Иннокентий Галченко - Геологи идут на Север
Несколько дней проходит в вынужденном бездействии. Наконец устанавливается солнечная погода. В тайге снова наступает тишина.
По густому лесу и бурелому, обходя район наводнения, мы выходим на безымянный, ничем не примечательный ключ.
— Этот ключишко мне положительно нравится, — говорит Мика.
— Давай-ка, Саша, лоток…
Первая же проба оказывается удачной. Вторая приносит еще большую удачу. Мика сияет. Знай, мол, наших!
Я делаю затес на дереве, ставлю дату и имя открывателя нового ключа… «Двадцать пятого июня 1935 года. Ключ открыл Дмитрий Асеев».
Мика читает надпись на дереве и дописывает синим карандашом: «Ключ назван «Наташа».
— Почему же «Наташа»?
— В честь Наташи Ростовой. А вообще, товарищ начальник, можно назвать и в честь другой Наташи, — говорит, хитро улыбаясь, Мика.
Ключи, где нами открыты промышленные месторождения металла, мы называем именами знакомых, именами героев любимых романов, фамилиями и именами работников экспедиции. Ряду ключей даем революционные названия, иногда называем ключ по наиболее характерным для него признакам. На наших картах уйма ключей: Широких, Узких, Крутых, Перевальных, Валунистых. Каких только названий не надавали им геологи.
Мы движемся дальше, из распадка в распадок, от ключа к ключу. Всем ключам, которые мы опробуем и заносим на карту, даем названия. Это обычно происходит на привалах. Я вынимаю карту, где под номерами занесены безымянные ключи.
— Ключ номер первый. Какое имя дать новорожденному?
— «Удачный», — предлагает Александр.
— Отлично! Ключ номер два…
— «Загадка». — Это название предлагается Микой.
— Почему же «Загадка»?
— Металлоносная вода на этом ключе то исчезает, то появляется снова. Загадочный ключ!..
…По тропе через небольшой перевал попадаем в широкую долину следующего притока Неры.
Приходим к реке. Она шумит и пенится, зажатая каменными глыбами. Опробуем речные косы. Но вот и прижим. Дальше нужно переходить через речку.
— Груз подмочим, — говорит Данила.
Кое-как находим подходящее место и решаемся идти вброд. Забираемся на завьюченных лошадей. Лошади тяжело бредут с двойным грузом, в особенности лошадь под Микой, и сколько он ни старается поднимать ноги на глубоком месте, набирает полные сапоги воды.
Переправились благополучно, даже не подмочив вьюков. Сразу же начинаем опробование. В одном-невзрачном ключике обнаруживаем промышленный металл. На склонах встречаем кварцевые жилы и осыпи кварца. Тщательно делаем замеры пород и жил, стараясь определить общее простирание окварцованной зоны… Мика делает затес и пишет: «Ключ «Неожиданный».
Отсюда выбираемся на водораздел. С него хорошо видна большая долина.
Мика возится с картой и компасом и наконец безапелляционно заявляет:
— В пяти — шести километрах выше устья этого ключа мы должны опять встретить окварцованную зону и металл. Направление ее как раз туда. — Он машет рукой на север.
Я проверяю компасом на карте его предположение.
— Ты прав. Обязательно исследуем этот ключ.
Назавтра по густому лесу и бурелому — проходим к устью ключа. По дороге вспугиваем выводок глухарей, маленькие птенцы моментально прячутся в высокой траве. А мать, отвлекая на себя внимание, крутится у нас под ногами. Мика несколько раз поднимает винчестер и всякий раз в раздумье опускает его.
— Фу ты пропасть, вот навязалась, — кричит он, отгоняя глухарку палкой. Она испуганно улетает.
Подходим к устью ключа. На лиственнице делаю затес с четырех сторон и пишу «В. К. Э. ДС», что означает «Верхне-Колымская экспедиция Дальстроя». Я вполне уверен, что это будет промышленный объект. И добавляю: «Ключ «Аня», 1935-й год. Начальник партии Галченко».
— А если этот ключ окажется пустой, как бубен? — иронически спрашивает Мика.
— Ничего, не подведет! — смеюсь я.
Двигаемся вверх по только что названному ключу Аня.
— Пока ничего особенного, — говорю я, рассматривая взятые Александром пробы.
— Как это, ничего особенного? — возражает Мика. — А кварцевая галька на косах — это вам что? — И через некоторое время он победоносно восклицает: — Ну, так и есть, кварцевая жилка, — Мика с гордостью показывает на сетку кварцевых прожилков.
— Входим, видимо, в окварцованную зону, — заключаю я. — Ну, Данила, останавливайся здесь на ночлег!
Данила развьючивает лошадей. А мы продолжаем работать, двигаясь дальше по ручью.
С каждым километром пробы улучшаются, мы берем их со «щеток» и в бортах террас, в «спаях».
