Мамед Ордубади - Подпольный Баку
- Скажите, пожалуйста, оказывается, между нами лежит целая пропасть! Не знала этого. Ну-ну, слушаю тебя. Каковы же эти пути к сближению двух непримиримых миров? Да и можно ли вообще сблизить непримиримые миры?
- Можно. Для этого сближения надо, чтобы мы оба находились или в лагере буржуазии, или в лагере большевиков.
Женя едва удержалась, чтобы опять не рассмеяться.
- По-видимому, ты намерен поставить вопрос ребром.
- Я вынужден сделать это.
- Не понимаю, отчего же?
- Оттого, что ты живешь в доме миллионера.
- Я живу в доме миллионера потому, что служу там, работаю, а не потому, что хочу переметнуться в их лагерь. Теперь, раз уж мы пошли на откровенность, скажу прямо: если ты хочешь быть моим товарищем, предоставь мне свободу. Рука, которую я протягиваю тебе, искренняя, дружеская и верная. Я никогда не протяну ее другому так, как протягиваю тебе. Да, я работаю в доме богача Тагиева, но это не может запятнать ни твою идеологию, ни нашу любовь. Допустим, я уйду из дома Тагиева, - что дальше? Мне придется поступить на работу к какому-нибудь другому богачу. Ведь тебе хорошо известно положение моей семьи. Умоляю, Павел, возьми себя в руки. Неужели тебе не жалко моих больных стариков, которым нечего есть? Пойми же, наконец: партия не запрещает мне того, против чего протестуешь ты. Я из числа тех людей, кто не предает свою идеологию, свои мысли, свои мечты. Если ты считаешь, что я сбилась с.пути, пусть меня осудит наша партийная ячейка.
- Если дело дойдет до этого, меня тоже не погладят по головке. Ведь товарищи знают о наших отношениях с тобой. Повторяю: я хочу, чтобы ты ушла из дома Тагиева. Слышишь?!
- Слышу, не оглохла. Но пойми, работая в доме Тагиева, я приношу большую пользу нашему делу.
- В это я не верю.
- Напрасно.
- Почему же напрасно?
- Да потому, что Гаджи Зейналабдин Тагиев - самая значительная фигура среди бакинских богачей.
- Ну и что же?
- В его доме решаются вопросы борьбы против революционного движения.
- Пусть решаются.
- Странный ты человек, Павел. Что значит - пусть решаются?! Мы должны знать все о мыслях и планах наших врагов.
- Мы и без того знаем о них все.
- Знание конкретных планов противника помогает нам в нашей борьбе. Убеждена: ты отлично понимаешь все это, упрямец!
В голосе Жени послышались слезы.
- Я хочу одного, Женя. Ты не должна работать прислугой в доме богачей.
- Тобой руководит ревность.
- Возможно, но я настаиваю на своем.
Женя поднялась.
- Мне пора идти. Завтра вечером увидимся. Здесь же. Придешь?
Павел, ничего не ответив, пошел по направлению к центру города.
Когда он шел мимо Крепости, его окликнули:
- Эй, погоди!
Он узнал голос Василия, остановился. По сдержанному рукопожатию товарища почувствовал: тот чем-то недоволен.
- Откуда идешь? - спросил Василий.
Павел на мгновение растерялся.
- Оттуда. - Онекивнул в сторону Баилова.
- Один был?
- Один.
Оба замолкли. Дойдя до ворот своего дома, Павел протянул Василию руку.
- До завтра. Василий будто не заметил протянутой руки.
- Зайдем к тебе, - сказал он. - Хочу сообщить тебе кое-что.
Павел чувствовал себя неловко. Он долго шарил по карманам, отыскивая ключ. Наконец нашел, открыл дверь, зажег керосиновую лампу, стоявшую на столе.
Друзья сели друг против друга, закурили самокрутки.
Затянувшееся молчание становилось тягостным.
Павел по-прежнему испытывал неловкость. Несколько дней назад он дал Василию слово, что никогда не заговорит с Женей. И вот не сдержал слова. Выходит, обманул товарища.
- Павел, - начал Василий, - теперь у меня есть полное право не уважать тебя. Я могу назвать тебя и трусом, и лжецом.
Павел нахмурился.
- Это почему же? Что я такого сделал?
- Он еще спрашивает! Не ты ли на днях дал мне слово не встречаться с этой особой, которая живет в доме миллионера Тагиева?.. Ты нарушил обещание, обманул меня. Но и это не все. Только что, на улице, ты сказал мне еще одну ложь.
- Ах, вот ты о чем! Да ведь это мелочь, Вася. Сам-то я не сбился с пути. Я же не какой-нибудь безвольный!..
- Уж не считаешь ли ты признаком сильной воли свою неспособность порвать с девушкой, живущей в доме миллионера? Только что на твоем плече покоилась голова девицы, разодетой в пестрые шелка, - разве это не называется сбиться с пути?! Твое большевистское мировоззрение отравлено благовонным дыханием этой голубоглазой особы. Ты сам уже опорочен общением с этой девушкой и способен опорочить других.
