Отиа Иоселиани - Девушка в белом
— Жужу, ты беги!
Но она стоит и ждет, пока подойдет бабушка. Жужу ни за что не оставит меня в трудную минуту.
А бабушка между тем крепко берет меня за руку и размахивает перед моим носом хворостиной. Как она ругается!
— Бабушка, Жужу!.. Жужу, бабушка!..
— Я тебе дам Жужу!..
Бабушка тянет меня за руку, а я смотрю на Жужу, которая одиноко стоит по колено в воде и смотрит, прищурившись, мне вслед.
— Бабушка, Жужу...
Мы уходим домой вдвоем с бабушкой. Конечно, бабушка считает, что мы слишком заигрались, потому и ругается.
Если бы она знала! Если бы она знала, какое чудесное путешествие совершили мы по городу, сколько удивительных мест показал я Жужу.
Бабушка ни за что не стала бы ругать меня, если бы видела, как Жужу знакомила меня с деревней, как помогла найти самые крупные грибы, самую сочную ежевику, как сорвала для меня самую вкусную грушу и положила в свой большой красный карман синего платья...
Если бы она знала, что я только что похитил Жужу у девятиглавого дэва.
Если бы бабушка все это знала...
Ночью у меня разболелось горло, поднялась температура.
Бабушка насильно заставляет меня открыть рот и что-то шепчет. Это она заговаривает болезнь.
Потом приезжает мама, вся в слезах, и расстроенный отец.
Зачем бабушка все им рассказывает?
Оказывается, я — дрянной мальчишка, целый день где-то пропадал голодный и вечером она нашла меня в камышах, на болоте.
Мы возвращаемся в город.
Идем к врачу.
Проходит день, другой...
Улицы, площади.
Я стою на балконе и смотрю на город, днем и ночью. Ночью и днем.
Мы уезжаем на дачу.
Потом возвращаемся, и меня принимают в школу.
После этого я долго не был в деревне.
Приезжала бабушка, привозила котомки, корзинки. И упреки... Но уже не говорила мне: «Присмотри хоть ты за одинокой бабушкой...»
Я уже давно не носил коротких штанишек, когда в один из приездов она по обыкновению упрекнула сыновей, а потом посмотрела на меня и... ничего не сказала. Но я прочел в ее взгляде прежнюю просьбу.
…И вот снова деревня, большой двор, зеленые улочки, грушевое дерево на поляне и... Жужу.
— Жужу!
— Жужуна!
Но почему никто не откликается?
— Жужу, где ты?!
Я приблизился к изгороди, через которую должна была перепрыгнуть Жужу.
— Жу-жу-у-у!
Из соседнего дома кто-то выглянул и снова спрятался.
— Жужу, где же ты, Жужу!
Кто-то осторожно спускается по ступенькам и направляется ко мне. Ближе... Какая-то незнакомая девушка.
— Позовите Жужу, где Жужу?
— Жужу?!
— Да, я хочу видеть Жужу!
— Я Жужу...
— Ты? Вы... Жужу?!
— Я...
Девушка смущенно остановилась по ту сторону изгороди и посмотрела на меня взглядом Жужу, но... У нее были аккуратно причесанные волосы и оголенные по локоть руки без загара. Судя по белым рукам, эта девушка совсем не любила ежевику и, уж конечно, не умела взбираться на высокие деревья. Разве эта Жужу могла бы в ветреный день сорвать для меня спелую грушу? Да и не было на ней синего платья в горошек, не было красного кармана с драгоценностями!
Девушка не подходила ближе, но и не уходила; она растерянно теребила пальцами оборку на груди, а когда ветер заиграл ее платьем, испуганно опустила руки и прижала подол к коленям. Покраснев, она смущенно повторила:
— Я Жужу...
— Ты?..
Но тут я почувствовал, что вот-вот у меня дрогнет голос. Проглотив сухой комок, я пробормотал, будто оправдываясь:
— Мне хотелось видеть Жужу...
Неловко повернувшись, я пошел прочь.
После этого я очень долго не приезжал в деревню.
Окончил школу. Летом один доцент готовил меня к приемным экзаменам. Я познакомился с дочерью доцента. Это было к счастью. Вскоре я женился. Поступил в институт.
Дела шли неплохо. У нас родился сын. Возможно, были бы и еще дети, но мы...
Мы окончили институт и стали искать работу в городе.
Работы мы не нашли, без дела было скучно. И вот однажды, в жаркий день, жена сказала:
— Э-э, будь что будет! Не съездить ли нам пока в деревню к твоей бабушке? Старуха будет рада, да и ребенок отдохнет...
Бабушка очень удивилась.
— Как это случилось? — недоумевала она, встретив нас.
Мы были довольны, а сын чуть не до неба прыгал от счастья, бегал по двору, а потом скрылся с глаз.
