KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Советская классическая проза » Алексей Кожевников - Том 2. Брат океана. Живая вода

Алексей Кожевников - Том 2. Брат океана. Живая вода

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Алексей Кожевников, "Том 2. Брат океана. Живая вода" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Павел ушел на реку к Ивану Черных, который у лодочной стоянки сложил себе из булыжника маленькую сторожку.

— Сват, выпьем! — сказал Павел.

— Что ж, выпьем, — отозвался Иван Черных. Они выпили, потом, обнявшись, слезно запели:

На што меня мать родила-а,
На што меня бог созда-ал?

XVIII

Когда Коровин появился на игарском берегу, никто и не подумал, что это — он. Ждали сильного, уверенного, особенного, а этот был самый обыкновенный — худой, узкоплечий, седенький, вышел в ботиночках.

Толпа оттеснила его от Борденкова с сухой тропы на болото, грязь тут же заглотила выше щиколоток. Он растерялся, как маленький, растопырил руки и закричал: «Помогите, помогите же скорей!»

Печной мастер Кулагин снисходительно протянул руку и помог глупому новичку взобраться на штабель бревен.

— Ты, дедушка, какой — вольной, раскулаченной? — спросил Кулагин.

— Вольный, дитятко, вольный…

— Вольной… — Кулагин покрутил головой. — Не сиделось тебе дома. Напрасно ехал, каяться будешь.

Коровин трепыхнул руками: я, мол, и сам удивляюсь, как тут оказался.

— А зачем приехал? — спросил Кулагин.

— Известно, зачем, умирать, — ответили Кулагину со стороны. — Он хитрый, знает… У нас мерзлота. Похоронят — не сгниет, потом мощами объявится. Это нам вместо Коровина удружил Борденков.

— Кто такой Коровин? — спросил Николай Иванович.

— Чудодей какой-то. По Игарке только и слышишь: «Вот приедет Коровин — заживем. Вот приедет, избавит». Видишь, сколько набежало народу, и добрая половина из-за Коровина. Сам начальник встречать вышел.

— Как чудодействует он?.. Фокусы показывает, на картах гадает, по руке?

— Не-ет… Коровин по строительной части, по хозяйственной. Рассказывают про него такой случай… Не было в одном месте воды, ну, ни капли. Народ умирать собрался, гробы начал сколачивать. Тут кто-то надоумил позвать Коровина. Приехал Коровин, вышел в поле, понюхал, послухал и ткнул пальцем в бугор: «Там вода». Народу удивительно: «Какая же вода в бугре. Вода на буграх не живет». А Коровин свое: «Там вода». Взяли тюкнули по бугру лопатой, и впрямь брызнула вода фонтаном,

— Действительно, чудодей, оракул, — завистливо сказал Николай Иванович. — Мне бы так: понюхал, послухал… Я тоже по строительной части работаю.

— Ну, хлебнешь горя… — И для примера Кулагин рассказал, до какого бесславия доработались в Игарке техник Борденков и печной мастер Кулагин. — Борденкова я плохо знаю, боюсь за него ручаться. Зато с Кулагиным всю жизнь из одной чашки ели. Известный мастер, видный, бывало, в другие губернии работать вызывали. Тут ему и прогонные, и суточные, и наградные. А теперь во вредителях ходит, глаз поднять не смеет.

Коровин попросил Кулагина рассказать поподробней, что же происходит с домами, бараками и печками. За этим разговором и нашел его Борденков.

— Мастер Кулагин, нельзя так: человек только ступил на берег, а ты его в охапку. Дай отдохнуть, поговорить успеешь, — упрекнул Борденков. — Хотя, как поживают твои печки?

— Стоят да на твои домики поглядывают. Домики набок, и печки набок, — хмуро проговорил Кулагин и повернулся к Коровину: — Видишь, до чего затыркали, именем своим называться боюсь.

— Вижу, вижу… Случается… — Коровин приподнял шляпу. — Будем знакомы, я — Коровин. Вот обстроюсь маленько, заходи ко мне, поглядим твои печки.

Борденков подхватил Коровина под руку.

— Идемте, Николай Иванович, идемте. Покажемся. Не то дядя Василий не верит мне, готов меня с берега обратно на пароход выгнать.

Как родному, обрадовался Коровину Василий, быстро шагнул навстречу и так тряхнул руку, что у Николая Ивановича колыхнулась голова и сдвинулась на затылок шляпа.

— Приехали… Ладно. Здравствуйте! Я, признаться, плохо надеялся…

Домик, приготовленный для Коровина, стоял одиноко на отлогом скате холма, перед крыльцом бежал ручей по широкому зеленому руслу и оттого сам казался зеленым. Над ручьем висел кругляковый мостик, похожий на японский бамбуковый, у мостика — куст смородины. Было в домике четыре комнаты, три пустовали, в четвертой — стул, стол, кровать, на ней полосатый мешок, набитый сухой осокой.

