Аркадий Гайдар - Том 2. Повести, рассказы, фронтовые очерки
Женя:
— А если бы сам нарком?..
Отец:
— Он… он бы, вероятно, еще подумал.
Женя (со смехом):
— Я не могу думать! Я уже сказала об этом всем своим друзьям и подругам.
Отец:
— У тебя друзей много? И конечно, из них Тимур первый?
Ольга:
— Ну как же… Женя, почему его и вчера и сегодня не видно?
Лицо Жени. (Растерялась.)
Отец (поддразнивая):
— Что же ты так вспыхнула? А я его по пути с другой девчонкой встретил… (После паузы, успокоительно.) Он был чумазый, и они несли в ведрах воду. Ты его позови сюда, Женя.
Женя встала. Она, по-видимому, хочет что-то сказать отцу, но Ольга не так поняла ее движение и остановила:
— Женя, погоди, не сейчас. Папа приехал надолго, и ты еще Тимура сто раз позвать успеешь…
Женя (вспыхнув):
— Я?.. Позвать… Ты ничего не понимаешь!
Полковник посмотрел на Женю.
На глазах у нее слезы.
Полковник:
— Женя, что с тобой?
Она быстро проводит пальцами по ресницам и говорит задумчиво:
— Ничего! Папа, на земле все говорят! «Война и война…» Папа, посмотри, какое небо голубое! Мы будем ходить в лес… на речку… купаться… кататься на лодке… и ты будешь не полковник, не рабочий, не служащий, а просто папа. (Пытливо заглядывает ему в глаза.) Так не бывает? Ну, хорошо, пусть ненадолго, только на один месяц. Мы будем жить весело. Если у тебя есть деньги, ты подари мне патефон, мы будем заводить марши, танцы. Папа, я что-то говорю… говорю… а сама знаю, что это глупости. Но мне хорошо, и я при тебе не могу говорить иначе.
Ольга (укоризненно, отодвигая стакан):
— Женя, когда ты так говоришь, я не могу пить чай. Вот видишь, и папа ничего не ест тоже. Ты говори что-нибудь поспокойнее и попроще.
Женя (зажмуриваясь):
— Ах, это просто! Это все очень просто!..
Отец (меняя тему разговора):
— Мы попьем чаю, проводим на вокзал Ольгу и пойдем гулять. Ты покажешь мне ваш сад, ваш штаб, ты позовешь Тимура.
Женя (опять растерявшись):
— Его, наверное, дома нет. Они в колхозе на работе.
Отец (добродушно):
— А ты почему не на работе?
Женя (совсем растерявшись):
— Я… не знаю… там, наверное, уже есть люди… и больше туда не нужно.
Полковник (заглядывая Жене в лицо):
— Ты что-то краснеешь, путаешься. Женя, сядь и скажи мне правду.
Тропкой по роще-парку идут возвращающиеся с работы Тимур, Нюрка и ее маленький братишка. В руках у них прополочные тяпки.
В лесу слышен далекий свист.
Тимур (передавая Нюрке свою тяпку):
— Ты иди, а я пойду напрямик (показывает) рощей…
Нюрка:
— Завтра на работу опять в то же время?
Тимур:
— И завтра и послезавтра. Людей у нас теперь мало, а что обещано, то будет сделано. (Взглядывает Нюрке в лицо.) Почему у тебя на носу ссадина?
Нюрка (беспечно):
— Эка беда, ссадина! Кабы на ноге или руке… А я не носом работать буду.
Тимур скрылся в кустах.
Нюркин братишка-малыш (показывая палец):
— А у меня, Нюрка, на пальце царапина.
Нюрка (добродушно):
— И тебе не беда. Ты все равно большой лодырь… (Насторожилась.)
В роще повторяется свист.
Тимур выходит на маленькую поляну. Окрик:
— Стой!
Тимур остановился.
Его окружает шайка под командой Фигуры.
Фигура:
— Ну, теперь мы тебе покажем!
Тимур смотрит на Фигуру и, пожав плечами, свысока спрашивает:
— А что ты, Фигура, со мной можешь сделать?
Фигура (озадаченно):
— Как что? Мы тебя изобьем по чем попало.
Тимур (после паузы):
— Бей! Но до смерти ты меня не заколотишь. А наши узнают, и тебе самому спуска не будет.
Фигура:
— Врешь! У тебя больше нет команды! Ваша команда кончилась, разлетелась… Теперь опять мы — сила!
Тимур:
— Кончилась? Разлетелась? Это наше, а не твое дело. Ну, бей! Видишь, я уже и глаза зажмурил.
Фигура (после колебания — ударить Тимура или нет, говорит грозно и удивленно):
— У тебя две жизни или одна? Ты со мной как разговариваешь? О чем думаешь?
