Валентин Катаев - Повелитель железа (сборник)
Учитывая каждый шаг, он не учел только того, что Бертон был связан узами дружбы с Джеральдом Марчем, а также любил его жену Айрис.
Часы бежали медленно. Мистер Стром скучал и иногда звонил по телефону Мидьфорду.
— Что нового?
— Сегодня ночью, сэр, ваша жена стреляла в вас, но вы были очень корректны, чем совершенно поразили ее, она думает, сэр, что вы начали изменять свой характер.
— Молодец Мильфорд, следи дальше.
А сам думал и радовался, что благодаря своевременной замене он избежал смерти.
— Кто знает, — думал он вслух, — в меня, может быть, она не промазала бы. Я, признаться, не пошел бы на этот риск за такую малую сумму.
Сообщение Мильфорда о том, что Бертон сбежал и не явился более в дом, вызвало у него подозрение, раздражение и горечь. Он подумал о том, что «профессиональная часть» становится фикцией даже в их жульнической корпорации.
Просматривая свои капиталы, он убедился в том, что перепутал конверты и дал Бертону билет в один миллион фунтов стерлингов. Это его разозлило, и он сделал распоряжение Мильфорду известить полицию и Скотленд-Ярд о своем ограблении.
На другой день он получил известие о том, что его жена Айрис скрылась.
По телефону были даны все распоряжения о поимке ее, а также были сделаны приготовления к ее полной изоляции от общества, тем более, что она сама развязывала ему руки, так как оставила записку с просьбой в ее смерти никого не винить.
Это освобождало мистера Строма от многого, и у него на пути оставался только один враг — сын старика Марча, Джеральд.
— Ну, с этим пьяницей я всегда справлюсь, — думал он. Но тучи набегали на его лицо, когда он вспоминал старика Марча.
— Не старик — железо, — скрежетал он зубами, — даже бедлам не сломил его здоровья.
В это утро мистер Стром вышел из ванной комнаты в пижаме и шелковой сорочке, рельефно облегавшей мускулатуру его сильного тела. В этом виде он походил не на миллионера, а на авантюриста, добившегося в конце концов удачи и приобретшего роскошный особняк в Парк-Лэйне.
Он подошел к окну и уставился на площадь. Ночной туман к утру сменился, как водится, утренним туманом, и он с тоской вспоминал о залитом солнцем Мойзенбурге, широкой бухте и голубых озерах, о своем винограднике на склонах холма.
В дверь мягко постучали.
— Войдите.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел бочком с хитрой усмешкой его слуга Мильфорд.
— Почта получена, вас разыскивают, — сказал он запросто и положил пачку писем на письменный столик.
— Добавляй «сэр», — проворчал Стром. — Опять разучился говорить как полагается.
Мильфорд косо осклабился.
— Ладно, так и быть, уж подучусь снова.
— Я бы тебе настоятельно рекомендовал. Я могу иметь сто слуг за четверть того, что ты получаешь, и моложе тебя, и в десять раз работоспособнее.
— Возможно, только они не согласятся для вас делать то, что делаю я, и доверять им вы тоже не могли бы. «Преданность за деньги купить нельзя», я на днях вычитал эту фразу.
Стром выбрал одно письмо в простом синем конверте и распечатал его. В письме значилось: «Все в порядке. Он арестован, она заперта у Розы Лежер». Подписи не было. Стром пробормотал что-то и передал письмо слуге.
Мильфорд пробежал глазами клочок бумаги без малейшего изумления.
— Арестован… — процедил он сквозь зубы. — Заперта, хм… а остался еще брат…
Стром резко обернулся.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он. — Само собой разумеется, остался, — продолжал Стром, — надолго ли. В чем дело?
— Так себе, ничего.
Стром взглянул на него в упор.
— Мне кажется, что временами на тебя находит дурь.
— Может быть, — заметил Мильфорд.
— Одеваться, Мильфорд, ну!..
— Вы собираетесь воскреснуть. Не рано ли, ведь газеты вас уже убили?..
— Да, да, воскресну. Все в порядке, все. А брат безопасен и пьяница.
Говоря это, Стром одевался. Тон его голоса возбудил внимание Мильфорда.
— Знаете, что я вам скажу, мистер Стром, страх порождает ненависть…
Стром уставился на него.
— Потрудись объяснить.
— Я хочу сказать, что невозможно ненавидеть человека, не боясь его. Страх превращает боязнь в ненависть. Отнимите страх и останется… презрение, все что хотите, только не ненависть.
— Это ты тоже из книжки вычитал? — спросил Стром, стоя перед зеркалом.
