Михаил Барышев - Весеннее равноденствие
Опять шли дни и головы пухли от расчетов и перерасчетов. Были междугородные разговоры с начальством, после которых Шевлягин стал появляться в комнате с трафареткой на двери таким мрачным, что Нина Пажура держалась поближе к Джангиру, проявлявшему к ней давнюю и устойчивую симпатию, зная, что он встанет грудью на ее защиту от физических действий руководителя группы.
Заново все было обсчитано вдоль, поперек и по диагонали. Кроме злополучного «нолика», опрометчиво забытого Мукановым, не найдено ни одной ошибки. Автоматика должна была работать, а она не работала. Сигналы либо дохли, не достигая управляющих реле, либо начинали давать такие сбои, что узел скрежетал, трясся, как в лихорадочном ознобе, и грозил развалиться на глазах испытателей.
Кичигин, то ли подобревший от успешной работы над проектом модернизации расточного участка, где все уже подходило к концу, то ли тронутый мучениями перспективщиков с опытным узлом, предложил в помощь Шевлягину группу заводских наладчиков. Василий Анатольевич гордо отказался, будучи убежденным, что проблемы решаются не числом, а исключительно умением.
У руководителя группы возникла и стала крепнуть мысль, что Джангир Муканов не виноват, и Нина Пажура тоже не виновата. Что расчеты сделаны правильно, что лепить дополнительные датчики к узлу нет необходимости, что исходную базу для решения в самом деле нужно искать совершенно другую. Цифры врать не могут. Формулы выдают абсолютно точные результаты. Следовательно, ошибка лежит в иной области.
Джинсы небесно-голубого цвета с первого же взгляда каждый относил к классу «экстра». Простроченные ярко-желтой нитью, с блестящими хромированными скрепами на углах и пересечениях швов, благородно шуршащей «молнией» и фирменной нашивкой, где была изображена пальма, джинсы навевали мечты о дальних странах, ковбоях, босоногих танцорах и синкопических звуках оркестров на верандах приморских кафе. Сколько стран проехали джинсы, сколько миновали таможенных контролей, чтобы законным путем оказаться под прилавком комиссионного магазина, где работала многоопытная Мария Эдуардовна, отлично знающая конъюнктуру цен на внутреннем «джинсовом» рынке. Добрая душа ее откликалась на зовы о помощи тех клиентов «комиссионки», которые досконально были проверены на умение сохранять скромные торговые тайны. Почти месячная зарплата инженера-конструктора Нины Пажуры перешла в руки Марии Эдуардовны в обмен на «джинсовую» мечту. Джинсы довели природную стройность Пажуры до подлинного совершенства, так умело оттенили все особенности ее фигуры, что ни один мужской взгляд не мог равнодушно скользнуть по рыжеволосому, старательному, хрупкому и подвижному инженеру-конструктору. К искреннему негодованию Джангира Муканова, мужские сердца на Заборском станкозаводе до наглости откровенно трепетали при виде Нины Пажуры, щеголявшей по механическому цеху в роскошных джинсах.
Теперь на джинсах красовалось мазутное пятно. Темное и уродливое, некрасиво расползшееся по правой штанине вдоль округлого девичьего бедра.
Пятно посадил Шевлягин. Это он заставил Нину, как рядового электромонтажника, лазить вокруг проклятого узла с отверткой и плоскогубцами в руках. И кончилось все тем, что на пятый, а может быть, на седьмой раз усталая и разнервничавшаяся Нина утратила бдительность и мазнула небесно-голубую ткань о ролик, заляпанный, мазутом. От такой напасти Нина едва не расплакалась и хотела тут же кинуться в ближайшую химчистку, но бессердечный Шевлягин, затеявший проверку монтажа автоматики в натуре, пригвоздил ее к месту очередной зычной командой:
— Включай третий канал на проверку… Так… Врубай тромблерчик. Ну, что там логика пишет?
— Ноль пишет, — зло откликнулась Пажура, разглядывая пятно на голубой нарядной ткани. — Ноль! Ноль! Ноль!
— Вот, дьявольщина! Почему же не проходит сигнал? Ладно, сейчас проверю подключение. Может, опять эти ухари клеммы перепутали или плохо припаяли наконечники.
Шевлягин схватил отвертку и методически стал проверять подключения разноцветных проводников, контакты реле и тумблеров.
