Алим Кешоков - Вершины не спят (Книга 2)
— Не беспорядков, а бунта, — поправил Эльдар, — что же удивительного! — Эльдар, казалось, только теперь входил во вкус игры.
Недавнего беспокойства о Сарыме, о подводах, груженных ценным товаром, беспокойства, с каким Эльдар переступил порог школы, как не бывало. Вернулась его обычная повадка — теперь он пристально смотрел в лицо Казгирея, как бы стараясь разгадать истинные мысли и чувства собеседника, следил за каждым его движением.
Казгирей почувствовал облегчение, когда услышал шум за дверью: ватага ребят во главе с Сосруко поднималась по лестнице. Эльдар продолжал:
— А как же иначе, Казгирей! Вот у твоих учеников револьверы, а в Бурунах бунтовщики идут на штурм аулсовета, а в Гедуко стреляют в председателя. Прикажешь проходить мимо? Нельзя, Казгирей, тут ничего не поделаешь...
Дверь распахнулась. Ватага энтузиастов, джигитов, готовых идти конвойными для сопровождения ссыльных мулл, кулаков, бандитов, контрреволюционеров, ватага во главе с Сосруко была на пороге. В руках у одних были старые пистолеты и ржавые револьверы, у других — самодельные кинжалы или кинжалоподобные ножи. Маленький Аркашка-оруженосец держал в руках банку, долженствующую изображать бомбу. Из-за спин парней выглядывали личики "девочек, преисполненные любопытства: ах, что же это происходит?
Вошел Селим, показались Матрена и Дорофеич.
Продолжая свою уловку, Эльдар предложил ребятам выложить оружие на стол, якобы для проверки его боеспособности. Ведь дело предстоит серьезное, может быть, придется конвоировать самого Жираслана, для этого надо хорошенько осмотреть оружие, смазать, подвинтить, заострить. И вот тут — кто бы мог подумать! — Жансох положил на стол револьвер. Револьвер офицерский, проверенный, хорошо смазанный, бьющий без осечки.
Эльдар только поддакивал:
— Так, так. Говоришь, офицерский, это интересно, а давно ты стрелял из своего офицерского револьвера?
И Эльдар понюхал дульное отверстие.
— Давайте дальше!
Он с особенным вниманием следил за Сосруко. Барабанщик положил на стол длинноствольный солдатский револьвер.
Эльдар повернул барабан — патронов не было.
— Все?
Сосруко в порыве желания понравиться Эльдару и отделаться от тайны положил на стол еще два револьвера, те, что были хорошо знакомы Лю.
— Вот еще два.
— Ого! — воскликнул Эльдар.
У Казгирея глаза стали страдальческими.
— А патроны?
Сосруко выложил несколько патронов, но этого ему показалось недостаточно, и, блестя глазами, он хлопнул по столу еще и той пулей, что привез из Гедуко.
— А это что?
— Из Гедуко.
— Из Гедуко? — Эльдар тщательно осмотрел пулю. — Где взял? Эта пуля ведь стреляная?
Сосруко объяснил.
— Так, так. — Мог ли Эльдар предположить, что внезапно в его руках окажется нить преступления в Гедуко. Человек предполагает, а аллах располагает. — Ведь ты сын Локмана Архарова?
— Да, сын Локмана.
— Смененного председателя? — спросил Эльдар.
За Сосруко отвечал сам Казгирей:
— Да, он сын Локмана Архарова, в прошлом красного партизана, награжденного орденом Красного Знамени. Недавно Инал снял Архарова, но что ж из этого?
— А из этого может следовать многое, — раздельно произнес Эльдар.
Казгирей уже понимал все трагическое значение происходящего. Но даже самые бывалые большекружечники еще не догадывались, в какую они попали ловушку. Ребят заботило только одно — как бы Эльдар не забраковал чье-нибудь оружие, не вычеркнул бы из списка. Беспокойство было напрасное: если бы Эльдар и упустил что-нибудь, Селим не упустит ничего. Все было записано. Счастливцам оставалось только расписаться в том, что их оружие временно изъято, а владельцы будут включены в конвойные команды.
В который раз Эльдару пришлось отдать должное проницательности Инала: как ни крутись, ни вертись, а факт налицо. Откуда это оружие? Зачем? Эльдар все еще продолжал принюхиваться то к дулу револьвера Сосруко, то к расплющенной пуле.
Собранное оружие он сложил в сумку и сумку передал Селиму, с собою взял только револьвер Сосруко и злополучную пулю.
Дело было сделано. Приказание Инала успешно выполнено.
Теперь даже как-то неловко задерживаться с отъездом.
Уже ставя ногу в стремя, он обернулся к молчавшему Казгирею.
— Все изъятое оружие будет пока храниться здесь, у Селима. Ничего не поделаешь, Казгирей. — И вдруг, понизив голос, оглядевшись вокруг, он добавил: — Валлаги, Казгирей, тебе и в самом деле лучше уехать поскорее. Советую именем моих сыновей.
