Михаил Шолохов - Том 1. Рассказы
Детство Шолохова проходило на хуторе Каргинском, куда семья переехала перед первой мировой войной. Когда пришло время поступать в школу, родители будущего писателя пригласили для занятий с сыном учителя Тимофея Тимофеевича Мрыхина. «У Мрыхина Миша Шолохов начал учиться до поступления в приходскую школу. Семилетний мальчик за три месяца прошел одногодичный курс первого класса» («Известия», 25 января, 1946, № 22, «Письмо из станицы Вешенской»). Затем Шолохов, как он сообщает об этом в автобиографии, «учился в разных гимназиях» (см. сборник «Лазоревая степь», М. 1931, стр. 13). В годы учения он много читал. Но не только книги составляют первый запас его впечатлений: в гимназические годы каждое лето проводит он в станице Вешенской, дружит с ровесниками — казаками, ездит с ними в ночное, участвует в играх и гуляниях. «Казаки — веселый, живой, добродушно-насмешливый народ. Как соберутся кучей, так — гогот, свист, подымающий хохот, друг друга умеют высмеять, позубоскалить. Песни поют чудесные, задушевные, степные, от которых и больно и ласково на сердце. И они разливаются от края до края и никогда не забудешь их. Михаил впитывал, как молоко матери, этот казачий язык, своеобразный, яркий, цветной, образный, неожиданный в своих оборотах, который так волшебно расцвел в его произведениях, где с такой неповторимой силой изображена вся казачья жизнь, до самых затаенных уголков ее» (А. Серафимович, Собр. соч., М. 1948, т. 10, стр. 364).
Учению в гимназии помешали события развернувшейся на Дону гражданской войны. В 1918 году, когда германские оккупационные войска подходили к городу Богучару (Воронежской губернии), где учился в то время Шолохов, ему пришлось прервать занятия и уехать к родителям на хутор Плешаков, станицы Еланской (там отец его работал управляющим паровой мельницы). На хуторе не раз менялись различные власти, — район был ареной ожесточенных боев.
В 1920 году, когда белогвардейцы были окончательно изгнаны из пределов Донской области, пятнадцатилетний Шолохов активно включается в общественную жизнь: он работает в ликбезе, занимается с малограмотными, а то и вовсе неграмотными казаками, становится участником самодеятельного театрального коллектива станицы Каргинской. В то время на Дону, как и во всех других сельских местностях России, с большим напряжением проходила хлебозаготовительная кампания, и деятельность юных драмкружковцев, агитировавших за новое, за советскую власть, привлекавших в станицу массу крестьян с окружающих хуторов, имела политическое значение. «Рассказывают, что стоило только появиться на афише среди действующих лиц фамилии Шолохова, — зал не вмещал всех, стремившихся попасть на спектакль. А когда Шолохов оставлял сцену, в зале поднималась буря… Одно было плохо: не хватало пьес. Кружок мало-помалу распался. Как-то к режиссеру явился Шолохов и, подавая рукопись, сказал: «Вот, пьесу нашел». Прочитали ее. Понравилась». Потом Шолохов не раз поставлял новые пьесы… До сих пор бывшие кружковцы, теперь партийные и советские работники, собираясь вместе, допытываются у Михаила Александровича, где он тогда доставал пьесы. Но Шолохов отделывается шутками» (альманах «Дон», Ростов-на-Дону, 1955, № 2, стр. 71).
В 1921 году на Дону появились кулацкие банды Фомина, Маслакова и других предателей. Шолохов в это время работает в продовольственных органах. С оружием в руках ему вместе с товарищами — коммунистами и комсомольцами — приходилось отражать набеги кулацких банд (сам Шолохов в комсомоле не состоял: «Юность моя сложилась как-то так, — позднее говорил он, — что я, действительно, не был в комсомоле. Вступил сразу в партию» («Советский Казахстан», Алма-Ата, 1955, книга пятая, стр. 75). Вспоминая об этих овеянных героикой днях, Шолохов в своей автобиографии не без юмора писал: «С 1920 года служил и мыкался на Донской земле. Долго был продработником. Гонялся за бандами, властвовавшими на Дону до 1922 года, и банды гонялись за нами. Все шло, как положено. Приходилось бывать в разных переплетах» (М. Шолохов, Лазоревая степь, М. 1931, стр. 13). По свидетельству Виталия Закруткина, Шолохов «…однажды попал в плен к махновцам и был допрошен самим Нестером Махно. Только отроческая непосредственность спасла тогда его жизнь» (альманах «Дон», Ростов-на-Дону, 1955, № 2, стр. 44). Участие в вооруженной борьбе народа обогатило Шолохова множеством интересных наблюдений, дало ему материал для ранних, да и не только ранних произведений.
В конце 1922 года Шолохов направляется в Москву. На Малой Бронной улице размещалась тогда биржа труда. Шолохов попросил предоставить ему работу по специальности «продовольственный инспектор». Однако к этому времени спроса на такую специальность уже не было, начинающему писателю пришлось поработать и чернорабочим, и грузчикам, и каменщиком, и делопроизводителем на Красной Пресне, в домоуправлении. Но своей мечты он не оставлял.
