Иван Филоненко - Земные наши заботы
Они были единомышленниками. Хорошо знали друг друга и поэтому, воспользовавшись встречей, заговорили о тех нерешенных проблемах, которые обязательно надо решать, и решать как можно скорее. Нельзя увлекаться строительством осушительных систем и забывать про орошение, откладывать строительство прудов и водохранилищ.
— Согласен, — отвечал Баранов — И все же в первую очередь нужно бы заняться не орошением, а улучшением существующей пашни, биологической мелиорацией наших тощих супесей да суглинков, нуждающихся в хорошей заправке торфом
Глаза Ивана Ивановича засветились. Именно эта мысль и побудила нас поехать в Клепики. Вернее, мы ехали в клепиковский колхоз «Новый путь» взглянуть на эти самые тощие супеси и суглинки, которые лишь с натяжкой можно назвать почвой. Это скорее минерализованные грунты. Однако и на этих землях колхоз получает рекордные в районе урожаи. И получает именно за счет внесения торфяного компоста, или, как выразился Баранов, за счет биологической мелиорации.
Таково поле Рязанщины. Если не болотина, то пески, супеси да суглинки. Так что не только сырые земли нуждаются в наведении порядка, но и сухие. Однако сухие можно облагородить только за счет сырых, а точнее, за счет торфяников, которыми славится Мещера. Кто не знает, к примеру, богатые шатурские залежи, которые и по сей день питают топки первенца советской энергетики? Торф, добытый в мещерских болотах, сжигают многие другие предприятия, пусть и менее известные, но не менее крупные.
Однако вот с какой мечтательностью откликнулась на мой вопрос Валентина Федоровна Егорова, уже много лет председательствующая в колхозе «Новый путь»:
— О, если бы мы могли вносить на каждый гектар нашей пашни по сорок — пятьдесят тонн торфокомпоста! Не только с картошкой были бы, но и с зерном, и с кормами, а значит, с молоком и мясом.
К сожалению, мечта ее пока что несбыточна. Из всей колхозной пашни, а вся она, как уже говорилось, на супесях да суглинках, удобряется торфокомпостом только шестая ее часть — 500 гектаров, которые будут заняты картошкой.
Может, колхозу «Новый путь», как самому крепкому в районе хозяйству, урезают поставку торфа, чтобы дать больше отстающим, имеющим урожайность в два–три раза ниже?
Мне дали справку, сколько вывозится торфа на поля Клепиковского района. Вот эти цифры: 1976 год — 168 тысяч, 1977 — 64 тысячи и 1978 год — 29 тысяч тонн.
Выходит, в 1978 году одиннадцать хозяйств района из двенадцати не получили, можно сказать, ни тонны торфа. Почти весь он пошел на удобрение небольшого картофельного поля в колхозе «Новый путь». Значит, получили подкормку всего 500 гектаров.
А не получили сколько?.. Не получили 38 тысяч гектаров районной пашни. Ни щепотки не получили.
Правда, в других хозяйствах района есть немало хороших осушенных земель. Но ведь они тоже требуют органических удобрений. К сожалению, мы порой забываем, что при осушении создается всего лишь нормальный водно–воздушный режим в почве, что в удобрении, и в первую очередь в органическом, нуждаются эти земли не меньше, чем старопахотные. В органике и в грамотной агротехнике. Только в этом случае мелиорированные земли оправдывают наши надежды на высокие урожаи. Без этого могут не оправдать и, случается, не оправдывают. Однако об этом позже.
А сейчас приведу расчеты специалистов, подтвержденные практикой многих хозяйств, в том числе и колхоза «Новый путь». Вот они.
Если бы на песчаных, супесчаных и суглинистых почвах, каких в Рязанской области почти половина, хозяйства вносили на каждый гектар по 40 тонн торфяного компоста, то устойчиво собирали бы по 200 центнеров картофеля.
— Не собирали бы, а собирают, — уточнил Иван Иванович, имея в виду те хозяйства, которые вносят именно такую дозу.
— А без органики? — спросил я.
— Это то, что получают хозяйства области сейчас.
Уточню, сейчас с картофельного поля области (а оно занимает более 100 тысяч гектаров) накапывают в среднем с гектара около 60 центнеров клубней. Это значит, что недобирают с каждого из них по меньшей мере 100 центнеров вкусной рязанской картошки. Это значит, что все трудовые затраты сводятся к нулю, а чаще — к убытку.
