им негде спрятаться от качки и соленых брызг. Погода бьет их в открытую. Это мы можем по домам рассоваться, телевизор посмотреть. А им служить!
Майрам еще долго кричал в таком духе, так что Николай Николаевич понял, что его голыми руками не возьмешь. В другие разы Майрам молчал, глотал. Любую мораль, а на сей раз — дудки! Потому что, хоть он сам и не служил на флоте, но знает, почем фунт лиха. И никогда не даст в обиду тех, кто служит.
— Стой! — закричал Николай Николаевич и встряхнул таксиста, насколько ему позволяли силы и габариты: — Стой! Не кричи! Это не твой кабинет! И не трасса! Молчи! Хватит!
В кабинете воцарилась тишина. Николай Николаевич прошел за стол и уселся в кресло. Устало уронил лицо на ладони и помолчал, отходя от азарта. Потом спокойно спросил:
— Драться-то зачем?
— Знали бы вы, как он ее любит, — тихо сказал Майрам и сам услышал в своем голосе дрожь правды и тоску.
Услышал это и Николай Николаевич. Он долго смотрел на Майрама и тоже проникновенно спросил:
— А ты никогда не слышал о Майраме — шофере нашей АТК, который тоже крутит чужую любовь?! Я это не по слухам знаю. Сам видел в его машине жену уважаемого человека. Или Майраму можно?
Ох и хитрюга начальство! Вот куда завернул. Неужто со стороны и у него выглядит все так, как у этого хлыста? Но это же неправда! Майрам никого не отбивает! Он не вор! Она сама этого хочет. И муж у нее совсем не такой, чтоб его уважали.
