Александр Розен - Почти вся жизнь
— Понимаешь, мама, Пулково — астрономическая столица мира, а наш Чистов на одном с нею меридиане! В Пулкове работают замечательные ученые. Например, профессор Русанов… Он написал книгу «Увлекательное путешествие». Не читала, нет? — Сережа кинулся к своей полочке. — Вот, смотри: «Профессор Русанов, работает, в Пулковской обсерватории…»
— Так ведь то в обсерватории, а не у нас в саду, — резонно замечала Екатерина Прокофьевна.
Сережа бормотал что-то о судьбах Галилея и Джордано Бруно и убегал в свою обсерваторию. Ложась спать, он мысленно представлял себе далекое Пулково. Маленький Чистов и астрономическая столица мира были теперь надежно связаны.
Приятель Сережи Вовка Меньшов не разбирался в астрономических тонкостях. В классе он считался видным специалистом по вопросам военной стратегии и тактики и в ответ на сообщение Сережи сказал коротко:
— Пулковская высота вполне надежна для обороны. В девятнадцатом году на Пулковских высотах разбили генерала Юденича, а в сорок первом — фашистов. Опорный пункт. Узел сопротивления.
Всего этого было для Сережи более чем достаточно, чтобы поставить перед матерью вопрос ребром: он должен побывать в Пулкове.
— Ведь это совсем недалеко, — убеждал он Екатерину Прокофьевну. — Всего несколько километров от Ленинграда. Надо ехать по Московскому проспекту. А Московский проспект как раз проходит по Пулковскому меридиану…
— Так ведь до Ленинграда больше тысячи километров!
— Одна тысяча! А знаешь ли ты, что до ближайшего нашего соседа, до Марса, больше пятидесяти миллионов километров?!
В конце концов Екатерина Прокофьевна втайне от Сережи списалась с дальней родственницей, двоюродной теткой мужа, давно живущей в Ленинграде. Ответ пришел быстро. Тетя Женя писала, что с радостью примет своего внучатого племянника и ждет его с нетерпением.
— Сережа, — сказала Екатерина Прокофьевна, — мне с тобой надо серьезно поговорить.
Сережа взглянул на мать, потом на конверт с ленинградским штемпелем и все понял.
— Значит, еду значит, еду! — закричал он. — Ура!
Через несколько дней Екатерина Прокофьевна провожала сына. В день отъезда Сережа дважды бегал на автобусную станцию и узнавал, не опаздывает ли машина. До железной дороги было как-никак больше часа езды.
Вовка Меньшов тоже поехал проводить друга. В автобусе специалист по вопросам военной стратегии и тактики советовал Сереже побывать и в Артиллерийском музее, и в Военно-морском, и вообще, как он выразился, «не теряться».
— На Пулковской высоте можно найти подходящий осколок от тяжелого снаряда. Возьмешь и привезешь с собой. Ясно?
На станции мальчики притихли. Пока Екатерина Прокофьевна вела дипломатические переговоры с проводником, друзья обменивались короткими замечаниями: «Экспресс… цельнометаллический… четырехосный… тормоз Матросова…»
По радио объявили, что до отхода поезда осталось пять минут. Сережа нахмурился и тихо сказал:
— Слушай, Вовка… Ты вот что… К маме моей заходи почаще…
— Будь спокоен! — уверенно отвечал друг.
Закончив переговоры с проводником, Екатерина Прокофьевна обняла сына. Слезы были очень близко, но она сдержалась.
— Вот деньги на дорогу, остальные я послала тете Жене по почте. В Пулково поедешь с экскурсией. Ну, иу, выше голову! Путешественники — люди отважные…
Через двое суток Екатерина Прокофьевна получила телеграмму от тети Жени: «Благополучно встретила Сережу очень рада мальчик похож отца и деда».
Тетя Женя тоже понравилась Сереже. Она сразу же прониклась уважением к его открытию.
— У нас в роду все были людьми любознательными, — рассказывала тетя Женя за вечерним чаем. — Мой отец, то есть двоюродный брат твоего деда со стороны отца, был изобретатель-самоучка, а его мать, то есть родная сестра деда твоего отца…
Сережа путался в сложном родстве, но одно было ясно: все эти двоюродные деды, зятья, свекрови и шурины были людьми толковыми и смелыми и, следовательно, усиливали его позицию.
И все же тетя Женя оказалась натурой не вполне целеустремленной. По ее плану Сережа должен был посетить и Эрмитаж, и Русский музей, и побывать в балете на «Коньке-Горбунке», и в ТЮЗе. Сережа был против такой разбросанности. Он приехал в Ленинград по делу. Ученый всегда должен помнить о главной своей задаче. В данном случае — это посещение Пулковской обсерватории.
