Всеволод Иванов - Иприт
— Иду, — и секретарь лениво, словно в болоте, пошел в присутствие.
В арестантской пахло клопами. Лавки не могли вместить всех. У порога сели немцы и, тупо глядя в пол, затянули какую-то песню.
— Кто же кого арестовал? — спросил, оглядывая всех, Ганс.
— Та-а!.. — пожал плечами китаец. — Кто-о?
— Я! — крикнул Лапушкин.
— Я! — прервал его немец Гольц.
— Мы! — закричали монахини.
Водолив, доставая карты, задумчиво протянул:
— Ежели по правде говорить, то кто же тут разберется. А пока что до прихода секретаря не сыграть ли нам в двадцать одно. На банке полтинник. Тебе на сколько?
— Гривенник, — сказал Ганс, беря карту.
ГЛАВА 42
В которой НЬЮ-ЙОРКСКАЯ БИРЖА ИСПЫТЫВАЕТ ПОТРЯСЕНИЯ, а население бежит на пляж, не взяв с собою купальных костюмов
— Положение отчаянное, — думал Рек, — войско требует от меня хлеба и чудес. Посоветоваться не с кем, а тут еще дурак Ганс опять пристает с телеграммами из России. Даже посоветоваться не с кем, ну с кем может советоваться пророк и бог? Пойти разве к Мэри? Женщина умная!
— Снимите противогаз с этой женщины и уходите, — произнес Рек, входя в комнату, в которой под арестом сидела Мэри.
— Рек, бог мой! — вскричала та, как только негры ушли, — дай мне папиросу, я не курила целый день в этом ужасном противогазовом шлеме.
Рек был тронут.
— Закурим, Мэри, — сказал он, протягивая женщине папиросы, — самые лучшие: русские с мундштуком. Послушай, Мэри, перемирие кончилось, против меня четыре бригады отправлено… В бригаде по два полка, в каждом полку три батальона, а также пулеметная и танковая рота отдельно. В пулеметных ротах по восемь тяжелых пулеметов, в обычной — 138 винтовок, 18 легких пулеметов и ручных гранат без числа. В танковой роте 125 танков. Кроме того, в каждом полку есть еще орудия. Прибавь еще сюда, что против нас направят аэропланы, и ты поймешь, что я не знаю, куда деваться.
— Милый, — улыбнулась Мэри, — пошли на Нью-Йорк и Вашингтон каменный дождь…
Рек отрицательно покачал головой.
— Ах да, понимаю, там столько маленьких детей. Тогда прокляни их.
— Попробую, — грустно сказал Рек и позвонил начальнику штаба.
— Примите телефонограмму, — начал он, — передайте в Нью-Йорк… «Я, бог Рек, властью, мною ни от кого не полученной, проклинаю всех, кто не верит в меня, проклинаю: вход и выход, лестницы и тротуары, рождение и смерть, стены и крыши, реку и водопровод, театр и кино…» Передали?
— Сделано.
— Прибавьте: «биржу и курс доллара проклинаю отдельно». Подписал: «Рек».
«Пропал я, — подумал Рек, передав телеграмму, — высекут меня теперь вторично».
Минут десять в комнате царило молчание.
Мэри не смела смотреть на Река, подавленная его проклятиями. Рек не смел смотреть на Мэри, думая о будущем.
Вдруг неожиданно затрубили рожки ста тысяч автомобилей войска Река.
Крики и трубные звуки огласили воздух…
— Покажите нам его! — кричала толпа белых и черных людей, врываясь в комнату.
— В чем дело, друзья? — спросил мягко Рек.
— Победа, господин! — взревела толпа, падая перед ним на колени. — Через пять минут после твоего проклятия все акции упали сразу в сто тысяч раз, доллар не стоит больше ничего. Войско, выступившее против нас, узнало об этом и ушло, бросив оружие. Население Нью-Йорка, увидав действие твоего проклятия на процентные бумаги, бежало из города на морской пляж, который ты не проклял. Другая часть жителей собралась вокруг биржи и плачет так, что слышно на пароходах, подходящих к городу с моря…
— Заказать пальмовые ветки! — закричал Рек, приходя в себя.
— Уже заказаны, — восторженно сказал начальник штаба. — Поезд с пальмовыми ветками и розами был заказан мною уже вчера в Калифорнии. Сейчас усыпают цветами дорогу в город.
— Мэри, спасибо! — вскричал Рек. — Друзья, сегодня мы ночуем в Нью-Йорке.
…………………………………
Нью-Йорк был пуст, когда густые колонны автомобилей восставших ворвались на его улицы.
Только в окрестностях колонны были встречены толпами жителей на автомобилях, бежавших из проклятого города. Рек снял с них проклятие и приказал присоединиться к своему арьергарду.
