Алексей Мусатов - Клава Назарова
Евдокия Фёдоровна задумалась: это верно, не умеет её старшая кривить душой.
— Ладно, дочка, — вздохнув, сказала мать. — Ты уж подальше держись от этих Бородулиных, не связывайся с ними.
— Почему, мама?
— Сквалыги они, скандалисты. Ни стыда у них, ни совести. Любого ославить могут.
— Откуда же на нашей улице такие люди взялись? — с недоумением спросила Клава.
— Говорят, из кулаков они… из деревни откуда-то сбежали, — пояснила мать. — Во время коллективизации… Дом здесь купили, огород развели, торговлишкой занялись.
— Мама, — помолчав, вновь заговорила Клава, — а если вот мальчик у них живёт, племянник… И он по тридцать вёдер воды в день носит… И кричат на него… и гулять не пускают…
— Это уж, дочка, их дело, родственное. И незачем нам через забор к ним заглядывать. Нас это не касается…
— Это как не касается?! — вспыхнула Клава.
Евдокия Фёдоровна задумчиво покачала головой: а ведь это, пожалуй, очень хорошо, что у девчонки такое отзывчивое сердце.
Закончив стирку, Клава с Лёлей позавтракали и вышли во двор. Здесь их уже поджидали дрохи. Поодаль на бревне сидели Витька с Колькой.
— Клава, — шепнула ей Варя, — голубятники тоже к нам в компанию хотят. «Раз, говорят, вы против Оськи Бородулина, то и мы с вами…»
— А знаешь, кто вчера Оське ноги придумал связать, — сказала Маша Затевахина, — и Бородулиху запереть? Это всё Скворцов с Колькой.
— Так в чём же дело? — сказала Клава. — Зовите их скорее.
Коля и Витька подошли неторопливо и вытащили из-за пазухи по белому голубю.
— Ваши? — спросил Витька.
Клава не очень уверенно кивнула головой.
— Кажется, наши. Откуда они у тебя?
— Кажется! — фыркнул Скворцов. — Своих голубей не знаете… Их Оська Бородуля сманил. А мы их нынче обратно переманили. Забирайте вот. — Он протянул Клаве голубей.
— Спасибо, — смущённо поблагодарила девочка.
Лёлька понесла голубей в клетку, а Клава отозвала подруг в сторону и зашепталась с ними. Потом подошла к Витьке с Колькой.
— Ребята, мы вот тут подумали… Если вы с нами будете, то забирайте всех наших голубей… Учите их, тренируйте. А осенью голубей школе подарим.
— Ого! Вот это привалило! — обрадовался Колька. — Ну как, Вить, берёмся?
Приятель для виду почесал в затылке.
— Можно, конечно, попробовать, — согласился он. — Только, чур, чтоб полный порядок был…
Клава взяла у Лёльки ключ от голубятни и передала его Скворцову.
— Пошли в лагерь! — пригласила она ребят. — Посмотрите, как дрохи живут.
— Что это за дрохи такие? Мы с Витькой гадали, гадали… — спросил Колька.
— Это же очень просто, — улыбнулась Клава. — Дружные рыбаки и охотники. Сокращённо дрохи. Теперь понятно?
— Дрохи! Придумали тоже…
На базаре
Дрохи вышли за город и спустились к реке, к тихой, укромной заводи, где в зарослях камыша у них был спрятан плот.
Но не успела Клава показать Витьке с Колькой хитро замаскированный плот, как к заводи подбежали трое мальчишек-третьеклассников.
Клава их хорошо знала: ребята часто бывали у дрох на острове, ловили с ними рыбу, учились плавать, жгли костры.
— Что с вами? Откуда вы такие? — спросила Клава, подозрительно оглядывая мальчишек.
Они были встрёпанные, потные. Саша Бондарин потирал рукой пунцовое ухо, а Дима Петровский размазывал по щекам слёзы.
— А ну, не хнычь! — прикрикнул на него худенький чернявый Федя Сушков. — Разнюнился тоже… плакса-вакса. Всё равно мы у Бородули рыбу отнимем…
— Как же, отнимешь у него!.. — не унимался Сашка.
— Рыбу? — спросила Клава и только сейчас увидела в руках у мальчишек пустые кошёлки. — При чём здесь Бородуля?
Переглянувшись с дружками, Федя рассказал.
Всю эту неделю они очень удачно, без удочек и крючков, ловили карасей. Обучил их этому Мишка Осинкин, а того, в свою очередь, мельничный сторож дедушка Игнат, старый рыбак и охотник. Делалось это так. Мальчишки брали обыкновенную корзину и обшивали её мешковиной, оставляя лишь небольшие отверстия. Затем, положив в корзину краюху хлеба для приманки рыбы и увесистый булыжник вместо грузила, они забрасывали её на дно бочага.
Почуяв запах размокшего хлеба, караси набивались в корзину, и утром их только доставай оттуда.
Вот и сегодня мальчишки пришли к бочагу, чтобы забрать очередной улов. А там уже хозяйничали Оська Бородулин и Борька. Они подняли со дна бочага корзину и переложили всех карасей в свою кошёлку.
