KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Советская классическая проза » Иван Шевцов - Свет не без добрых людей

Иван Шевцов - Свет не без добрых людей

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Иван Шевцов, "Свет не без добрых людей" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

И по-настоящему, по-братски, искренне позавидовала Вера Михаилу, у которого за плечами была такая интересная, богатая событиями, героическая жизнь. "А что у меня? Ничего еще не было и будет ли? Будет ли возможность проявить себя? Это только в книгах говорится, что в жизни всегда есть место подвигам. Стоит только захотеть. А разве я не хочу, разве с первых шагов, еще со дня получения звездочки октябренка я не стремилась к подвигу? Разве не упивалась я счастьем, когда в кино снималась, и факт этот чуть ли не за подвиг готова была считать?"


2

А в это время Михаил Гуров думал о Вере. Что таят ее озорные, по-детски чистые глаза, что прячут в глубоких родниковых омутах? Зачем приехала она из далекой Москвы в эти глухие, небогатые партизанские края? Да, именно зачем она, набалованная славой, известная миллионам кинозрителей, красивая и умная? В том, что Вера умная, Гуров не сомневался, ему казалось, что такая девушка не может быть заурядной, - ему так хотелось.

Да, так все-таки зачем она приехала в совхоз?.. Что прогнало ее из столицы? Неудачная первая любовь или поиск новых впечатлений, жажда экзотики или просто вихрь взбалмошной, своенравной натуры? И надолго ли хватит ее пыла и характера?

Вера… Не бывшая артистка кино, а просто Вера, хорошая, славная, красивая девушка, вернее образ ее, настойчиво стучался в душу Михаила Гурова. Правда, говоря откровенно, Гуров немного побаивался своего чувства. Наученный хотя и небольшим, но все же горьким опытом первой неразделенной любви, оступившийся однажды, он теперь шел осмотрительно, недоверчиво.

И все же Гуров считал себя счастливым после того памятного воскресенья, проведенного у Посадовой. Три дня он жил как во хмелю, ходил возбужденный, с искрящимися улыбчивыми глазами. А утром в четверг внезапно на него обрушилась снежной глыбой печальная весть.

Так бывает почему-то всегда: бурная, восторженная радость омрачается горем, за безудержный восторг приходится дорого платить. И наоборот: несчастье и невзгоды людские вознаграждаются иногда даже сторицей. Такова жизнь. День сменяется ночью, холод - теплом, ненастная погода - солнечной и ясной. Редко у которых людей жизнь похожа на ровную степь, либо унылую, осеннюю, либо однотонно цветущую, но неизменную в своем надоедливом однообразии. Завидовать таким людям не надо, потому что не живут они, а гладко существуют, самодовольные в своем бесстрастном благополучии.

Утром в четверг Михаил Гуров совсем случайно узнал ошеломляющую весть: еще в воскресенье вечером на берегу озера в небольшой своей избушке скоропостижно скончался Артемыч. Спев свою последнюю песню, добрый, смелый и честный труженик закончил большой и красивый путь так, как подобает человеку. Умирал он тихо, с полным сознанием неизбежности. При страшном таинстве смерти присутствовали единственными свидетелями те, которым нежелательно знать и думать о смерти, - малолетние внучата Артемыча: второклассник Петя и дошкольница Люба. Не подозревая об опасности, нависшей над дедушкой, они с интересом изучали сверкающий перламутром, не убранный в сундук, оставленный прямо на столе аккордеон и даже пробовали украдкой нажать на клавиши, чтобы высечь необыкновенные звуки. Заметив, с каким жадным желанием смотрит десятилетний Петя на инструмент, и как-то вспомнив сразу и своего утонувшего сына, и Мишу Гурова, и то, что так и не нашлось настоящего музыканта, которому можно было бы вручить аккордеон, Артемыч понял всем существом своим, что больше играть ему уже не придется. И он сказал вдруг ласковым голосом, не поднимаясь с постели:

- Аккордеон, Петруша, теперь твой будет… Совсем тебе дарю…

Петя и Люба оба сразу посмотрели на дедушку изумленно и недоверчиво. Но глаза Артемыча были ласковыми, голос нежным; они даже не успели выразить своего удивления или радости, а старик продолжал все так же тихо и серьезно, не шевелясь, глядя в потолок медленно гаснущими глазами:

- Только ты играть выучись. Не пиликать… Пиликать всякий дурак может. Играть научись, чтоб лучше всех на свете, чтоб первым музыкантом России стать… Знаешь, кто был первый музыкант России? Не знаешь… Мал ты еще. Вон он, погляди. - Артемыч сделал рукой слабый жест на стену, где висел небольшой портрет того, о ком шла речь. - Чайковский, Петр Ильич… Ты книжку о нем почитай. Я, говорит, реалист и коренной русский человек… Петр Ильич, стало быть, так сказал… Мал еще - не понимаешь. Потом… подрастешь.

