Владимир Пшеничников - Выздоровление
— Не одна война, конечно, виновата, — сказал все же Иван Михайлович. — Целину лопуховскую потом уж пахали. На моей только памяти раз десять землеустройство переделывали. А припашки? Ты разве не пахал клинья? — Иван Михалыч поглядел на Микулю.
— Где говорили, там и пахал…
— Вот мы и делали всю жизнь, что́ говорили, — Иван Михайлович отмахнулся от какой-то своей думки, как от назойливой мухи.
— А как пасут у нас, — вставил учетчик. — Скотобой сплошной, ток, а когда-то трава была конному по грудь… Суданку, люцерну собираемся на поливных сеять, а раньше тут, может быть, чий рос трехметровый!
— Ага, и академик за сайгаками гонялся, — напомнил Микуля, стараясь не глядеть на Ивана Михайловича.
— Да он тут тарпанов видел, — обиделся Володя.
— Тарпаны, тарбаганы, — проворчал Павлик Гавриков. — Пошли глянем, че там с двигуном.
К нему присоединились братан Петя с Микулей, а мы еще постояли на урезе шихана. Далеко было бы видно, если бы не дымка, мешавшая и солнышку сушить пашню, мостить дороги.
— Я тогда говорил ведь: подрастут наши пацанята, оглядятся и не поверят нам, что может на лопуховских землях что-то другое быть, побогаче, позеленей… природа, одним словом…
Откуда тогда на нас этот разговор налетел? До того ли? Софроныч говорит, здоровому коллективу до всего дело есть, но ему положено, как бригадиру, время от времени и туману напускать.
Потом все обступили трактор.
— Щас, щас, щас, — частил Коля Дядин, перехватывая из руки в руку ключики. — Патрубок на топливном…
Софроныч молча смотрел за ним, молчали и мы. Коля торопился, ронял ключики за гусеницу.
— А куда мы торопимся? — спросил Петя Гавриков.
Действительно…
— Нельзя, мужики, обещали быть, — сказал бригадир. — У Чилигина расчет на нас.
— Да пошел он со своим расчетом! — загалдела в основном молодежь.
— Ему для галочки, а ты тут…
— Пастухов и без нас выберут.
— Че их выбирать? Давно известные: Цыганков и Лукошкин Петя.
— А кто-нибудь знает судью-то этого?
— А ты не знаешь! Черномырдин — он всегда судьей был. Мордасовский…
— Пусть его мордасовские и выбирают. Мы-то при чем? Был он у нас?
— Да был зимой на свиноферме, — сказал Софроныч. — Лекцию читал.
— Вот пускай его свинари и поддерживают!
— Морковиху пусть позовут да эту… Аксютку!
— О! Аксютке он сотняжку припаял, эта его до смерти не забудет!
— А как Федю с бабой разводил!..
Короче, знакомцев у Черномырдина набиралось и в Лопуховке порядочно, но, пока оживляли трактор, склонились все же ехать назад, на стан — готовиться к севу.
— Непорядок, мужики, — осаживал нас бригадир, но потом, глянув на часы, и сам махнул рукой.
А поломку нашел Микуля. Живо оттер Колю в сторонку, повозился минут десять, и после этого трактор завелся.
— Я же говорил: патрубок! — обрадовался Коля.
— Говорил ты! Это тебе не охотников на привале перерисовывать, — Микуля стукнул Коле по козырьку и утопил его в видавшей виды фуражке. — Рули теперь в Богодаровку.
И мы вернулись.
Чилигин будто бы выговаривал потом бригадиру за неявку, но этим все и кончилось. В конце концов, ехать или не ехать на это собрание, коллектив решал.
С шихана спускались на первой передаче. Кругообзор сужался, не стало видно ни Мамаев угол, ни Богодаровку, а в конце спуска, над оврагом, миновали железную пирамидку с крестом. Петя Гавриков закурил, а Павлик глядел себе под ноги, болтался как непривязанный мешок возле борта тележки. Тут отец их, дядя Костя Гавриков, перевернулся на «Беларуси». Говорят, пил мужик, да какая теперь разница.
Когда отъехали, Микуля прочистил горло:
— Хотел бы я вообще на живого академика поглядеть! Как же так, бы сказал, академик, ученый мужик, а придумал не трактор, а барахло. Ты, бы сказал, глянь, кто в паршивой кабинке сидит: художник, чувствительная натура! Чапаева как живого на коне нарисовал, Лёву Блажного с удочкой, охотников на привале! А у него уж не тока кисточка, ключи из рук валятся — ладони каменные от твоего трактора сделались… Вот че бы он мне про трактор сказал?
— Про трактор он бы тебе ничего не сказал, — заметил учетчик. — Академики, они ученые. А вот мандат бы тебе выписал, как пустобреху.
