Эрнст Бутин - Суета сует
Об этой-то друзе Артем Иванович спрашивал главного геолога: помнит ли тот ее?
— Вот если бы вы, — продолжал Артем Иванович, — смогли дать нечто подобное. Редкостный образец.
— Подобное — невозможно. Он оттого и редкостный, что встречается редко.
— Ну что вы, — пренебрежительно, недоверчиво улыбнулся Артем Иванович. — У вас ведь тут сокровища под ногами.
Василий Ефимович желчно скривился. Вот всегда так! Все думают, что здесь, на руднике, стоит только походить не торопясь да внимательно посмотреть под ноги, и — бац! — самородок величиной с кулак или пригоршня самоцветов тут как тут, прямо в пыли валяются. Некоторые просят подарить кусок малахита, и когда объясняешь, что здесь его нет и быть не может, улыбаются иронически: рассказывайте, мол, кому другому, а мы сами грамотные — сказы Бажова читали, знаем, как бывает!
— Сокровища-то, конечно, сокровища, — раздраженно буркнул Василий Ефимович, — но вторую такую друзу мы вряд ли найдем.
— Почему? — Артем Иванович насторожился.
— Уникальный экземпляр. Геологический феномен в своем роде. Там в некоторых кристаллах вкраплено золото, а это — явление весьма редкое и плохо объяснимое.
— Вот как? Интере-е-есно, — Артем Иванович оживился, даже глаза заблестели. — Это придает друзе особую ценность. И никак нельзя… — он помялся, подбирая слово поделикатней. Но главный геолог понял его.
— Никак нельзя. У нас эту друзу кто только не просил, Всем отказали.
— М-да, конечно, раз так… — Артем Иванович сухо откашлялся.
— Ничего, придумаем что-нибудь. — Директор забарабанил пальцами по столу. — Придумаем.
Василий Ефимович зло сверкнул на него глазами, но промолчал. Директор нахмурился и, незаметно для гостя, покачал осуждающе головой.
Артем Иванович снял очки, и лицо его приняло какое-то обиженно-беспомощное выражение. Он крепко потер уставшие глаза и, снова надев очки, сразу стал строгим и официальным.
— Хорошо, — сказал холодно. — Нельзя — так нельзя, забудем об этом… Я еще на пару дней задержусь: надо в райкоме, в исполкоме побывать — узнать их мнение, возможности. Было бы желательно, — он повернулся к директору, — чтобы вы тоже присутствовали.
Расстроенный директор кивнул.
— А вас, Василий Ефимович, я попрошу не тянуть с докладной запиской. Мне надо еще здесь с ней ознакомиться, сами понимаете.
— Она уже почти готова. Мы ведь и самые бесперспективные варианты рассчитывали… Перепечатаем и принесем завтра.
— Вот и прекрасно, — Артем Иванович решительно поднялся из-за стола. — Только обязательно приложите планы и разрезы, — пожимая руку главному геологу, напомнил он и пошел к двери.
…На следующий день Василий Ефимович отправился к геологам в промразведку. Пошел пешком, хотя идти было далеко. Но он хотел сосредоточиться и обдумать по дороге предстоящий разговор с Ольгой Владимировной. Ему не нравилась затея с друзой и своя роль в этой истории.
Вчера вечером, после того как ушел Артем Иванович, директор, пряча глаза, сказал сердито:
— Отдай ты ему эту друзу.
Василий Ефимович чертыхнулся, простонал:
— Нельзя. Она действительно редкая.
Директор нервно прошелся по кабинету, остановился напротив главного геолога.
— Знаю, что редкая. Но что поделаешь, надо, надо отдать.
— Почему это?! — возмутился Василий Ефимович.
Директор улыбнулся, словно удивляясь его непонятливости.
— Ты что, маленький, что ли?.. Зачем дразнить гусей?
Он опять прошелся по кабинету и, круто повернувшись, резко провел ребром ладони по горлу:
— Нам сейчас союзники вот как нужны! Пока этот проект утвердят, у нас с тобой семь потов, если не семь шкур, сойдет… Ты вон какой худой, а к утверждению от тебя вообще один скелет останется. Тогда тебе не до геологических уникумов будет. Тебя самого можно будет сдать в музей. В анатомический… А этот Миронов — человек с весом и, кажется, толковый. Поддержит. От него много, ой как много зависит!
Василий Ефимович заморгал, соображая, и вдруг, поняв, восторженно расхохотался, хлопнул себя по колену.
— Ты чего? — удивился директор.
— Так ты ему взятку, что ли, предлагаешь? — сквозь смех спросил геолог. — Ну, голова! Я бы не додумался — взятку геологическим образцом!
— Какую, к черту, взятку! — директор обиделся. И рассердился. — Но скажи, зачем человека против себя настраивать? Зачем?!