Однако вернусь к справке, которую только что упоминал. Цифры в ней свидетельствуют о катастрофически резком снижении вывозки торфа на поля Клепиковского района за последние годы. Сразу оговорюсь, это не вина местных руководителей и специалистов, а беда их. Такая же картина и в других районах области. Сравним, в среднем хозяйства Нечерноземной зоны вносят на гектар около 5 тонн органики. Это вдвое меньше, чем получает тот же гектар пашни в Прибалтике. Еще хуже обстоит дело на Рязанщине, имеющей, пожалуй, самые тощие земли в зоне. Здесь вносится всего по 3,2 тонны на гектар пашни. Меньше всех в зоне.
А дело вот в чем. В области, имеющей огромные залежи торфа, нет ни одной организации, которая бы занималась заготовкой торфа для нужд сельского хозяйства, которому — подчеркнуть хочу — он нужен не на топливо, а для куда более важной цели — на повышение плодородия тех тощих супесей и суглинков, которые как раз и нуждаются в биологической мелиорации.
Да, по своему значению она для здешних земель не менее важна, чем мелиорация заболоченных земель. Но так уж сложилось, что осушением заниматься престижнее как для самих мелиораторов, так и для планирующих и хозяйственных органов. Справедливости ради хочу заметить, что в прежние годы рязанские мелиораторы не гнушались утруждать себя заготовкой торфа и внесением его на поля. Но тогда они занимались осушением не в таких объемах.
Итак, 40 тонн торфокомпоста, внесенных на гектар пашни, повышают урожай картошки, как показывает практика, на 80–100 центнеров. Не меньшей щедростью отзываются на удобрение, залегающее в болотах, и другие культуры: зерновые, овощные, кормовые. Теперь экономику прикинем. Хозяйство за тонну торфа платит 4 рубля. Значит, чтобы удобрить гектар пашни, затратит 160 рублей. А получит от реализации дополнительной продукции 800–1000 рублей. Причем получит их в тот же год. Хозяйству — доход, нам всем — рассыпчатая, вкусная картошка вместо мыльного продукта, в какой превращают картошку минеральные удобрения.
И другая сторона проблемы. Без подкормки почвы торфокомпостом урожай на этой земле несоразмерен с затратами человеческих сил, а это неминуемо приводит к разочарованию, к горькому осознанию, что овчинка выделки не стоит. Отсюда мы терпим не только материальный, но и моральный урон. Жить среди болот тяжко, но из года в год бросать зерно в бесплодные супеси тоже радости мало.
Вот почему Николай Андреевич Баранов, первый секретарь Клепиковского райкома партии, так обеспокоен сокращением заготовки торфа для полей. Чтобы не только поправить дело, но и в корне изменить его, нужно остановить движение эшелонов с торфом к топкам и повернуть их на поля. Остановить и повернуть как можно скорее, потому что запасы его истощаются, а пашня еще не удобрена.
Я читал проект, разработанный учеными, проектировщиками, мелиораторами, который намечает такой поворот уже в ближайшее время. Все сейчас ждут решающего слова планирующих органов. Если согласятся они с проектом, то те же торфопредприятия, работающие ныне на топливную промышленность, могли бы продолжать привычное им дело, адресуя продукцию плодородия не в топки, а на поля.
И все же, думается, ожидание такого решения не исключает решения и менее трудного вопроса: нужны специализированные предприятия (назовем их предприятиями плодородия), которые уже сейчас могли бы развернуть подготовительные работы на торфяных залежах, принадлежащих колхозам, совхозам и лесхозам. Нужны они будут и потом, когда все запасы природных кладовых (а такое наступит) будут использоваться только на удобрение полей.
* * *Мы часто говорим, что гектар мелиорированной земли способен «работать» за два. Но не всегда добавляем, что способен он одарить удвоенным, а то и утроенным урожаем не без человеческого старания, не без грамотного выполнения агротехнических приемов и не менее грамотной эксплуатации осушительной или оросительной системы в целом. А такого умения как раз и не хватает. Подтверждает это и упоминавшаяся уже земляная перемычка, перегородившая русло, по которому должны отводиться дренажные воды с огромного массива. Значит, нарушена нормальная работа всей осушительной системы, что может привести к вымоканию посевов, если не вторичному заболачиванию. Видел я и дождевальные установки, которые запустили в работу не без труда, да и управляются с ними не без канители: то одно не ладится, то другое капризничает. Бывает, вместо дождевых капель струи начинают литься, вымывая корни растений. А уж если из строя почему–либо выйдет, то и вовсе беда, потому что система сложная, работает от насосной станции в автоматическом режиме, а в колхозе, совхозе и специалистов–то таких нет. Едут тогда на выручку все, кто есть в районном аппарате: инженеры, механики, которые в это время должны управлять хозяйством района.