— Нет, это мой собственный котелок сварил, — ответил Мильфорд, взяв платяную щетку и принимаясь чистить жилет хозяина.
— Ну, поскорей.
— Сейчас кончу. А вы не знаете, сэр, что это за личность живет по соседству с вами на Шип-стрит? кажется, это Марч.
— Что, Марч рядом!
— Я говорил на днях с одним полисменом, он его считает свихнувшимся. Живет он, как говорят, в одиночестве. Пьет, и здорово пьет…
— Ты хорошо осведомлен, ты знаешь сам, что делать, проворчал Стром через плечо.
Мильфорд задумчиво тер лицо.
— А вдруг он все знает, — сказал он, помолчав.
Стром обернулся.
— А не потрудишься ли ты отсюда убраться, старый болтун?!
Мильфорд ничуть не смутился и спокойно повесил жилет на спинку стула. Потом подошел к двери и выглянул в нее.
— Вас дожидается Макс, — сказал он. — Он сидит в коридоре.
— Что? Макс ждет, позови его!..
Мильфорд привел Макса, который подобострастно поклонился Строму.
— Можешь идти, Мильфорд, — сказал Стром.
Мильфорд неторопливо удалился.
— Докладывайте! — сказал Стром.
— Я выследил ее, она заперта у Розы Лежер, — заявил Макс, извлекая из своей записной книжки моментальный снимок и протянув его миллионеру.
— Это она, — подтвердил Стром. — Наверно, отыскать ее было не трудно.
— Сама вскочила в авто.
— Good!
— Лежер ее вышколит.
— Я уверен в этом, — процедил Стром, стоя у окна в своей любимой позе, уставив взор куда-то в пространство без малейшего выражения на лице.
«Страх порождает ненависть», — прозвучали в его ушах слова Мильфорда. Передернув широкими плечами, он отогнал воспоминания.
— Она хорошенькая, Макс, верно?
— По-моему, очаровательна, — сказал Макс. — Я не знаток по этой части, но мне кажется, что такие не часто попадают туда.
— Правильно, — пробормотал Стром. — Такие не часто попадают. Я у ней сегодня буду как гость.
— Это чрезвычайно оригинально, — засмеялся Макс. — У вас большая фантазия.
— Ну, довольно, надо покончить с Марчем.
— Он остался последний.
— Да.
— Вы здорово округлили состояние, присвоив кассу его отца.
— Довольно! — резко сказал Стром, — я не люблю лишних слов.
Он извлек из бумажника полдюжины билетов и сунул Максу в протянутую руку.
Макс оживился.
— Шесть сотенных. Ну ладно, хватит.
Элегантно поклонившись, Макс, насвистывая шансонетку, вышел.
Оставшись один, Стром повернулся к окну и уставился на площадь, над которой висела пелена тумана.
Он гордился своим бесстрашием. Безжалостно, без угрызений совести шагал он по людям к поставленной цели и не испытывал страха.
В трех частях света женщины проклинали его имя и память о нем. Враги его день и ночь лелеяли планы отмщения, но он не знал страха.
Вспомнив Марча, он успокоил себя, но в глубине души угнездилась тревога.
Он боялся старика Марча, запрятанного в бедлам.
Глава IX
Желтая лихорадка Джеральд
Марч стал очень беспокоиться, когда он заметил отсутствие Бертона. Не доверяя себе, он обошел все комнаты, но нигде не было видно ни его, ни записки, адресованной к нему.
Подставив голову под кран, немного освежив себя, он решил первым долгом броситься к особняку Строма, но остановился. Его поразила мысль:
— Бертона никогда не было. Есть только один Строи, только один, живущий двойной жизнью.
Но эта мысль никак не укладывалась в рамки реальности. Никак. Веря и не веря себе, он выскочил на улицу.
Улица тонула в тумане, и огни автомобилей, прохожие, казалось, плыли навстречу.
Остановившись у витрины, он купил вечерний выпуск.
Тайна разъясняется.
Убийца миллионера Строма арестован. При нем найден билет в 1.000.000 фунтов стерлингов. Убийца отрицает все и старается запутать следы правосудия. На следствии удалось выяснить, что его зовут Джон Бертон.
Газета выпала из рук.
— Значит, все-таки Бертон существует самостоятельно…
И Марч устремился по улице в толпу, шум, грохот, чтобы найти себя, чтобы, слившись с толпой, облегчить свое настроение и, успокоившись, в динамике движения обдумать все.
Кажется, он, — прошептал Макс Мильфорду.
— Да, это он. Голову на отсечение — он, — подтвердил Мильфорд.
