Вера Щербакова - Девушки
— Еще чего! И не подумаю, — с гримасой неудовольствия отозвалась Тамара. — Моих пирогов не хотите?
— А разве есть? Так тащите их сюда скореё. Чем больше, тем лучше!
— Ах так? Значит, и я у тебя, Варюшка, гость! — бесцеремонно объявила Тамара, предоставив Варе все хлопоты по столу. — Давай пои и корми нас.
Она подсела к Титову на диван и, облокачиваясь на его плечо, стала рассказывать что-то, смеясь каждому своему слову. Варя не вслушивалась в её болтовню, а лишь со скрытым недоброжелательством следила за нею и Титовым; Иван, казалось, смущался. Он через минуту снял её руку со своего плеча и придвинулся к столу. Варя налила ему чаю. Выпив два стакана, он вдруг заспешил домой. И уже в прихожей, прощаясь, не обращая внимания на что-то говорившую ему Тамару, Титов неожиданно спросил Варю:
— Вы будете завтра в театре? Обязательно будьте! — и посмотрел на неё тем особенным, тревожащим её взглядом, который Сима называла влюбленным.
Варя любила, когда всем коллективом завод выезжал в театр. Всюду знакомые, куда ни оглянешься: помолодевшие лица, праздничная одежда. Варя в этот вечер обновляла черное бархатное платье и мельком взглянула на себя в зеркало.
Ирина сказала:
— Будь я парнем, влюбилась бы. Тоненькая, золотоволосая. Прелесть просто! Гляди, гляди! — вдруг проговорила она поспешно.
Варя оглянулась. С лестницы бельэтажа с высоким, красивым молодым человеком, яркая, в бордовом вечернем платье и серебристых туфлях спускалась Сима.
Они прошли мимо девушек, до того занятые своим разговором, что не заметили их.
— А мой кавалер к Лизочкиной маме убежал новую сказку слушать, — чуть приметно вздохнув, сказала Ирина.
— Целуй его за меня, — поручила Варя.
«Вишневый сад» Варя пришла смотреть впервые. Она слушала по радио отрывки из этой пьесы, и ей запомнилась поразившая её фраза: «Петя, душа дрожит…»
Варя тогда еще не понимала, как может дрожать душа, и все же у неё сочувственно сжалось сердце, — с такой тоской были произнесены эти слова. Позднеё, прочитав пьесу, она не могла отделаться от двойственного чувства: жалко и досадно за этих людей! Произносят монологи перед шкафом, плачут о прошлом и палец о палец не ударят, чтобы изменить свою жизнь. Даже Аня с Петей, которые были несколько иными среди всех, едва ли сумеют постоять за свои мечты и убеждения.
Теперь же Варя смотрела на них как зачарованная, временами забываясь до того, что переставала понимать, где она. Старинная дворянская усадьба с изразцовыми печами, окнами в вишневый сад, раннеё майское утро, птичий гомон, приветственные возгласы приехавших на родину людей — все это было, как в настоящей жизни!
Лизочка, отыскав Варю во время антракта в фойе, сообщила ей по секрету:
— Ещё одна чудесная деталь для доклада: вишневый сад! Вообрази только: сады, сады… куда ни пойдешь. Вся земля в садах. Как это мне раньше не приходило в голову?
— Лизочка, а ты думала о том, что вот Чехов еще только мечтал о поколении, которое ие станет работать на тунеядцев, и, смотри, это поколение уже родилось! Доживи он, могли бы пожать ему руку, — заключила Варя, рисуя себе, как живого, любимого писателя. — Да ты, Лизок, чему улыбаешься?
— Вспомнила о лакеё Яше и его милой. Иностранец какой выискался! Уехал поросенком, вернулся свиньей! Матери родной стыдится! Ко мне бы его подшефным, — лукаво добавила Лизочка, складывая руку в энергичный кулачок.
Коля Субботин, стоявший поодаль, густо покраснел.
«Вот тебе и птичка-невеличка!»— усмехнулась про себя Варя.
— Лизочка, ты уж очень, — заметила она негромко. — Жалко его…
— Ты меня пожалей! — воскликнула Лизочка и взяла Варю под руку. — Знаешь, что он натворил? — зашептала она Варе с выражением ужаса на лице. — Он… он поцеловал меня…
— А ты?
— Я? Я растерялась и сказала ему: «Дурак!» А надо бы отругать как следует…
— Да, это с твоей стороны упущение, — проговорила с улыбкой Варя. — Ну, не горюй, надеюсь, еще случай представится…
Лизочка недоуменно заморгала ресницами.
— Не понимаю! — И, сообразив, надулась, по-детски оттопыривая губы. — Пошли, Коля!
Варя засмеялась, провожая их ласковым взглядом: «Ай да Лизочка!..»
Иван Титов с Комовой шли Варе навстречу, о чем-то оживленно разговаривая; по тому, как вдруг посмотрела на неё Тамара, Варя поняла, что говорили о ней и этот разговор чем-то неприятен Тамаре.