Следуя за ней по пятам, влекомый сердечными чувствами, ты рано или поздно начнешь следовать и за образом ее мыслей. Влюбленность - такая проклятая вещь, от которой спастись довольно трудно. Именно поэтому я никого не люблю и никогда не полюблю. Что же касается Жени, то она сбилась с пути и попала в дом миллионера только благодаря тебе, твоему дурацкому характеру. Ты не смог руководить ею, отдал предпочтение любовным чувствам перед чувством дружбы. В период подъема революционного движения, когда она шла на риск за наше дело, боролась с жандармами и полицейскими, ты, вместо того чтобы поддержать ее, помочь ей, сердился, ревновал, и дело кончилось тем, что вы оба сбились с пути. Для вас не существует ничего, кроме любви. Ты сейчас в очень смешном положении, Павел. Ты, как говорится, ни рыба, ни мясо. Скоро эта девушка не будет ни в грош ставить твои чувства к ней. На пути, которым следует она, стоят хлыщи, которые во много раз красивее и богаче тебя, Павлушка.
Павел недовольно передернул плечами.
- Я не позволяю тебе говорить подобное о Жене. Она слишком далека от всего того, что ты думаешь о ней. Пусть она сбилась с пути, но она не из тех девушек, кто продает себя богатым развратникам. Ты мой близкий товарищ, но отныне я запрещаю тебе говорить со мной о Жене. Не считай себя, самым умным и прозорливым. Я лучше тебя знаю, что она за человек. Любит она меня или нет - это ее дело. Мы же не имеем права оскорблять ее. У нас нет для этого оснований. Я считаю твое поведение нетоварищеским.
В комнату вошел Аскер, живший теперь вместе с Павлом, поздоровался, положил на стол краюху хлеба и сверток, из которого выглядывал кусок брынзы.
- Это еда на утро. - Он сел на табуретку. - Курить охота. У тебя осталась махорка, Павел?
Павел молча вынул из кармана щепотку махорки, протянул Аскеру.
- Мне кажется, - сказал Аскер, - мой приход помешал вашей беседе? :
Павел поднял на него грустные глаза.
- Нисколько. Или ты не знаешь нашего Василия, любителя праздных разговоров?! Не понимаю, что надо этому человеку от нее?
- От кого?
- Да от Жени...
- А что случилось?
- Что может случиться?! Сегодня вечером, расставшись с вами, я встретил ее на улице. Не хотел подходить к ней, но она окликнула меня, остановила. Мы пришли на берег моря, сидели, разговаривали. Впрочем, какие это были разговоры?! Одни упреки, пререкания. Откуда мне было звать, что Василий шел следом за мной? Короче говоря, когда я возвращался, Василий, нагнал меня. И вот теперь он говорит о Жене всякие неприятные вещи.
- Смотрю я на вас - странный вы народ, - сказал Аскер. - Или вам больше не о чем поговорить? А еще называетесь друзьями. Не понимаю, зачем Василий вмешивается в чужие дела? Ну чего он привязался к Жене?
Василий хмуро посмотрел на Аскера.
- Что значит - чужие дела?.. Или я не ваш товарищ?!
- Возьми себя в руки и не трепи понапрасну нервы, ведь я тебе - не Павел, - спокойно ответил Аскер. - Ты мне товарищ, но я всегда говорю тебе прямо в лицо о всех твоих промахах. Подумай сам, какое ты имеешь право вмешиваться в чужие отношения? К тому же Павел - твой близкий друг. Удивляюсь, почему он до сих пор не ответит тебе как полагается на твои глупые рассуждения? Всему есть предел. Посмел бы ты сказать подобную чушь кому-нибудь из нас, а не Павлу! Если ты действительно такой смелый и умный, скажи мне что-нибудь о моей Фатьме. Увидишь, как я отвечу тебе!
Василий недобро усмехнулся.
- Оба вы - глупцы. Что вы смыслите в любви! Я намного старше вас и повидал на своем веку побольше вашего. Четыре года отбарабанил в солдатах, побывал во многих больших городах. И все-таки я не желаю связывать свою жизнь ни с кем. Сейчас не время любить - надо работать.
- Жаль, Карл Маркс не дожил до наших дней, не то он пришел бы в восторг, узнав, что большевики должны ходить в холостяках всю жизнь, съязвил Павел. - Рассказать бы всем нашим товарищам, как умно ты рассуждаешь, - насмех поднимут тебя.
Василий швырнул недокуренную папиросу на пол, поднялся и молча вышел.
На следующий день, когда вечерний покров опустился на дремлющее море и в небе сначала повис тонкий ущербный месяц, похожий на ломтик арбуза, лежащий на огромном темно-фиолетовом подносе, а потом уже зажглись неяркие мерцающие звезды. Женя медленно поднималась по песчаному пригорку к тому месту, где вчера сидела с Павлом. Вот и знакомый валун. Она остановилась.