— Хотите, занимайте все, а сэкономите комнатку — спасибо скажу. Ничего, сойдет? — говорил Василий, показывая домик.

— Сойдет. Не одну, а две, даже три сэкономлю, — сказал Коровин.

— Зря-то не утесняйтесь, построим. Сами будете строить. Ну, как везли? Как мой доверенный?

— Я на вашего доверенного в гневе.

— За что? — спросил Борденков.

— Три недели, и в поезде и на пароходе, забавлял меня всякими сказками и про солнце, и про ночь, и про охоту. Всех уточек, молодой человек, перебрали, а самое необходимое позабыли.

— Да что такое?

— Сапоги… В Игарке без сапог нельзя — вот с чего надо было начинать.

Василий тут же послал Борденкова на склад за сапогами. Борденков принес три пары на выбор. Коровин облюбовал полуболотные, надел, потоптался — не жмут ли.

— Вот теперь и похвалить можно, теперь у меня никаких претензий к вашему доверенному. И в другой раз посылайте его же.

— Сказок-то много нарассказывал? — спросил Коровина Василий.

— Было дело: говорю, три недели распевал сиреной. Сказочки, видать, вообще тут любят. И здесь тоже постарался кто-то. Не успел я сойти на берег, слышу: «Коровин поглядит да послухает, дунет да плюнет, и на сухом месте моментально река окажется». Моисея из Коровина сделали.

— Тут я виноват, про бугры брякнул, — признался дядя Вася. — С этого и началось все сочинение. Ну, готовы? Пошли ко мне. Жена пирогов напекла, стынут.

Пироги были с осетриной. К пирогам дядя Вася принес бутылку малаги и бутылку спирту.

— Вам, Николай Иванович, какого?

— А вот какое молодежь будет.

Коровин, Борденков и Василий пили разбавленный спирт, Мариша — малагу. На четвертой рюмке Коровин остановился.

— Я свою меру выпил. Теперь разрешите приступить к делу. Я начну с извинения. Собственно, я не виноват, а извиняться приходится. Кто начал и кто старался потом — не суть важно, важно другое, важно то, что по Игарке уже гуляет сказочка: Коровин-де все знает, все может, все устроит, одним словом — Коровин богатырь, чудотворец, Моисей. Очень извиняюсь, но я не таков. И в природе пока нет такого. Может быть, где-нибудь качается в люльке. А пока что все мерзлотники стоят только на пороге, как следует в мерзлотное царство не вошел еще никто. Мы там пока еще не дома, а в гостях, что ни делаем, а все с опаской, с оглядкой на хозяйку. Серьезное столкновение с мерзлотой было только однажды, когда строили Забайкальскую железную дорогу. У вас в Игарке — второе. В Забайкалье мерзлота поучила нас основательно. Но беда-то в том, что мерзлота везде с особицей, в Забайкалье у нее свои качества и повадки, здесь тоже свои. Вот если угодно принять меня такого — останусь, а если всемогущий нужен, сказочный — я и чемоданы не стану развязывать.

— Все? Не все — так выкладывайте! — Василий кивнул Марише: «Налей-ка по рюмочке!» — Спасибо, Николай Иванович, за откровенность. И откровенность немало стоит. Приняты, Николай Иванович, приняты! — И выпил. — А вы все-таки скажите, долго ли в это царство входить будете.

— Как пустят. Говорю, хозяйка наша строгая, капризная, с ней нельзя запросто: тяп-ляп. Накажет.

— Ну, к примеру, вот печки… Так и будем перекладывать в год по два раза? Дома, бараки долго ли шалить будут?

— Попробуем выстроим по домику так и этак, посмотрим, какой окажется надежней. Эти через год зашалили? Ну, и там через год кое-что увидим. Надо, чтобы земля сделала полный вздох, замерзла и оттаяла. Но не думайте, что за год мы все узнаем и решим. У земли не наши сроки, год для земли только один вздох. Запасайтесь терпением. Во всяком случае, одно через год станет вполне ясно: на что способен Коровин, куда лучше двинуть его — оставить ли в инженерах, перевести ли на пенсию собирать рыжики. Как видите, и для меня эта игра не маленькая.

Мариша принесла чай и еще новый пирог, с вареньем из морошки.

— Ну!.. — Коровин всплеснул руками. — От такой жизни гнать будете, не уеду. На пенсию перейду — все равно здесь останусь. Рыжиков нет — буду собирать морошку!

После чая Коровин заинтересовался изделиями из корешков, — их у Василия накопился уже целый шкаф, — внимательно пересмотрел все и отставил чудище, в котором перемешалось и человеческое и звериное. Маленькая, вроде обезьяньей, голова с кривым рогом на лбу, с высунутым змеиным языком, с бородкой из трех ниточек; вздутый живот, вроде пузатого старинного самовара — яйцом; вместо ног три тоненьких сучочка, сзади длинный скрученный и перекрученный свинячий хвост. И во всем, в каждой черте ехидный дребезжащий смех.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*