Тимур трогает Фигуру за рукав и совсем неожиданно спрашивает:
— Фигура, ты стихи любишь?
Фигура (вылупил глаза, удивлен до крайности):
— Чего-о?
Тимур:
— Стихи. Ну вот, например:
Отец, отец! Дай руку мне…
Ты чувствуешь — моя в огне.
Знай, этот пламень с юных дней,
Таяся, жил в душе моей…
Скажи, Фигура, у тебя пламень в душе есть?
Фигура (опять вылупив глаза):
— Чего-о? Я тебя еще раз спрашиваю: ты когда со мной говоришь, о чем думаешь?
Тимур (продолжает):
Имел одной он думы власть,
Одну, но пламенную страсть…
(Деловито.) Вы меня бить будете? Так бейте, не задерживайте! (С досадой.) А то вам зря шататься, а мне завтра чуть свет на работу!..
Фигура (после долгого колебания, зло):
— Иди к черту!
Тимур:
— Прощай, Фигура… Стихи я тебе потом дочитаю… (Уходит.)
Повернувшись к ребятам и кивнув головой в сторону ушедшего Тимура, Фигура говорит:
— Вот упрямая порода! Что это он там бормотал? (Надвигаясь на одного из мальчишек.) А у тебя есть в душе пламень?
Мальчишка (гордо):
— Нет… этого нету…
Фигура (горько и зло):
— Вот то-то и есть, что нету!
Новые времена
Ровным строем катит по дороге к парку отряд мороженщиков.
Идет по дороге к парку отряд бутербродно-конфетных лоточниц.
Мощный радиатор пятитонки.
На ней играет, поблескивая медными трубами, оркестр духовой музыки.
В роще танцующие пары.
Широкая, врезающаяся клином в лес поляна с островками густой зелени. Вдали под деревом на грузовике оркестр, там кружатся танцующие пары. Проглядывая сквозь просветы между белыми облаками, светит солнце.
По опушке под деревьями и кустарником расположились веселые отдыхающие группы.
От опушки к чаще кустов, в тень, осторожно подъезжает легковой «ЗИС».
Выскакивают из него с кульками, с провизией, с сумками взрослые и ребята.
Мимо «ЗИСа» идут полковник Александров и Женя. Женя (неуверенно):
— Я… я думаю, что Тимура здесь нет… Они, наверное, опять на работе.
Полковник:
— А ты завтра пойдешь на работу?
Женя (отрицательно мотает головой):
— Нет. (Пауза.) Если они там, я к ним пойду еще сегодня.
На пне под кустом стоит патефон.
На траве, на скатерти, закуска. Тут же, прислонившись к дереву, сидит задремавший дедушка.
Молодой человек (наклонившись к девушке):
— Идем! Мы только немножко потанцуем и вернемся обратно.
Девушка:
— Да! Но тогда нужно разбудить дедушку.
Стоя, они берутся за руки и, счастливо улыбаясь, смотрят в глаза друг другу.
Хруст шагов — и, испуганно разжав руки, они прячут их за спину.
Невдалеке показались полковник Александров и Женя.
Женя (прижимаясь к отцу):
— Папа, а ты мне патефон подаришь?
Полковник:
— Сказано.
Женя:
— Слово?
Полковник:
— Слово!
Женя (лукаво):
— А какое? Бывает слово пионерское, советское, комсомольское, красноармейское…
Полковник (полушутя):
— Мое — бронетанковое.
Женя (удовлетворенно):
— О! Это, конечно, тяжелое и верное слово!
«ЗИС» в тени дерева. Около машины стоят два бледных человека… Один из них, напряженно слушая радио, машет рукой в сторону духового оркестра.
Оркестр продолжает играть.
Около «ЗИСа» стоит уже человек двадцать… Подбегают еще люди… И уже многие отчаянно машут оркестру руками. Но дирижер стоит спиною, он не видит, и оркестр продолжает играть. Ближайшие танцующие пары, обрывая танец, бегут к «ЗИСу».
Кто-то дернул дирижера за ногу. Он останавливается, на его лице недоумение.
Он растерянно машет рукой, музыка стихает.
В лесу молодой человек и девушка. Он говорит ей решительно:
— Идем! Мы только немного потанцуем и придем обратно.
Девушка:
— Да, но тогда нужно подойти и разбудить дедушку…
Молодой человек озорно подкрадывается к патефону, поднимает мембрану и пускает пластинку.
Дедушка открыл глаза, улыбнулся и увидел, как счастливая пара выскочила на поляну и, чем-то пораженная, остановилась.
Недоуменные и растерянные лица молодой пары.
Перед ними безмолвно замершая поляна. И, не шелохнувшись, все, сколько ни есть людей, стоят, повернувшись лицом к «ЗИСу».
Голос наркома из репродуктора:
«…Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну…»