— Смотрите, — сдавленным голосом говорит Александр, протягивая лоток.
— Сколько его! Да оно в красной рубашке! — восхищается Мика, рассматривая взятую пробу.
Александр с энтузиазмом смывает еще несколько лотков. Мы помогаем ему промывать пробы. Мика берет несколько образцов обнаруженных им кварцевых жил. Наши выводы блестяще подтверждаются. Полный успех! Увлекшись работой, не замечаем, что пролетела короткая, светлая июньская ночь.
— Солнце уже высоко! Пора возвращаться к Даниле, — говорю я, когда мы закончили опробование обеих вершин раздвоившегося ключа.
— Да, вот это ключик! Не подвела Аня, — восхищается Мика.
— А я думал уже — не случилось ли чего-нибудь с вами, — радостно встречает нас Данила.
— Давай, Данила, скорее подзакусим, — и Мика первым присаживается к своеобразному полевому столу, сделанному из двух ящиков. На этот раз наш аппетит настолько велик, что мы не уступаем даже Мике.
Наш отдых не долог. Много спать некогда. Вскоре мы снова на ногах. Наносим на карту вновь открытый ключ. Прикидываем размеры обнаруженной окварцованной зоны.
— Ну, мне это явно начинает нравиться, — продолжает восхищаться Мика. — Выходит, что в параллельно текущем ключе, примерно в восьми — десяти километрах выше его устья, мы опять должны обнаружить кварцевые жилки. И они обязательно что-нибудь нам подарят.
— На неизвестный соседний ключ нам на лошадях не попасть, — показываю я на другой перевал. — Придется идти в обход. Выйдем на устье Ани, а там — вверх по реке, к неизвестному ключу. Не помешали бы прижимы…
— Пройдем, — уверенно заявляет Мика.
Вот и устье Ани. Идем вверх по реке и скоро убеждаемся, что около прижима нам не пройти.
— Да, речка, черт бы ее подрал, — разочарованно вздыхает Мика. — Здесь лошади при переправе явно всплывут. А смотрите — на той стороне какая мощная наледь! Всю долину лед закрывает. Здесь на наледь не выберешься. Лед до полутора метров толщины. Вот задача!
Я уже почти решаю вернуться назад, но Мика твердо заявляет:
— Нет. Я сейчас сам проверю, пройдут ли лошади. Если я с шестом перейду и меня не собьет с ног, значит, лошади пройдут. Ищи, Сашка, шест покрепче!
И он, раздевшись, в одних трусиках и сапогах залезает в воду. Опираясь шестом о дно, начинает переправу на противоположный берег. Стремительное течение сбивает Мику с ног, но он упирается и идет дальше. Вот он уже у противоположного берега, но там явно глубже, и Мика, сорванный течением, всплывает. Несколько взмахов рук, и он с шестом выскакивает, на берег, быстро осматривает наледь, а потом машет рукой, отрицательно покачивая головой, и долго выбирает подходящее место для обратной переправы.
Спустя несколько минут Мика пляшет у костра, разведенного нами, и никак не может выговорить ни слова. Зубы его выбивают мелкую дробь. Наконец ему удается произнести кое-что членораздельное:
— Нельзя там пройти! Придется через перевал…
Собираем всех лошадей, закрепляем покрепче вьюки у седел и начинаем, подъем. Первым идет Данила, ловко цепляясь левой рукой за лапы стланика и каменные глыбы. Подъем становится все труднее и труднее. Якутские лошади, срываясь и падая на колени, еле карабкаются в гору. Вьюки то и дело сползают под брюхо. Поправляем их на ходу и, задыхаясь от напряжения, упорно стремимся вверх, передвигаясь друг за другом зигзагами.
До вершины водораздела остается полсотни метров, но вьючным лошадям их не преодолеть. Данила и Александр развьючивают лошадей. Перекинув вьюк на спину, согнувшись в три погибели, Данила начинает подъем на сопку, скаты которой местами почти отвесны.
— Осторожнее, Данила, — предостерегаем мы, затаив дыхание.
Он не оборачивается и молча лезет вверх. Мы следуем его примеру. Развьюченные лошади послушно карабкаются за нами. И вот вершина водораздела. Нам открывается грандиозная картина — вершины хребта Черского. Внизу, под нами — долина, заросшая лесом, по ней вьется довольно большая река, которая отсюда кажется речушкой. На нашей карте ее не существует.
— А спускаться-то хуже, однако, — сообщает Данила и смотрит вниз, отыскивая место для спуска.
Снова навьючивать лошадей бессмысленно. Хорошо, если они благополучно спустятся порожняком. Но и нам с вьюками спускаться почти невозможно. Перевязываем покрепче весь наш груз и бросаем его вниз по склону. Вьюки, тяжело подпрыгивая, исчезают за каменными выступами.