— Мандат ему теперь Чилигин скоро выпишет! — засмеялись.
— И правда. Когда свадьба-то, Микульча?
— Как отсеемся, — отозвался жених.
И мы засмеялись.
— Ничего, он выдержанный, — улыбнулся Иван Михайлович. — Тридцать лет холостяжничал, а уж месячишко какой потерпит!
Отсеялись мы через пять дней, до последних майских дождичков, но у Валерки с Антониной гуляли на свадьбе только в июне, на троицу. В Мордасове тогда проходил фестиваль со скачками.
АНОНИМКА (в натуре)Дорогая редакция районной газеты «Победим»! Расскажу, как у нас проходило собрание, где поддерживали выборы народного судьи. Собрание проводили наш предсовета Чилигин и человек из района Уточкин, вроде как инструктором его представили. С ними пришла женьщина Володина — доверенное лицо в кандидаты в судьи Черномырдина Ф. М. Народ был уже собран, так как объявляли выборы пастухов. Перед ихним приездом было человек так с полсотни, но потом сразу кое-кто ушел и не приехали из бригад. Набралось человек тридцать голосовать. Володина прочитала биографию судьи. С места стали спрашивать, почему нет второго кандидата, тогда мы бы могли выбирать. Доверенное лицо ничего на вопрос не ответила, но добавила, что она лично тоже против данной кандидатуры Черномырдина Ф. М. А мы не против, мы просто спросили, а нам сказали, что мы тут не выбираем, а поддерживаем. И предложили выступать конкретно. Я тогда выступила, не объясняя причины почему, но против, потому что надоело уже судиться за падеж телят, и это всем известно, а председателя не привлекают. Больше желающих говорить не было. Тогда выступил Чилигин и призвал поддержать. После начали голосовать: за — 10 человек, против — 13, семеро воздержалися. Чилигин сказал, что не может быть тридцать человек, и секретарь нас пересчитала — получилось тридцать, потому что в разных местах сидели. После этого Чилигин и инструктор начали требовать с каждого, кто голосовал против, объяснить, почему против, чтобы записать в протокол с его фамилией, чтобы протокол дать прочитать Черномырдину Ф. М. Мы объяснение дать отказались, а двое встали объяснили, что за голосовать не могут, потому что не знают кандидата и сказали, что знают адвоката Маечкина. После таких разговоров предложили голосовать вторично, так как вроде был пересчет. Вторично проголосовали точно как в первый раз: десять человек — за, 13 — против, воздержалися — 7. Собрание кончилось. Володиной во время собрания одна женщина задавала вопрос, как же она относится к Черномырдину, она при всех ответила, что против. Я уточнила: вы только здесь против или еще где подтвердите, она ответила, что скажет так хоть где. После собрания Уточкин предложил написать факты, почему кто против. Володина еще сказала, он меня неправильно с мужем развел. Еще там другие были разговоры, теперь все не вспомнишь. Но писать никто ничего не стал письменно. Хотелось бы знать, как будет доверенное лицо участвовать в следующем собрании, если она против своего доверителя. В заключение два вопроса: 1) Надо ли давать судье протокол с выступлениями, которые выступают против? 2) Правильно ли сказал инструктор, что наши против не имеют значения и Черномырдина все равно выберут?
СТРАНИЦЫ АМБАРНОЙ КНИГИЛюбопытное письмо из Лопуховки.
Сегодня узнал, что существует протокол лопуховского собрания. Второй экземпляр у Кадилина в орготделе.
Читал протокол. В целом все сходится с письмом. Прокатили лопуховцы Черномырдина, хотя и не ясно, за что. «Значит, можно готовить к печати?» — спрашиваю. Кадилин: «Будем уточнять. Сегодня должны другое доверенное лицо избрать. Володину заочно выдвинули, «лишь бы не я»… Поддержание в дорстрое пойдет. Дадите оттуда информацию — и хватит». — «Но ведь автор ответа ждет, нашей реакции»… — «А кто автор?» — «Да вот же, из протокола ясно…» Сошлись на том, что в среду у него будут Уточкин, Ревунков и Чилигин. Могу присутствовать.
Выясняли часа два.
Кадилин (Уточкину): Ты понимаешь, что ушами вы там прохлопали? Надо же, милый мой, владеть обстановкой.
Уточкин: Как еще владеть? Проголосовали не поддерживать, значит, не поддерживают…
Кадилин: Не поддерживаете, значит, свою кандидатуру предлагайте! Ты мог так сказать?
Уточкин: Не было таких указаний.
Кадилин: Как это не было? Вот еще новость! Ты что, закона о выборах не знаешь?
Уточкин: Вы моего шефа спрашивайте, он ясно сказал…
