Александр Чаянов - Венецианское зеркало (сборник)
Здесь были немцы в кожаных куртках и кепи, худые и тонкие, с тевтонской надменностью и презрением ко всему окружающему. Русские бледные дамы, молодые люди с невидящими бесцветными глазами и какие-то юркие личности восточного происхождения.
Как удалось впоследствии узнать Алексею, русские дамы и молодые люди были антропософами, несчастными людьми, захваченными немецкой интригой и подавленными великой немецкой идеей.
Комендант узилища, вышедший в залу, ещё раз извинился перед всеми собранными по поводу лишения их свободы и адских условий размещения, выразил надежду, что дня через два все будут уже на свободе и обещал компенсировать неудобства хорошим обедом и всякими развлечениями.
Действительно, обед или, точнее, ужин, не заставил себя ждать, а вечером немцы, окружив ломберные столы, резались в карты, остальная же публика слушала небольшой концерт, наскоро организованный комендантом.
Спали на складных постелях не раздеваясь. Утром Алексей был на допросе и на вопрос, кто он и почему выдал себя за американца инженера Чарли Мена, чистосердечно рассказал всю свою историю, боясь, что его повествование встретят смехом, и как доказательство привёл свой бюст из Белоколпинского паноптикума и вероятные материалы в залах реликвий Румянцевского музея.
К его великому удивлению, его повествование не встретило возражений или недоумений, но было спокойно записано, и ему сказали, что вечером его подвергнут экспертизе.
Весь томительно долгий день Кремнев просидел перед окнами отведённой ему комнаты и смотрел на город.
Социальное море было в состоянии бури, деревенская Россия, подобно дядьке Черномору, выводила из своих недр тридцать три богатырские силы.
Плотные колонны войск быстрыми шагами французских шассеров проходили по шоссе перед окнами. Какая-то молодая дама в голубой амазонке, на белом коне и с генеральским султаном принимала парад лёгкой кавалерии амазонок. С волнением в душе Алексей узнал в предводительнице одного из лихо проведённых эскадронов знакомые черты Катерины. Скоро кавалерия сменилась пехотой, и толпы штатского населения залили всё видимое пространство.
Толпа слушала речи ораторов с разъезжающих автомобилей и ловила ленты телеграмм, кипами разбрасываемых в толпу.
К вечеру Алексея усадили в закрытый автомобиль и привезли на Моховую, где в круглом зале правления университета его ждала экспертная комиссия.
— Скажите, — начал свой вопрос седой старик в золотых очках, — что такое Обликомзап? Если вы действительно современник великой революции, вы должны разъяснить нам смысл этого слова.
Кремнев с улыбкой ответил, что это означает «Областной исполнительный комитет Западной области» — учреждение, существовавшее некоторое время в Питере после перехода столицы в Москву.
— Что за учреждение Цекмонкульт?
— Центральный комитет монополизированной культуры, установленный в 1921 году для принудительного использования культурных сил.
— Скажите, по каким соображениям были в силу введены и почему уничтожены деревенские комбеды?
Кремнев ответил с достаточной удовлетворительностью и на этот вопрос.
Ему были предъявлены ряд документов эпохи с просьбой их комментировать, с чем он справился также удовлетворительно, и, наконец, ему долго и с трудом пришлось объяснять идею урбанизации земледелия, отвечая на вопрос о советских хозяйствах.
В итоге его собеседники-профессора долго и с сожалением качали головами и заявили ему на прощание, что он, несомненно, начитан в революционной литературе, в нём видно знакомство с архивами, но что он совершенно не представляет собою духа эпохи и чудовищно по непониманию толкует исторические события, а потому ни в коем случае не может быть признан современником их.
Когда Алексея везли обратно в узилище, то улицы снова были переполнены толпой и она громко, как рокот моря, и торжествующе шумела.
Глава четырнадцатаяи в первой части последняя, свидетельствующая одновременно о том, что подчас орала могут быть с успехом перекована в мечи и что Кремнев в конце концов оказался в весьма печальном положении
Звон колоколов, торжественный и поющий, разбудил вынужденных обитателей «Гостиницы для приезжающих из Рязанских земель», и всем им скоро было заявлено, что по случаю окончания войны все они свободны, но желающие могут остаться напиться утреннего кофе.
Тюрьма немедля превратилась в оживлённый отель и тем вернулась к своему первоначальному естеству.
