Михаил Колесников - Алтунин принимает решение
Не стал подниматься на лифте. Единым рывком взлетел на пятый этаж. Не стал вынимать свой ключ, нажал на звонок. Точка, тире. Так они всегда узнавали друг друга. Прислушался. За дверью гудел пылесос. Но вот шум замер.
Мучительная, глухая тишина.
Дверь раскрылась. И он увидел Киру в красном переднике, с пылесосной трубой в руке.
Схватил жену в охапку, прижался дрожащими губами к ее лицу.
- Маме уже лучше, — сказала она. — У папы дела тоже идут на поправку. Скоро выпишется. Ух, Сережа... Ну побей меня, побей... Хоть раз в жизни. Соскучилась я по тебе, как никогда...
16Всякий раз, когда директору завода случалось заговаривать с Алтуниным, жестковатый взгляд Ступакова несколько смягчался, в глазах теплилась доброта, и в самой манере обращения его с молодым инженером проявлялось что-то отцовское. Но сегодня Ступаков словно оделся в броню деловой официальности.
Здесь же, в директорском кабинете, сидели главный инженер Лядов и секретарь парткома Букреев. Сидели молча, и лица их были непроницаемы. Это не понравилось Сергею.
- Ваше желание работать в отделе НОТ можно было бы приветствовать, — сказал ему Ступаков, — если бы не одно обстоятельство... Затем и вызвали вас...
Он придвинул пепельницу Букрееву, но тот курить не стал: считал неприличным дымить в чужом кабинете.
Упершись локтями в стол и положив ладони на плотные щеки, директор неожиданно спросил:
- Вы читали в газете статью Геннадия Александровича Лядова?.. Ну ту, где утверждалось, что-де под воздействием научно-технического прогресса происходят серьезные структурные изменения во всей нашей промышленности. И что дальнейшее совершенствование управления промышленностью, развитие хозрасчета непременно пойдут по пути создания мощных производственных объединений... Об этой статье много было толков.
Сергей бросил восторженный взгляд на главного инженера. Так вот кто тот таинственный "Экономист"! Не зря ему казалось тогда... Ответил Ступакову поспешно:
- Да, да. читал! Очень внимательно. Статья меня заинтересовала. Я ее даже сохранил.
Директор слабо улыбнулся. Но на этот раз улыбка его была непонятной для Алтунина - что-то тревожное крылось за ней.
- Статья заинтересовала не только вас, но и кое-кого из министерства, — сказал Ступаков. — Заинтересовала настолько, что, наверное, скоро заберут у нас Геннадия Александровича.
- Заберут?
- Да. Ему как раз и хотят поручить заняться тем вопросом, какой он поднял: созданием крупнейшего в нашем промышленном районе производственно-хозяйственного комплекса из заводов, научно-исследовательских, конструкторских, проектных, технологических и прочих учреждений, имеющих отношение к машиностроению. Наш завод станет головным. А ваш кузнечный цех с обожаемым вами гидропрессом-великаном наконец-то заработает по самому напряженному плану: ведь на всех других заводах объединения кузнечные цехи будут ликвидированы.
Алтунин не удержался от восклицания:
- Вот это здорово! Наконец-то...
Ступаков снова улыбнулся, но быстро погасил улыбку. И от этого на душе у Алтунина сделалось еще тревожнее.
- Основное хозрасчетное звено, — продолжал директор, — будет теперь подчиняться непосредственно министерству.
- Минуя главк? — догадался Сергей.
- Мы перейдем на так называемую двухзвенную систему управления, — пояснил Ступаков. — Главк упраздняется.
Алтунин находился в состоянии умственного оцепенения: все вот так сразу?! Это были новости, о которых не принято распространяться, пока не подписаны соответствующие приказы. А Ступаков рассказывал обо всем, не таясь. И кому?.. При чем здесь Алтунин? Зачем его вызвали?
В директорском кабинете Сергею доводилось бывать не так уж часто и только вкупе с другими работниками из цехов. А тут вызвали одного. Притом сразу после того, как он подал заявление о переводе в отдел НОТ. Конечно, служащему отдела научной организации труда тоже полезно знать то, о чем говорит Ступаков. Но это естественней было бы довести до него через Карзанова.