Усиленно занимаясь, стремясь пополнить пробелы в образовании, он каждую свободную минуту отдавал творчеству. «Настоящая тяга к литературной работе появилась в Москве, в 1923 году, когда писались первые рассказы из донской жизни», — вспоминал он впоследствии («Известия», 12 июня 1940 г., № 134).
Московский комитет Российского коммунистического Союза молодежи издавал в то время газету «Юношеская правда», переименованную в 1924 году в «Молодой ленинец». Постоянными сотрудниками этой газеты были поэты-комсомольцы А. Жаров, А. Безыменский и другие молодые литераторы, так же как и Шолохов, с оружием в руках отстаивавшие молодую советскую республику. В этой газете появились первые литературные опыты Шолохова. В 1923 году здесь были напечатаны его фельетоны «Испытание», «Три», в следующем, 1924 году, — фельетон «Ревизор» и тогда же рассказ «Родинка». Послав один из своих первых рассказов в эту газету, молодой автор в разделе «Ответы нашим писателям» прочел ответ: «М. Шолохову. Твой рассказ написан сочным, образным языком, тема его очень благодарна. Но это еще не рассказ, а только очерк. Не спеши, поработай над ним, очень стоит. Введи в него больше действия, больше живых людей и не слишком перегружай образами: надо их уравновесить, чтоб один образ не заслонял другой, а ярче выделялся на фоне другого. Работай терпеливее, упорней» («Молодой ленинец», № 21 (79), 15 марта 1924). Шолохов, следуя этому совету, работает много, и его произведения все чаще и чаще появляются на страницах «Молодого ленинца», журналов «Огонек», «Смена», «Прожектор», «Журнала крестьянской молодежи». Многие рассказы отдельными массовыми изданиями выпускает Государственное издательство.
Особо следует остановиться на участии Шолохова в работе журнала «Комсомолия» — боевом литературно-художественном журнале советской молодежи (редактором его в то время был Александр Жаров). В этом журнале начинали свою деятельность Борис Горбатов, Николай Богданов и многие другие талантливые советские писатели. Уже в первом номере этого журнала, вышедшем в апреле 1925 года, появился рассказ Шолохова «Бахчевник». Затем в 1926 году Шолохов печатает здесь свои рассказы «Смертный враг», «Лазоревая степь», «Батраки». В аншлаге, печатавшемся в каждом номере на обложке журнала, среди сотрудников, принимавших постоянное участие в журнале, мы находим и имя Шолохова. В апреле 1925 года журнал отмечал первую годовщину своего существования. На пятой странице юбилейного номера был помещен монтаж из фотографий наиболее активных сотрудников. Под фотографией худощавого молодого человека в надвинутой до бровей папахе напечатана подпись: «М. Шолохов». Товарищи по работе быстро оценили его талант. В девятом номере «Комсомолии» за 1926 год на стр. 73 помещена дружеская эпиграмма на Шолохова и чудесный шарж, сделанный молодыми, только что начинавшими свой путь художниками Кукрыниксами.
Журнал «Комсомолия» издавало издательство «Новая Москва», оно же выпускало отдельными книжками произведения сотрудников журнала. В этом издательстве в 1926 году вышла первая большая книга Шолохова «Донские рассказы». Книга вышла с предисловием одного из старейших пролетарских писателей — А. С. Серафимовича. О том, какую роль сыграл Серафимович в его творческой судьбе, рассказал впоследствии сам Шолохов: «Серафимович принадлежит к тому поколению писателей, у которых мы, молодежь, учились. Лично я по-настоящему обязан Серафимовичу, ибо он первый поддержал меня в самом начале моей писательской деятельности, он первый сказал мне слово ободрения, слово признания. Это, конечно, кладет свой отпечаток на наши отношения. Никогда не забуду 1925 год, когда Серафимович, ознакомившись с первым сборником моих рассказов, не только написал к нему теплое предисловие, но и захотел повидаться со мною. Наша первая встреча состоялась в Первом доме Советов. Серафимович заверил меня, что я должен продолжать писать, учиться» (сборник «Слово о родине». Ростов-на-Дону, 1951, стр. 84). Предисловие Серафимовича, предпосланное рассказам Шолохова, давало сжатую, четкую характеристику молодому писателю, выявляло особенности его творческой манеры. Серафимович писал: «Как степной цветок, живым пятном встают рассказы т. Шолохова. Просто, ярко и рассказываемое чувствуешь — перед глазами стоит. Образный язык, тот цветной язык, которым говорит казачество. Сжато, и эта сжатость полна жизни, напряжения и правды. Чувство меры в острых моментах, и оттого они пронизывают. Огромное знание того, о чем рассказывает. Тонкий, схватывающий глаз. Умение выбирать из многих признаков наихарактернейшие. Все данные за то, что т. Шолохов развернется в ценного писателя» (М. Шолохов, Донские рассказы, изд. «Новая Москва», М. 1926, стр. 3). Старый опытный литератор не ошибся.