Мы сидели в тени и разговаривали. В полдень пообедали. Мальчик не появлялся.
Он не пришел и тогда, когда зашло солнце.
— Что с ним делать, просто не знаю, — жаловалась жена. — Вчера он потел, разметался, гланды увеличились, нужно будет оперировать. И вот пропадает где-то целый день.
— Не потеряется, — успокоил я жену и окликнул с балкона:
— Амико!
Ответа не последовало. Позвал вторично и, не надеясь получить ответ, вышел на улочку.
Вот она, изгородь гранатовых кустов. А вот и поляна. По ногам хлещут лютики, облетают головки одуванчиков, вот и старая груша. Вдруг укололо ногу, будто пчела ужалила. Хочу вернуться к дереву, пожевать грушевый листок, но кто же приложит его к месту укуса?
Заросли акаций ведут меня к объеденному скотом кустарнику. Вот и книжный магазин, музей, на холме цирк... А дальше универмаг, в котором все можно купить...
А за камышом — море, где живет девятиглавый дэв... И... боже мой! Вот она, Жужу...
— Жужу, и ты здесь?
В зеленом тростнике стоит черная от загара девочка. Стоит, смотрит на меня исподлобья и моргает длинными черными ресницами.
— Жужу!
На ней узкий сарафан с большим карманом. Карман другого цвета.
— Жужу, это ты, моя Жужу? — кричу я.
Из камыша выглянул мой сын. Подошел и взял девочку за руку:
— Это не Жужу, это Мзеона.
А «Жужу» все стояла, смотрела на меня и хлопала длинными черными, опаленными солнцем ресницами.
Не знаю, что случилось со мной. Ведь я должен был отругать мальчишку за то, что он пропадал целый день, ведь нужно было наказать его за пропущенный обед, схватить за руку и отвести домой...
— Папочка... это Мзеона...
— Мзеона?!
Она стояла на берегу пруда, глядя на меня из-под мохнатых ресниц.
— Папочка, я и Мзеона сейчас, только что...
— Знаю! — перебил я мальчонку. — Знаю!
Я знаю, что Мзеона показала тебе деревню, отыскала самые красивые грибы, не побоялась колючек и нарвала ежевики. Она не испугалась ветра и, сорвав самую спелую грушу, положила ее в большой карман.
Я знаю и то, как ты водил Мзеону по городу, учил ее переходить улицу на перекрестках, а потом заходил в магазины, в которых все можно купить...
Ты многое показал ей, многое купил и наконец похитил ее у девятиглавого дэва.
Я знаю эту игру...
Лодочник
Нана всю жизнь мечтала о море.
И вот она у моря. В этой деревне, на побережье, она проведет лето.
Город, узкая улица старого Тбилиси, похожий на тоннель вход во двор, тесная квартирка, одно окно на улицу, постоянно торчащий перед глазами полосатый матрац соседей, их синее белье и вдруг... море.
Деревня раскинулась на возвышенности. Отсюда, с высоты, Нана смотрит на цитрусовые сады, бамбуковые рощи, бескрайние чайные плантации... и на море.
Море бездонно, море опасно.
Нана всегда боялась моря.
Речная вода чиста и так прозрачна, что видны дна и яркие разноцветные камешки. Вдоль берега реки — ивы. Их лохматые длинные корни сплелись в студеной воде. В самых узких местах через речку легко перепрыгнуть.
А морю нет ни конца, ни края.
Море — синяя бесконечность.
Стоит окунуться в студеную речку, как волна ударится в берег и воды сразу станет больше; если бросить в реку ком земли, вода загрязнится, помутнеет.
А для моря человек — ничто. Для моря ничто даже целый корабль, и эта большая гора, и все эти синие горы. Море может затопить всю деревню вместе с устремленными ввысь тополями и куполом церковки. Море может поглотить целый город, всю землю.
Нана всегда боялась моря. Но Нана всегда мечтала о море.
Море волнуется... вздымает свои белопенные волны. На море бывают жестокие штормы, на море бушуют страшные бури...
Над морем реют белые чайки...
Нана — смелая девочка. Она не боится даже смерти... и ночью одна может пройти через лес — ее не испугает крик совы. Нана — смелая девочка! Нану не пугают морские рыбы, Нана не думает ни об акулах, ни о страшных морских львах.
Но Нана всегда боялась моря.
Море — синяя бесконечность...
Нана впервые у моря. Она видит, как реют над ним белые чайки... Яркое, синее море и белые-белые чайки.
По зеленому склону сбегает к морю деревня. Внизу узкий берег. Там, не смолкая, шумит море. Эта деревня не курортное место. Жители ее редко любуются морем. У них просто нет для этого времени, ведь у каждого тысяча дел. Ранним ударом всех будит бригадир. У него резкий голос... Много дел в садах и в поле, много дел на плантациях...