Прикрыв устало глаза, повторил совсем тихо:

- Коренной… русский… реалист…

И затем, минуту спустя, из потрескавшихся и пересохших губ его вырвалась сдержанная боль, похожая то ли на стон, то ли на последний вздох. И все…


3

Воскресная поездка на озеро окончательно расстроила Тимошу, не оставив в нем ни крошки сомнения в том, что у Сорокина с Верой любовь. А этого-то он и не мог стерпеть и допустить. Веру он ни в чем не упрекал; ее больше чем благосклонное отношение к Сорокину он если и не оправдывал, то понимал: дескать, доверчивая и наивная, она охмурена ловким и бессовестным донжуаном, лишенным стыда, чести, приличия и всех прочих самых элементарных человеческих достоинств. О Сорокине он теперь думал самое плохое и мечтал о том часе, когда этот человек будет публично разоблачен и посрамлен, и не кем-нибудь, а именно Тимошей Посадовым.

В понедельник, под вечер, после работы, забравшись в гай и расположившись на поляне, Тимоша писал черновик письма Сергею Сорокину. Письмо было резкое, негодующее, полное колких оскорблений и угроз. Сорокин обвинялся в аморальном поведении, в коварном намерении обольстить юную беззащитную девушку, которая годится ему почти в дочери. Всячески черня и унижая Сорокина, до невероятия преувеличивая все его подлинные и мнимые недостатки и слабости, автор письма доказывал, что Сорокин не достоин Веры и "по-хорошему" просил его оставить "бедную" девушку в покое, подумать о ее судьбе, не ломать и не уродовать жизнь. В противном случае он грозился послать копии этого письма самой Вере, а также в комсомольскую и партийную организации.

Стиль письма был жарким, взволнованным и возмущенным. Черновик этот, написанный залпом, "единым дыханием", Тимоша затем переписал на другой день печатными буквами, чтобы скрыть свой почерк, и без всякой подписи, запечатав крепко-накрепко в конверт, вечером опустил в почтовый ящик. Он был убежден, что сделал все, что мог, для "спасения" Веры.

Все эти дни мысли юноши были заняты Верой. Он видел ее в поле и на лугу среди цветов, на лодке, скользящей меж густых кустов Зарянки, видел на сцене театра, на площадях и улицах Москвы, в которой он был в последний раз вместе с матерью три года назад. И везде в мечтах своих Тимоша был рядом с Верой. Он следовал за ней, как самый верный, преданный друг и товарищ. То, что она немножко старше его, юношу нисколько не смущало: разница в годах была не так уж велика, не то, что у Сорокина.

А между тем, нечто подобное о Вере думал и Сорокин. Намерения у него были вполне определенные: он готов был хоть сейчас ей предложить руку и сердце, о чем в воскресенье на острове он намекнул достаточно прозрачно, но Вера уклонилась от этого разговора, и Сергей Александрович понял ее так: слишком скоро, нельзя так, надо подождать. И он решил ждать, будучи уверенным в успехе.

И вдруг это анонимное письмо! Сергей Александрович прочитал его вначале мельком, не очень вникая в смысл, с чувством невозмутимой иронии. Но это была лишь первая мгновенная реакция. Угроза автора сделать это письмо достоянием других посторонних лиц вдруг насторожила и как-то опрокинула его, заставив читать все заново и внимательно. Теперь, когда он смотрел на письмо глазами Веры, Надежды Павловны, Гурова, каждая строка рождала в нем негодование, переходящее, наконец, в смятение и растерянность.

Естественно, первым зародившимся в его разгоряченном мозгу вопросом было: кто автор письма? Торопливо он перебирал в памяти всех совхозных ребят, пока, наконец, твердо решил: Федор Незабудка. Только Федор, ослепленный ревностью, завистью и обидой, мог пойти на такую подлость. Только он и никто больше. Первое желание было пойти к Незабудке и публично дать ему хорошую оплеуху. Но сообразив затем, что такой поступок кончится обоюдным мордобоем, в котором Федор имеет больше шансов на успех, Сорокин решил предпринять нечто другое. Перво-наперво надо предупредить Веру, пока она не получила копию письма.

Сергей Александрович не медлил ни минуты. Веру он застал в пустой библиотеке за чтением только что полученной областной газеты, в которой была опубликована корреспонденция Сорокина "Стонет гай под топором". В корреспонденции говорилось о том, как на территории совхоза "Партизан" истребляются леса, вырубаются кустарники вдоль реки Зарянки, ручьев и оврагов, запущен старинный парк. И главное, все это делается с ведома и молчаливого благословения администрации совхоза. Корреспонденция была небольшая по размеру, но довольно острая и задиристая. Написал ее Сергей Александрович в тот же вечер, когда он и Вера столкнулись в гаю с Антоном Яловцом, вырубавшим молодые клены.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*