Илья Штемлер - Поезд
И подруги поспешили через полотно.
– Ох, Танька, ох, Мимоза! – Магда нетерпеливо пошлепала подругу. – Быстро! Еще отстану от поезда, с твоими родственниками…
Вагон встретил Магду особым гостеприимным уютом. Крахмальные занавески, голубая дорожка в сочетании с серой обивкой стен ласкали глаз.
– Батюшки! И цветы у них, подумать только, – не без зависти воскликнула Магда, бросив взгляд на ползущие под потолком зеленые вьюны. – А тепло-то как.
– Плюс электрификация всей страны! – важно произнесла Татьяна. – Помнишь небось? Я свой вагон знаешь как облизываю? Что ты! Пылинки не найдешь. – Она отодвинула непривычно бесшумную дверь и пригласила Магду в служебку.
– Н-да… – Магда задержала взгляд на своем отражении в дверном зеркале. – Как же ты меня, подружка, без дезинфекции к себе впускаешь? – усмехнулась Магда. – Не боишься?
– Ничего. У меня хлорка есть, в туалете, – в тон ответила Мимоза. – Иной пассажир таким ввалится, словно до сих пор в окопах отсиживался. Так я за ним особый надзор устанавливаю. А ты еще ничего, стены не мажешь… Вон они, мои родненькие, – Татьяна ткнула ухоженным пальцем в фотографии. – Только ты не очень-то шуми, напарницу разбудишь.
На средней полке, свернувшись калачиком под простыней, посапывала вторая проводница. На полу смирно стояли черные лодочки на довольно высоком каблучке с крупной бронзовой пряжкой. Вид туфелек в служебном купе окончательно сразил Магду.
– Это Сережка, а это мой муж. – С фотографии улыбались бразый усатый моряк и забавный мальчуган в белом слюнявчике.
– Хорошо, что пояснила, а то я чуть было их не перепутала, – ответила шепотом Магда, все косясь на туфли.
Татьяна прыснула, прикрыв ладонью рот.
– Чем тебя угостить, и не знаю! – она распахнула шкаф-холодильник. – Давай, Магда, за встречу! У меня ликерчик есть, умрешь, – Татьяна достала бутылку, плоскую как камбала. – Муж привез из Африки. Ликер манговый, пропади пропадом, живем раз, – она налила в рюмочки, себе и Магде. – Пей, подружка! Кто знает, когда мы еще встретимся.
– Будь здорова, Мимоза! – кивнула Магда. – Хорошего тебе в жизни.
– Спасибо, подружка. И тебе хорошего желаю, – Татьяна пила медленно, прикрыв в наслаждении глаза.
Магде ликер понравился. Мягкий, с особым ласкающим привкусом… Эта уютная, даже домашняя служебка, со своей чистотой, с приборной доской, на которой светились цветные глазки различных датчиков, с крахмальной занавеской под тяжелой коричневой шторкой, с шеренгой прозрачных стаканов в черненых подстаканниках, с красным пузатым чайником на столе и тонким пахучим ликером, переплетались в сознании Магды с представлением о каком-то особом волнующем мире.
Она вернула рюмку на стол.
– Хватит. Еще застряну в твоей светелке!
Магда расцеловалась с Татьяной и спрыгнула на землю.
Выходной светофор уже светил зеленым глазом. Сейчас «фирма» отправится…
– Ты сколько, подружка, получаешь? – спросила Магда, задрав лицо к высокой площадке.
– До трехсот вытягиваю, – ответила Татьяна. – А ты сколько на своей чуме?
– Около двух сотен… Ну и, сама понимаешь, набегает всякое.
– Мы стараемся без этого, – произнесла Татьяна. – Опасно. Ревизоры совсем озверели. Не знаешь, у кого что на уме. Местом рисковать не хочется. И ты людям, и тебе люди… На душе спокойней.
– Конечно, все же три сотни на дороге не валяются.
– Ну да, – согласилась Татьяна. – Побегай, заработай.
«Северная Ривьера» плавно снялась с места.
Магда помахала рукой.
– Будешь в Северограде, заходи.
– А ты в Одессе… Черт, адрес не дала… Ладно, узнай на вагонном участке! – прокричала Татьяна и, послав воздушный поцелуй, захлопнула серебристую дверь.
Ее прозвали Мимозой за то, что когда-то давно Татьяна возила с юга цветы ящиками. Сдавала перекупщикам. И на этом погорела. Была списана в охрану на полгода. Но потом нашла в себе силы, поднялась, и вот, гляди, удаляются, сближаясь между собой, три красных габаритных огонька хвостового вагона фирменного поезда «Северная Ривьера», увозя к лазоревому горизонту вполне счастливую Таньку-Мимозу…
Вдоль состава двигалась высокая вихляющаяся фигура. Магда узнала электрика Гаврилу Петровича.
– Заявился! – бросила навстречу электрику Магда. – Когда Елизар за тобой бегал? А он только заявился. Все крикуны мои спят по лавкам. Нужен очень ты мне сейчас.
– Не шуми, Магда, не шуми, – заискивал Гаврила Петрович. Не любил он связываться с проводниками, а тем более с Магдой Савиной. – У меня ж ремешка нет запасного. Думал, у электрика с «фирмы» куплю. И у него не было. Не руками ж мне генератор крутьгь. Завтра достану. Обещаю. Куплю у ханыг в Харькове.
– Больно нужно, – остывала Магда. – Давай на подачу подключи. От Елизара. Хватит ему света.
– Я и пришел с тем, – обрадовался компромиссному решению Гаврила Петрович и хлопнул ладонью по брезентовой сумке. – Сколько еще постоим? Успею, нет?