— А вы что ж, стояли да смотрели, как вашу рыбу забирают? — спросила Клава.
— Мы хотели отнять, — хмуро сказал Федя. — Да знаешь, какие кулаки у Бородули…
— Ну и шкура этот Оська! — возмутился Витька. — Мало ему чужих голубей, теперь ещё рыбу у малышей отнимает.
— А вчера Оська ягоды отнял у девчонок, — сказала Варя. — Подстерёг их в лесу да как завоет по-волчьи! Девчонки перепугались и бежать. И кузовки с ягодами побросали.
— А этот самый Борька, он тоже у вас рыбу таскал? — осторожно спросила Клава.
— Нет, он в стороне стоял, кошёлку держал, — ответил Федя.
— Мало мы Оську вчера проучили… Придётся добавить, — заметил Скворцов.
— Куда они пошли? — спросила Клава у Феди.
— На базар. Наверное, сейчас монету зашибают. — Федя вздохнул. — Знаешь, какие у нас караси были? Один к одному.
Минут через десять Клавкина компания уже подходила к городскому базару, что раскинулся на площади недалеко от моста через Великую.
Ребята миновали колхозные подводы с зерном и сеном, прошли через овощной ряд и, наконец, подошли к столам, где шла бойкая торговля мясом и рыбой. Оськи нигде не было. Но за одним из столов ребята заметили Матрёну Бородулину. Перед нею стояли корзина с рыбой и весы.
— А вот караси, золотая рыбка! — зазывала она покупателей. — Свежие, отменные. Сама бы жарила — деньги нужны. Налетай! Спасибо скажете.
Федя дёрнул Клаву за руку.
— Это наша рыба, — шепнул он. — Из бочага!
Девчонка подошла к столу. Рядом с Матрёной стоял Борька Капелюхин. Он накладывал рыбу из корзины на чашку весов и, дождавшись, когда тётка взвесит её, заворачивал в газету и передавал покупателю. Руки у мальчика была покрыты слизью, к рубахе прилипли золотистые рыбьи чешуйки.
Заметив Клаву и мальчишек, Борька виновато съёжился и втянул голову в плечи. Несколько карасей выскользнуло у него из рук.
— Ты что ж рыбу-то в пыли валяешь! — прикрикнула на него тётка и, заметив Клаву, удивлённо вскинула голову. — А-а… Старая знакомая… Тебе-то чего здесь?
— Ваш Оська вот у этих мальчишек рыбу отнял. — Клава показала на Федю и его дружков. — Отдайте им рыбу… Не верите? Борьку спросите… Он всё видел!
Матрёна воровато оглянулась по сторонам и, стараясь не привлекать внимания соседей, угрожающе зашипела:
— Ты что, голубушка, белены объелась?.. Вчера на ягоды позарилась, теперь на рыбу… А ну, шасть отсюда!..
Клава подалась было назад, но рядом стояли подруги, Витька с Колькой, Федя с мальчишками. Они горячо дышали ей в затылок, подталкивали под локти.
И Клава вновь вплотную придвинулась к столу.
— Никуда мы не уйдём! — заявила она. — Верните ребятам карасей!
— Это наша рыба! Наша! — во весь голос закричал Федя и запустил руку в корзину, ухватил под жабры крупного краснопёрого карася и сунул себе в кошёлку. — Разбирай, ребята!
— Ах вы, жульё базарное! — побагровела Матрёна и, выскочив из-за стола, бросилась к мальчишке.
Федя ловко увернулся и юркнул в толпу. Матрёна с истошным криком «Держите вора!» побежала за ним.
Клава переглянулась с Витькой и Варей. Ну и глупый же этот Федька! Сейчас Бородулиха переполошит весь базар и ни за что ни про что обесчестит мальчишек. Что было делать?
— Борька! Да ты человек или кто? — с отчаянием закричала Клава. — Чего ты молчишь? Ты же всё видел, всё знаешь! Ну, скажи, чья это рыба, чья?
Борька вздрогнул, диковато оглянулся по сторонам, потом вдруг подвинул корзину с карасями на край стола и, кивнув Витьке с Сашей, хрипло сказал:
— Берите! Ваша рыба. Я знаю…
Когда Матрёна, взмокнув от пота и тяжело дыша, с помощью какого-то рослого парня подтащила к столу упирающегося Федю, она застала такую картину.
Корзина с рыбой была наполовину пуста, а её племянник поспешно кидал карасей в кошёлки мальчишек.
Ошеломлённая Матрёна выпустила ворот Фединой рубахи и кинулась к племяннику.
— Ах ты змеёныш!.. Семя крапивное! — процедила она и, выхватив из корзины увесистого карася, принялась хлестать скользким рыбьим хвостом мальчика по щекам.
Не помня себя, Клава кинулась к Матрёне и вцепилась ей в руку.
— Не смейте! Ребёнка!
И это прозвучало как боевой клич. Ребята, словно по команде, окружили Матрёну; они хватали её за руки, тянули за юбку, загораживали Борьку от ударов.