О чистоте собственных штанов руководитель группы не заботился. За три дня фактической проверки монтажа управляющей автоматики на штанах Шевлягина оказалось столько пятен, что спасти их не могла ни одна химчистка. Но это Шевлягина совершенно не печалило, потому что его штаны были рядовым изделием отечественного производства. Из тех, что продаются с серой картонной этикеткой и наименованием «бр. муж.», что расшифровывается «брюки мужские» и охлаждает, даже при самом беглом и снисходительном осмотре, желание обзавестись обновкой, хотя цена подобного изделия обычно не превышает суммы трехдневного заработка, исчисленного из среднего уровня заработной платы в народном хозяйстве.
Тяжкие творческие муки и безрезультатные попытки разобраться в причине неожиданного бунта управляющей автоматики явились, как ни странно, следствием излишнего теоретического опыта, обретенного Шевлягиным и его коллегами за время сидения над разработкой перспективных конструкторских идей. Этот опыт подавил разумный практицизм и связанный с этим элементарный здравый смысл. Привычная односторонность восприятия и оценки, и фактов слишком долго не позволяла Шевлягину спуститься с теоретической высоты на густонаселенную, истоптанную многими поколениями землю. Он считал и пересчитывал теоретические выкладки вместо того, чтобы поинтересоваться, как эти выкладки претворены на практике рядовыми монтажниками, работающими по сдельным нарядам и потому старающимися выполнить рабочее задание в минимально краткий срок.
Когда такая догадка посетила наконец Василия Анатольевича, она немедленно принесла реальные плоды. При первой же проверке было выявлено, что один из датчиков поставлен наоборот, в двух реле перепутаны присоединения, а с контактов никто и не подумал убрать смазку, предохраняющую аппарат автоматического управления при длительных транспортировках и нахождении на складах.
Причины помех обнаруживались столь элементарные и до анекдотичности простые, что Шевлягин, спасая авторитет и достоинство ОКБ, решил сохранить их в тайне от общественного мнения и проверку произвести за счет мобилизации имеющихся внутренних ресурсов в лице себя, Пажуры и Муканова.
— Вчера же проходил сигнал, — раздраженно ворчал Шевлягин, тщательно проверяя злополучный третий канал, отлично работавший и вдруг забастовавший. — Кто сегодня трогал третий?
— Я утром смотрела, — призналась Пажура, подавленная катастрофой с джинсами. — Только я ничего не трогала. Просто посмотрела и все… Может, схему выбило?
Шевлягин подобрался к очередному реле и увидел на нем что-то маленькое и блестящее. Оно ровненько лежало на контактах, замыкая их напрямую. С трудом просунув пальцы в узкую щель, Василий Анатольевич вытащил что-то блестящее и с минуту обалдело глядел на него. Затем прыжком перемахнул на другую сторону узла, оказался возле Пажуры и сунул ей под нос раскрытую ладонь, на которой лежала женская заколка-невидимка.
Нина отпрянула назад с таким испугом, словно над головой ее вскинули увесистую дубину.
Но никто ее не собирался тронуть и пальцем. Василий Шевлягин опустился на выступ станины и захохотал. Весело и безудержно, трясясь от неудержимого смеха и вытирая глаза тыльной стороной измазанной ладони.
— Ну, помеха!.. Ну, учудили, работники! — говорил он сквозь смех с таким непосредственным удивлением, что Пажура не выдержала, забыла об испачканных джинсах, улыбнулась и подумала, что Шевлягин не такой уж злой. Это он злым снаружи кажется, а внутри он добрый. Будь на его месте, она смеяться бы не стала. На его месте… Что бы сделала на месте Шевлягина, Нина придумать не могла и потому улыбнулась еще шире.
— Возьми, Ниночка! — Шевлягин с галантным поклоном отдал найденную помеху третьего канала. — Сколько их у тебя в голове натыкано?
— Не знаю.
— Утром сосчитаешь, и мы возьмем их на контроль. Зачем нам с отвертками к каждому реле лазить, когда можно проверку производить более рациональным способом… Джангир, тебе поручаю заколками заниматься. Будешь контролировать, чтобы утренний счет сходился с вечерним… Включай напряжение!
Порозовевший от смущения и радости, Джангир охотно врубил рубильник.
К вечеру автоматика заработала. Управляющие сигналы потекли по проводам так, как им было положено, без сбоев и нолей, обозначавших неожиданные заторы, без дополнительных датчиков и прочей ненужной мути, которую неделю назад старательно пытались лепить на узел. Устойчивым зеленоватым светом налился экран головного пункта управления, замерцали осциллографы, негромко и слаженно защелкали реле.
Потом был приглашен Кичигин и остальное заводское начальство. Кинув самовольно работу над проектом модернизации расточного участка, примчались табуном члены командированной бригады, пришли любопытствующие заводчане.