Ученики выбегали во двор с криком:
— Смотри же, Эльдар, не забудь! — Нет, нет, не забуду! Валлаги!
Конь Эльдара, заменивший несравненного Эльмеса, с места взял крупной рысью, его хвост взметнулся за калиткой ограды, у которой толпились разнокружечники, криками провожая знаменитого чекиста. Каждому из них хотелось, чтобы Эльдар посмотрел на него, но Эльдар смотрел теперь с высоты седла вдоль дороги, в ту сторону, куда недавно уехали Сарыма, Вера Павловна, Лю и Тина. Опять закрадывалось беспокойство, но Эльдар вспомнил, что туда же, куда уехали подводы, рано утром ускакал храбрый старый Казмай. И он наверняка встретится, а может, останется вместе с бойцами, направленными туда.
Эльдар поскакал с докладом к Иналу в Нальчик...
Не находил себе места Казгирей. Какие только мысли не приходили ему в голову! Он знал пристрастие кабардинцев с юных лет к оружию, но то, что произошло, было чем-то другим. Он понимал только одно: Инал этого дела так просто не оставит. Как мог он сам не заметить всего этого, не уследить? Ведь это на его совести. Поскорее уезжать, как советует Эльдар? Нет, именно теперь он не может позволить себе этого. Как так уехать? Бежать? Оставить детей?
В таком состоянии, запершись, он просидел до вечера, когда пришли за ним возбужденные, встревоженные Шруков и Астемир.
— Знаешь ли ты, Казгирей, что произошло в ущелье?
— Где? В каком ущелье?
— В Батога.
ЧТО ПРОИЗОШЛО В УЩЕЛЬЕ БАТОГА
Когда говорили: «Еду в Батога», — то это значило, что человек едет в одно из самых грозных ущелий Балкарии, а именно в аул Верхние Батога, расположенный в самой глубине ущелья, в его верхней части, почти у вечных снегов. Дальше Верхних Батога колесной дороги не было, шли только тропинки по кручам и по скалам к перевалу. За ним уже начиналась Верхняя Сванетия.
Кто знает, может быть, Верхние Батога всегда вспоминались бы без доброй улыбки, если бы бессменным председателем аулсовета не был здесь прославленный красный партизан, старый Казмай. До сих пор по всей Кабардино-Балкарии помнили, как в годы гражданской войны старик спасся не то чудом, не то хитростью от рук лютого врага Советской власти абрека Аральпова.
Едва ли не самыми славными людьми Верхних Батога стали люди из семьи старика Казмая. В свое время даже поговаривали, что Инал женился на дочери Казмая, юной Фаризат для того, чтобы укрепить родственные связи кабардинцев с балкарцами, своим браком заглушить дурные толки о хмуром ущелье.
Редки были селения по дороге с кабардинской равнины в Батога. У самого входа в ущелье, наполненное гулом горной бурной реки, раскинулся аул Нижние Батога, а дальше, примерно на полпути между этим аулом и Верхними Батога, расположились Средние Батога. Обычно на подводе можно было доехать до Верхних Батога часов за семь-восемь.
Но телеги, тяжело груженные пальто, не могли добраться до Верхних Батога в тот же день. Однако это не беспокоило Веру Павловну. Забраться в глубину ущелья, в места, овеянные хмурой романтикой, ей очень хотелось, хотелось давно. Втайне она надеялась на то, что ей удастся встретиться с Фаризат и помириться с нею. Она знала непреклонные, крутые нравы горцев и догадывалась, какую обиду нанесла семье Казмая, но хотелось верить, что добрая воля все одолеет. Она находила себе оправдание в том, что, по ее убеждению, Фаризат все равно стала бы несчастной, может быть, еще более несчастной, чем теперь. Все это она намеревалась при случае высказать Фаризат, ее старому отцу и ее брату Ахья. Она даже готова была сделать важное признание: кто, как не она, склонила Инала к тому, чтобы Ахья был освобожден из-под ареста. И не исключено, что именно надежда встретиться с Фаризат и этим как бы оправдаться стала главным побуждением для поездки в ущелье, а проведение кампании по продаже пальто горянкам послужило только поводом.
И все же Вера Павловна еще плохо знала характер своего мужа, она не подозревала, что он предугадал возможность такой встречи и решил ни в коем случае ее не допускать.
Эльдар имел его тайное приказание и передал это приказание Аюбу — ни в коем случае не ехать до Верхних Батога. Прибегнуть к какой угодно уловке — сломалась ось телеги, сбита подкова у лошади, что угодно, — только не пробираться по ущелью дальше Нижних Батога. Ну, в крайнем случае, если все будет благоприятно и спокойно, доехать до Средних Батога, здесь переночевать, продать пальто, а потом возвращаться.