Они спорили до позднего вечера, и тетя Женя могла убедиться в железном характере своего внучатого племянника.
На следующий день Сережин железный характер был подвергнут трудному испытанию. С утра Сережа с тетей Женей отправились во Дворец пионеров, и по пути было столько заманчивого, что Сережа почти забыл о главной задаче ученого.
Едва только они вышли на набережную Невы, как Сережа радостно закричал:
— Пушкин!.. Тетя Женя, смотрите же, Пушкин!
— Что ты, что ты, Сережа… — поправила его тетя Женя. — Это памятник Петру Первому…
— Все равно Пушкин, — не сдавался Сережа, — «Медный всадник»! Как же вы не понимаете? Там же ясно сказано: «На бронзовом коне». «Над огражденною скалою». Мы всем классом учили: «Здесь будет город заложен…» А у меня как раз по литературе тройка, — с грустью признался Сережа. — Как раз по литературе, — повторил он, дотрагиваясь до чугунной ограды.
Тетя Женя больше с ним не спорила и даже сама начала вспоминать: «Невы державное теченье… Береговой ее гранит…»
Тетя Женя и Сережа долго стояли возле здания Адмиралтейства, громадного и величественного. Сережа взволнованно сообщил тете Жене, что адмиралтейский шпиль он уже видел не раз: этот шпиль изображен на медали, которую носит Вовкин отец.
А на другой стороне Невы — старинное здание петровских Двенадцати коллегий, Петропавловская крепость, а еще дальше на вечном якоре стоит крейсер «Аврора».
Дворцовая площадь…
Мраморная доска прибита к дому…
Сережа приподнялся, чтобы лучше разобрать, что там написано, но тут вмешалась тетя Женя. Она вынула из сумочки очки и прочла вслух: «В. И. Ленин в ноябре семнадцатого года непосредственно руководил отсюда боевыми действиями против контрреволюционных войск».
Голос ее звучал строго и даже немного торжественно. Сереже показалось, что она вся как-то выпрямилась.
— Мой двоюродный брат со стороны матери, — сказала тетя Женя, — то есть дядя твоего отца, был в этот день здесь, на этой вот площади.
— Воевал здесь, да? Седьмого ноября, то есть двадцать пятого октября?
— Не воевал, а штурмовал Зимний дворец, — все с той же торжественностью поправила тетя Женя.
Когда они вышли на Невский, тетя Женя стала поторапливать Сережу: она сговорилась по телефону с руководителями астрономического кружка и опаздывать неудобно.
И только во Дворце пионеров Сережа вполне овладел собой. С большим достоинством поднялся он по мраморной лестнице, спокойно прошел через зал, где ребята сражались в настольный теннис. Сережа не удостоил их и взглядом. Он был на пороге своей главной задачи.
В этот день Дворец пионеров устраивал экскурсию в Пулковскую обсерваторию. Чистовскому астроному разрешено было к ней примкнуть. Тетя Женя тоже выразила желание ехать вместе с Сережей, но руководитель кружка Григорий Макарович запротестовал:
— Я за ребят отвечаю. Не сомневайтесь, пожалуйста…
— Да, да, не сомневайтесь, пожалуйста, — сказал Сережа.
Григорий Макарович был еще совсем молодым человеком. Сережа представлял себе «настоящего астронома» стариком, убеленным сединами, с властным и проницательным взглядом из-под густых бровей. А у Григория Макаровича лицо доброе, взгляд веселый…
Молодость Григория Макаровича, кажется, озадачила и тетю Женю.
— Вы, наверное, еще учитесь? — спросила она.
— Учусь, учусь, — охотно подтвердил Григорий Макарович. — В прошлом году университет окончил, а сейчас в аспирантуре занимаюсь.
Тетя Женя не нашла, что ответить, и обратилась к Сереже:
— Пообедай здесь, во Дворце, а на вечер я сделала тебе бутерброды…
Кто-то из старшеклассников ехидно рассмеялся, и Сережа сказал:
— Ладно, ладно… Спасибо.
Сережа быстро перезнакомился с членами астрономического кружка. Соревноваться с ним в знаниях могла только Валя, девочка из шестого класса. Полненькая, розовенькая, в кудряшках, «настоящая девчонка», которой надлежит без запинки читать стихи на уроке и петь в школьном хоре… А ведь тут астрономия — наука точная, все время приходится иметь дело с цифрами…
Сережа решил приберечь свой главный козырь. То-то удивятся ребята, когда узнают, что город Чистов лежит точно на Пулковском меридиане!