Мелькнуло предположение: может быть, опять станут сватать на должность заместителя главного инженера по вспомогательному производству? Ну что ж, послушаем. Все скажут, что нужно. Все разъяснится. Вот уж разъяснилось, кто такой "Экономист". И кажется, Алтунин понял, как вызревало то дерзновенное решение, в которое посвятил его Ступаков... Сперва Лядов мечтал объединить два соседних машиностроительных завода, но эта идея не соответствовала масштабу его ума, показалась мелковатой. В прошлом году он побывал в Ленинграде, ознакомился с работой машиностроительного объединения "Электросила" и научно-производственного объединения "Позитрон". Потом выехал в Москву, на автомобильный завод имени Лихачева. Этот завод показался Лядову чуть ли не идеальным производственно-хозяйственным комплексом. Вот где уровень технологии и организации производства соответствует современным требованиям! Впечатлениями, вынесенными оттуда, он поделился с инженерами и рабочими своего завода - выступил с интересной лекцией во Дворце культуры. Затем постепенно эти впечатления откристаллизовались в статью, и она сделала свое дело.
- Геннадий Александрович, — говорил между тем директор, — с весны, наверное, целиком переключится на осуществление своего замысла. Как вы, должно быть, догадываетесь, он войдет в управление новым машиностроительным объединением, возможно, станет там техническим директором. А наш завод останется без главного инженера. Уже сейчас нужно позаботиться о замене. Наметить кандидатуру...
Недоумение все больше и больше завладевало Алтуниным: чего от него хотят? Уж не ответа ли, кого назначить вместо Лядова? Мысль эта была настолько нелепой, что Сергей сразу же отбросил ее.
В глубине зрачков директора возникло что-то колючее. Что? Почему он так пристально смотрит на Алтунина?
Заметив, что Букреев резко отодвинул от себя массивную чугунную пепельницу, директор перевел свой сверлящий взгляд на него, сказал сердито:
- Не играй с посудой, разобьешь. Кури! Вижу, слюну глотаешь. Кури, кури свою трубочку с вонючим руном. Не стесняйся.
Букреев закурил, жадно затянулся дымом. Что-то тут, в директорском кабинете, накалялось и накалялось.
- Дайте мне сигаретку, — попросил Лядов у Букреева. Тот всегда имел и сигареты.
Главный инженер тоже задымил, хотя все знали, что он некурящий. Они вдвоем окуривали теперь директора, который не переносил запаха сигарет.
Ступаков поднялся, демонстративно открыл окно - с улицы пахнуло пронизывающим холодом. Двадцатиградусный мороз ворвался в кабинет, распустил по нему белые усы: эй, не простудитесь!
Ступаков холода не боялся. Если ему хотелось вежливо выдворить кого-то из назойливых начальников служб или отделов, он распахивал окно во всю ширь, и те начинали пятиться к двери, а потом вылетали из кабинета, как сверчки. Но сейчас директору никого выдворять не требовалось.
- Ладно! Будем закругляться, — сказал Ступаков и, захлопнув окно, вернулся к столу. — Так вот какое дело, Сергей Павлович: все мы, и я, и Лядов, и партком, обсуждая назревшую ситуацию, дружно назвали вашу кандидатуру. Кстати, советовался я и с Самариным, ездил к нему в больницу. Он тоже «за».
Сергей не понял. Еще больше забеспокоился.
- Мою кандидатуру? Куда?
Ступаков покачал огромной седеющей головой, сладко зажмурился. Снова подпер щеки руками. Широко раскрыл глаза. Жесткие, непреклонные.
- Куда?.. Объясни ему, Олег Иннокентьевич. Если мой голос не доходит до него, может, голос партии дойдет.
Теперь поднялся Букреев, подошел к Алтунину, обнял его, словно стальными обручами сдавил.
- Поздравляю, Сережа. Быть тебе нашим главным инженером...
Алтунин отшатнулся.
- Да ты что? Ты что?! — Он пытался вырваться из объятий Букреева, но тщетно: хватка у Олега медвежья. — Какой из меня главный?..
- Сейчас из вас главный - никакой, — согласился Лядов. — Но главные не падают с неба готовыми. Пошлем вас на учебу. Сдавайте дела Скатерщикову - и через неделю в школу! Тетрадочками в линеечку запаситесь.
Они все улыбались ему, потешаясь над его растерянностью, а он бурчал невнятно:
- Почему я?.. Почему меня?.. Почему?..
Из директорского кабинета вышел, натыкаясь на стены и на людей, скопившихся в приемной. Надел пальто. Шапку забыл на вешалке.
Не сразу сообразил, что идет уже по заснеженной улице. Куда?..
Снегом запорошило буйную алтунинскую шевелюру, но он не замечал этого. И холода не чувствовал. Шел, потом куда-то ехал на трамвае. Потом снова шел и шел. Остановился только когда почувствовал тепло и увидел женщину в белом халате.
Просторная комната. На скамейках сидят какие-то люди с авоськами и сумками.
- Вы к кому? — участливо спросила у Сергея женщина в белом.
- К Самарину. К Юрию Михайловичу Самарину. В третью палату... К начальнику цеха.