В полчаса был занят весь город. Начальник штаба приказал реквизировать все съестные лавки и, не входя в дома, стать лагерем на улицах.
Негры быстро построили рядом с небоскребами хижины из маисовой соломы. Город быстро преображался.
Центр города с биржей и толпой вокруг нее был окружен войсками и танками.
Но в лагере восставших было уже неспокойно, белые ссорились с неграми.
Одно утешало начальника штаба — прибытие вспомогательного отряда кавалерии от последних остатков индейских племен.
Известие было настолько радостным, что он решил передать его Кюрре сам.
«Мы, коммунистическая партия негров Южной Америки, — читал между тем Рек поданную ему телеграмму, — приветствуем первые успехи американской революции, но предостерегаем товарищей от клерикального характера движения, особенно опасного при мистическом настроении широких масс. Призываем товарищей к организации пролетарских сотен и организации комячеек. Особенное внимание должно было обращено на привлечение фермеров и сельского пролетариата».
— И это воззвание имеет успех? — проговорил Рек, подымая голову и смотря на своего черного полковника.
— Избавитель, — ответил тот, — негры, индейцы, японцы и китайцы за нас.
— Я боюсь желтых, — мрачно ответил Рек. — Кайзер Вильгельм предупреждал против них.
— Я больше боюсь красных, о избавитель, — возразил негр. — В связи с этой телеграммой у нас уже организовался совет негритянских и мулатских депутатов, но что нам бояться их, когда в ваших руках власть совершать чудеса.
ГЛАВА 43
РЕПОРТЕР УЗНАЕТ СЛИШКОМ МАЛО
— Я пришел к вам парламентером, сын мой, — сказал седой пастор, входя с двумя белыми знаменами в руках.
— Называйте меня просто «Избавитель», — сухо сказал Рек, — и станьте на колени.
— Я стану, — спокойно сказал пастор, — но не рассказывайте об этом никому. Только вышлите этого негра.
— Я назначаю вас архистратигом, — сказал Рек, обращаясь к негру, — идите и известите об этом войска…
— Бегу! — восторженно закричал негр.
— В чем дело, старая селедка? — спросил Рек, оставшись с пастором один на один.
— Неужели, сын мой, ты так обиделся на то бичевание? — сладким голосом спросил пастор.
— Молчать! — завизжал Рек. — Меня — розгами!
— Дорогой, — спокойно продолжал пастор, — Союз банкиров вызывает тебя на совещание.
— Не пойду, — мрачно сказал Рек.
— Неужели ты думаешь, что сможешь справиться с этой сворой негров, еретиков и безработных? Или ты думаешь, что Москва глупее тебя? Тебе не продержаться здесь и недели а банкиры… Всесвятые банкиры. Морган, Рокфеллер, наследники Стиннеса… Мы обеспечим тебя на всю жизнь… А эти негры даже плохо пахнут.
— Позовите архистратига, — сказал Рек в телефон. — Приведите мне белого слона из Зоологического сада, — бросил он вошедшему, — я еду на свидание в «Централь-отель»… Неприятель хочет капитулировать…
Дорога Кюрре через Нью-Йорк была сплошным триумфом. Цветы усыпали дорогу так, что слон шел по мостовой, как по льду, боясь поскользнуться.
Впрочем, конец шествия был испорчен проливным дождем.
Рек принужден был даже открыть зонтик, но дамы находили, что держит он зонтик с достоинством и что это ему даже идет.
— У нас протекает крыша, — доложил в это время портье управляющему «Централь-отеля».
— Чего вы лезете ко мне, — идите к старшему архитектору.
— Он убежал на пляж и еще не вернулся. Все уверяет, что город обрушится наверное, — ему знать лучше.
— Так пригласите кровельщика сами…
— Хорошо, — обрадованно ответил портье.
Очевидно, кровельщик жил недалеко, потому что через несколько минут какой-то рабочий вызвал портье и попросил показать ему дорогу на крышу.
— А деньги? — спросил портье.
— Получите, — ответил рабочий, протягивая ему чек. — Где лифт?
Поднявшись на шестидесятый этаж, рабочий вылез из лифта, справился по плану, предусмотрительно захваченному с собой, прошел по длинному коридору, несколько раз показывая свой пропуск вооруженной страже, по маленькой лестнице поднялся на чердак и через слуховое окно вылез на скользкую от дождя крышу.
Темными ущельями внизу шли улицы. По одной из них в дыму и красном пламени факелов подвигался слон, окруженный тесной толпой…
С высоты крыши он казался величиной с котенка.
— Пора, — сказал кровельщик и записал что-то в блокноте, проверяя время по золотым часам и ориентируясь по плану при помощи компаса.
После этого он привязал веревку к вентиляционной трубе, торчащей среди крыши, сполз до желоба и тихо начал спускаться в зияющую бездну…