— Вы улыбаетесь? — спросил Титов, останавливаясь около Вари. — Поделитесь с нами секретом вашего хорошего настроения.
— Да вот Лизочка меня развеселила, рассказав про одно происшествие, — отвечала Варя, — но это уже не моя, а её тайна…
— Тайна! Подумаешь, как романтично!.. — брюзгливо подхватила Тамара, очень недовольная тем, что Титов подвел её к Варе и, кажется, не собирается уходить от неё. И все это хорошо видно в бинокль Белочкину, который неотрывно с бельэтажа следит за ними.
— Ну что ж, — сказал Титов, больше обращаясь к Варе, бросая на Тамару лишь беглый взгляд, — я в долгу перед Вами за ваш чай и пироги. Пойдемте, сегодня угощаю я! — И, взяв девушек под руки, повел их в буфет.
Возвращаясь полутемным фойе в зал на свое место, Варя боялась оглянуться назад: ей казалось, что там, следом за ней, идет Иван Титов. Но зачем и где же он сядет?
— Я обменялся местами с вашим соседом, — нагнав Варю, — сказал ей Титов. — Вы ничего не имеёте против?
Варя промолчала, чувствуя, что лицо её пылает и лишь спасительная темнота служит надежной защитой. Они сели, встреченные удивленным взглядом Ирины, в ту минуту, когда тяжелый бархатный занавес медленно раскрывался, и Варя, стараясь вызвать в себе прежнеё настроение, будто перед нею не артисты, а сама жизнь, устремилась глазами на сцену.
В последнем действии умирал одинокий старик в заколоченном доме, а лучи заходящего солнца равнодушно пробивались сквозь ставни. Но теперь уже трагедия не действовала на Варю с былой силой: присутствие Ивана мешало ей. Ирина тоже отвлекла её: она тяжело дышала, украдкой вытирая крупные слезы на смуглых щеках. Варя погладила её руку, лежавшую в кресле. Она чувствовала, что не смерть старика растревожила Ирину и нелегко ей успокоиться. Вспомнилось, наверное, глядя на неё с Иваном, как сидела и она когда-то в театре с Павлом и не было тогда конца края их молодому счастью…
— Вам понравилось? — спросил Титов Варю после скончания спектакля, стоя рядом с нею и аплодируя актерам.
Он никогда еще не видел Варю такой красивой и в такой близости от себя, и что-то похожеё на робость начинало мешать Ивану пригласить её на затеянное Тамарой веселье, к которому он вдруг утратил всякий интерес.
«Не поедет Варя, не пойду и я!» — решил Титов.
— Да, понравилось. Спектакль чудесный, — отвечала Варя, невольно оглядываясь на бельэтаж. Там стояла Тамара и грозила им кулаком. Посмотрите-ка, — показала она на неё Ивану. — Сбежал кавалер, и девушка сердится. Ступайте к ней!
— А если я не пойду, а останусь с вами? — сорвалось у Титова. — Что вы скажете мне на это?
«Что скажу?»— подумала Варя, на миг заглядывая в эти милые ей, настороженно ждущие сейчас её отпета глаза Ивана.
— Я скажу, что очень рада! — произнесла она трудные слова, не находя в себе силы солгать ему, и почувствовала себя сразу так, точно взлетела вверх на высоких качелях, и ей теперь ничего не страшно. Хотелось озоровать, веселиться и даже погрозить Комовой кулаком, как грозила она. Война так воина! И Варя с первого слова приняла приглашение Титова поехать с ними. Она ждала этого случая давно, с того памятного вечера, когда Иван приходил за ней в техникум, а Тамара увела его к себе. А зря, надо было еще тогда идти с ними и отстаивать свое право на любовь к нему!
На улице, дождавшись Лизочку с Колеи Субботиным, Ирину, Тамару с Белочкиным, сели в просторную машину, заказанную Иваном. Вечерняя Москва с освещенными витринами, блеском реклам и разноцветными огнями светофоров поплыла перед взором Вари.
— Внимание, внимание! — весело сказала Лизочка, приподнимая руку. — Представьте, что мы путешествуем в машине времени и вот перед нами, — ну, скажем, 2059 год! Смотрите, какие дворцы, сколько света!.. Коммунистическое «далеко» проплывает за окнами. Итак, вообразите, 2059 год на земле!
«Нет, не могу! — подумала Варя, отдавая свою руку в горячие руки Ивана. — Да и зачем? Мне и в этом году хорошо!»
Третьего мая утром, вернувшись с вечеринки домой, Варя записала в свой дневник:
«Я непредвиденно пошла на этот вечер, в чужую мне компанию, лишь ради Титова. Я очень надеялась на его безраздельное внимание ко мне… Кажется, после разговора в театре и позднеё в машине я могла на это рассчитывать… Но он вел себя по меньшей мере странно, словно боялся обойти кого-нибудь из нас своим вниманием: танцевал по очереди то с ней, то со мной. Да и других девушек не забывал. Я тоже веселилась изо всех сил, хотя были такие минуты, когда я еле сдерживала слезы»,