Когда Кремнев уходил, то комендант вручил ему пакет с определением следственной комиссии, которая указывала, что за отсутствием состава преступления гражданин, именующий себя Кремневым Алексеем, подлежит освобождению наравне с остальными. Версию об его происхождении комиссия считает неправдоподобной, но, не имея оснований усматривать в самозванстве гражданина, именующего себя Кремневым, какого-либо преступного элемента, следствие, возбуждённое Никифором Мининым, прекращает.
Алексей решил воспользоваться представленным ему правом позавтракать за казённый счёт на верандах своего бывшего узилища и, заняв столик, углубился в чтение брошенного ему газетчиком листка с официальным сообщением о прекращении войны.
Алексей узнал, что 7 сентября три армии германского Всеобуча, сопровождаемые тучами аэропланов, вторглись в пределы Российской крестьянской республики и за сутки, не встречая никаких признаков не только сопротивления, но даже живого населения, углубились на 50, а местами и на 100 вёрст.
В 3 часа 15 минут ночи на 8 сентября по заранее разработанному плану метеорофоры пограничной полосы дали максимальное напряжение силовых линий на циклоне малого радиуса, и в течение получаса миллионные армии и десятки тысяч аэропланов были буквально сметены чудовищными смерчами. Установили ветровую завесу на границе, и высланные аэросани Тары оказывали посильную помощь поверженным полчищам. Через два часа берлинское правительство сообщило, что оно прекращает войну и выплачивает вызванные ею издержки в любой форме.
Таковой формой русский Совнарком избрал несколько десятков полотен Боттичелли, Доменико Венециано, Гольбейна, Пергамский алтарь и 1000 китайских раскрашенных гравюр эпохи Танг, а также 1000 племенных быков-производителей.
Звонкие трубы крестьянской армии трубили фанфары, и звуки скрябинского «Прометея», оказавшегося государственным гимном, сотрясали небо Москвы.
Кофе был допит, ростбиф окончен, и Кремнев поднялся со стула. Сгорбленный и подавленный происшедшим, он медленно спускался с лестницы веранды, идя один, без связей и без средств к существованию, в жизнь почти неведомой ему утопической страны…
Зодий
Пятница. 5 сентября 1984 года. 2300 № 231В
Цена 0,1 гр.з.
второе вечернее издание
Орган О.М.С.К.О.
Вчера в 2 часа дня тихо скончался
АРСЕНИЙ НИКОЛАЕВИЧ БРАГИН
Похороны в Пантеоне русской науки завтра в 12 дня.
В НОМЕРЕ:
Небывалый скандал в заседании ЦИК
Германия на пороге голодной смерти
Смерть Арсения Брагина
Русские победы VII олимпиады
Китайцы изготовляют нефть из воздуха
УПРАВЛЕНИЕ ВОЕННЫМИ СБОРАМИ ПРЕДЛАГАЕТ ЮНОШАМ И ДЕВУШКАМ, родившимся в 1961 году, 1 октября прибыть в свои отделы.
Союзом плодоводов получены:
Виноград из «Стеклянных полей»
Бананы из Трапезунда.
Общество Сольвычегодской культуры
ищет художников и музыкантов, желающих жить в районе его деятельности. Условия по сообщению адреса правлению ОСК.
Продается Страдивариус.
Адрес: Лубянка, 7, кв.31.
ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ
Дрезден, 4 сентября
Прения Германцик'а о хлебном балансе принимают все более острые формы. Согласно докладу Наркомзема, несмотря на переход советских хозяйств Германии к засеву 55% площади бобовыми, население центральной Европы или должно прекратить свой прирост, или искать новой с.-х. базы для пополнения своего пищевого баланса. Непрерывные закрытые заседания Германцик'а окончились, по слухам, избранием особого верховного комитета, которому предоставлены исключительные полномочия в переговорах с англо-французской и русской изолированными системами о международном разрешении продовольственного кризиса немецкого народа. Предложение Гагемана и молодых аграриев о переходе к системе крестьянского земледелия отклонено Германцик'ом без рассмотрения. Политическое положение остается крайне напряженным.
5 сентября 1984 года, 23 часа
Мы не ошиблись… К сожалению, мы не ошиблись. Вчерашнее выступление Архипа Таратина принесло и не могло не принести свои горькие плоды. Наши деды, попав сегодня в колонный зал ЦИК'а увидели бы знакомые им картины бушующего моря социальных страстей, столь свойственные прошлой эпохе городской культуры.