– Успеешь. Еще локомотив не подали… Я тебе крикну, если светофор мигнет.
– Лады! – согласился электрик и полез под вагон.
Магда пританцовывала, пытаясь согреться. Лето на носу, а такая холодина по ночам. И звезды какие-то мелкие… Магда запрокинула голову, разыскивая ковш Медведицы. Но в россыпи звезд ковш куда-то подевался. Елизар находил его проворней…
Кряхтя, из-под вагона показался Гаврила Петрович.
– Готово! Катайся как царица, Савина. Удружил тебе… Пошли в вагон, я на щиток гляну.
Магда поднялась следом за электриком. В тесной служебке нескладный Гаврила Петрович стал выше ростом.
– Перепачкаешь тут мне все своим мешком, – ворчала Магда. – Скорее сматывайся!
– Сичас, – огрызнулся электрик.
Он поставил переключатель в положение приема.
– Ну, лады, – согласился электрик. – Минусовый вроде поярче горит, старый вагончик. Но ничего. При таких скоростях справится. Лишь бы не плюс… Пойду к твоему Елизару, поставлю на подачу, – электрик ехидно усмехнулся. – Неужели тебе от Елизара только электричества и надо? Сохнет ведь парень, все видят. Бери его в мужья, Магда.
– Ладно, ставь на подачу, ступай, советчик.
Электрик вышел…
Послышался гудок локомотива. И через короткое время поезд дернулся ревматическими суставами, стронулся с места.
Лампочка в тамбурном плафоне замерцала живым матовым светом. Нельзя сказать, чтобы в полную мощность: как-никак на иждивении была у соседей. Однако читать можно. И в домино играть. – Магда вспомнила пассажира в пижаме.
Проводив фонариком станцию, Магда вернулась в купе и увидела там начальника поезда Аполлона Николаевича Кацетадзе.
Он расположился на откидном стуле, брезгливо упираясь локтем в край стола, заставленного остатками вчерашнего пиршества.
Магда чувствовала, как лицо заплывает жаром. Она подхватила полотенце и накинула на стол, прикрывая это безобразие.
– Люди могут поужинать? Или нет? – произнесла Магда.
– Могут, – согласился Аполлон. – Не обязательно это скрывать.
– Пересядьте, пожалуйста, на полку, я все приведу в порядок.
Аполлон послушался. Вдавливаясь спиной в стенку, он оглядел купе, задержал взгляд на электрощитке.
– Вроде один «кошачий глаз» ярче светит?
Магда с вывертом, из-за плеча оглядела щиток.
– А-а-а… Минусовая. Всю дорогу так.
– Непорядок. Электрик был?
– Заглядывал. Сказал: лишь бы не плюс.
– Все равно непорядок. В пункте оборота подай заявку, пусть разберутся. Мало ли? Вагон, сама понимаешь…
– Если бы только это?! Вагон подменный. Всегда что-нибудь да не работает. Пока до ума доведешь… – Магда продолжала вытирать стол. – Что-то у вас утомленный вид, Аполлон Николаевич. Не выспались?
– Совсем не спал. Ворочался, ворочался… Пошел по составу, смотрю – вагон без проводника.
– К подруге заглянула, на «Северную Ривьеру». Живут же люди. А мы как чумовые.
– Почему? – спокойно ответил Аполлон. – Зайди к тете Вале. Только домашних щей нет, – худыми пальцами он пощипывал кончики черных усов, словно убеждаясь в их существовании на смуглом скуластом лице.
Магда искоса оглядела начальника поезда. Движения ее рук стали более мягкими и тягучими, ей показалось, что Аполлон сейчас погрузился в свои какие-то далекие мысли, и, пользуясь этим, она старалась оттянуть разговор, который, казалось, нависал в купе, Магда чувствовала это.
Аполлон думал об Алексее Свиридове. Собственно говоря, он и не прекращал думать о начальнике дороги с тех пор, как незадолго до последнего рейса его вызвали в управление. Признаться, он ждал этого вызова. Позвонил Савелий и сообщил, что у него состоялась встреча с Алешкой, в гостинице. Правда, Савелий и словом не обмолвился, что они вспоминали и Аполлона. Но иначе и быть не могло… И вот – приглашение зайти в управление. Причем после рабочего дня. Аполлон волновался. И Алине ничего не сказал.
Встреча с «Алешей Поповичем» прошла не очень тепло. И только по вине Аполлона. С самого начала, когда Свиридов вышел из-за стола и хотел обнять старого институтского приятеля, Аполлон бестактно уклонился, официально протянув руку. Свиридов замкнулся, посуровел, хотя и старался сохранить радушие. Они обменялись какой-то необязательной информацией. Аполлона насторожил тон бывшего приятеля, когда разговор коснулся места работы жены, Алины. «В железнодорожной кассе работает Алина», – сказал Аполлон. «Я знаю», – ответил Свиридов. Именно тон, с которым он проговорил эту короткую фразу, и оставил в душе Аполлона странный осадок. Показалось, что Свиридов знает многое о личной жизни Аполлона, и это его сковывает. «Послушай, – сказал Свиридов. – Когда-то мы звали друг друга не по имени-отчеству, я хорошо помню те времена». – «Да, но вы тогда не были начальником дороги», – ответил Аполлон, испытывая смятение… Этими фразами они обменялись в самом конце неловкой и скомканной беседы. И Аполлон тогда подумал о том, как годы меняют внешность человека. Вот Савелий Прохоров, пожалуй, мало изменился, а Алешка…