— Ты что же, сомневаешься в проекте? — вытирая слезы, поинтересовался Василий Ефимович.
— Ни вот настолько, — директор подскочил к геологу, показал кончик пальца. — Я знаю, что проект в конце концов утвердят, но если еще и Миронов начнет палки в колеса вставлять, то инфаркт я тебе гарантирую.
— Ну-ну, не пугай, — поморщился Василий Ефимович.
— Вот вспомнишь меня… Ну что тебе эта друза! — директор в отчаянии всплеснул руками. — Хороша, не спорю, но… — тронул геолога за плечо, заглянул ему в глаза, — но пойми ты, упрямый человек, надо отдать ее. Сделай, пожалуйста, это хотя бы для меня. Хоть мое-то здоровье пожалей, если свое не бережешь.
Василий Ефимович, набычившись, рассматривал руки И соображал. Он чувствовал, знал, что отдать придется — слишком многое связывал он с будущей шахтой. Вспомнил, сколько было борьбы за проект и как этот проект создавался, представил то, что ждет впереди, увидел все будущие совещания и заседания во всех инстанциях, когда, злые, издерганные, накурившись до одури и нанервничавшись до головной боли, они с директором будут драться за каждый рубль сметы и каждый день сроков. Сколько раз в отчаянии готов будет он проклясть тот день, когда родилась идея проходки новой шахты, а назавтра с новой ожесточенностью примется доказывать, убеждать, поддакивать и не соглашаться… Директор прав. Зачем наживать врагов, да еще таких, как этот настырный Миронов? И потом, — неуверенно успокаивал себя Василий Ефимович, — ведь не куда-нибудь, а в трестовскую коллекцию попадет друза, а там ею будут любоваться умные, знающие цену этому геологическому чуду люди. Но как не хотелось, если бы только знал директор, как не хотелось расставаться с друзой…
— Ладно, — он решительно выпрямился. — Отдадим. Будем считать, что у нас ее и не было.
— Верно, — обрадовался директор, — верно! Ведь мы могли ее и не найти. Будем считать, что и не находили.
— Теперь только Ольгу Владимировну уломать, — вздохнул главный геолог и покрутил головой…
Ольга Владимировна не ждала главного. Только позавчера она была у него, приносила для трестовской комиссии дополнительные материалы по северному участку. Поэтому она удивилась, когда в дверях выросла высокая, сутуловатая фигура Василия Ефимовича.
Василий Ефимович присел к столу, осмотрелся.
— Ну, как дела? — поинтересовался вяло.
Ольга Владимировна пожала плечами.
— Тридцать вторая скважина дала интересный керн. На пятьдесят девятом метре подсекла, как мы и предполагали, жилу. Смотрите, что вырисовывается. — Она со стуком положила на стол огромный планшет, но Василий Ефимович удержал ее.
— Потом, потом… Я к вам по другому делу.
Ольга Владимировна с недоумением покосилась на него. Чтобы Василий Ефимович не обрадовался подтверждению прогнозов — такого еще не было.
— Потом — так потом. — Она сцепила на столе руки и приготовилась слушать.
— Вчера комиссия треста закончила работу. Наш проект Миронову понравился.
— Слава богу.
Василий Ефимович посмотрел на нее исподлобья.
— Завтра они уезжают. Надо подобрать им образцы наших пород. Повезут в трест.
— И только-то? Ради этого вы шли? Достаточно было позвонить, мы бы приготовили. Вы же знаете, у нас есть специальный фонд.
Ольга Владимировна улыбнулась, вспомнив, как возник фонд. Ежегодно, с первыми теплыми днями, на рудник косяками шли геологи-любители. Туристы, студенты, школьники бродили по окрестностям, ползали по отвалам, заискивали перед шахтерами, а потом шли к промразведке и слезно выпрашивали у Ольги Владимировны образцы. И она отдавала все, что можно было отдать. Возникла необходимость в постоянном запасе на эти случаи. И фонд все время пополнялся. Так что Ольгу Владимировну нельзя было застать врасплох.
— Да нет, — Василий Ефимович кисло поморщился. — Тут камешками не отделаешься. Нужны образцы люкс.
Меж бровей Ольги Владимировны легла строгая вертикальная морщина.
— Что ж, с витрины им, что ли, отдавать?
— Может, придется некоторые и с витрины. Пойдем, посмотрим, — Василий Ефимович покосился на сотрудников Ольги Владимировны.
Те делали вид, что прилежно работают, и с удовольствием прислушивались. Некоторые уже приготовили улыбки, предчувствуя схватку.
— Пойдемте, — недовольно согласилась Ольга Владимировна. Резко встала со стула и первой вышла из комнаты.
