Агния Барто - Найти человека
Но самолет, к счастью, пролетел дальше. Там, впереди, был завод, на котором работал мой старший брат Василий. Помню — я сказал об этом мальчишке. В этот момент столбы огня взметнулись к небу там, где только что был виден завод.
Потом долго ехали по железной дороге, добрались до детского дома города Актюбинска. Здесь было хорошо, но я постоянно ожидал, что меня возьмет отсюда мама. Откуда мне было знать, что если человек умирает, то он никогда больше не возвращается. Конечно, мать умерла, но, возможно, живы отец, сестра, братья, возможно, откликнется няня, которая везла меня в далекий Актюбинск, и расскажет о моем прошлом. Возможно, кто-либо разыскивает меня…
Директор детского дома мне сообщила, что я прибыл по эвакуации из Савенцов в марте. 1942 года. В конце 1942 года я был усыновлен очень хорошими людьми. У нас с ними очень и очень родственные взаимоотношения (они живут в Актюбинске). Я всегда им благодарен. Но мы, все вместе, хотим отыскать моих Родных и узнать, как сложилась у них судьба. Сердца У Меня никак не может успокоиться…»
Из второго письма Николая Дмитриевича Зазодчикова. Оренбург
«…В ответ на вашу телеграмму сообщаю вам, что письмо от Иосифа Федоровича Белевцева получил. Мне казкется, что данные действительно сходятся. Иосиф Федорович пишет, что мой отец Петр Федорович Белев-Дев не вернулся с фронта, а мать умерла. Живы сейчас сестра и четыре брата (но я помню почему-то о двух или трех). Сестру звать Нюра, братьев — Саша. Вася (как я и называл их в детстве). Затем Володя и Федя. Все они, кроме Федора, уехали из этого Балаклейского Района и живут где-то в Донбассе… Если все это так, но мне хочется верить, что они действительно мои родные, то Иосиф Федорович Белевцев, откликнувшийся на передачу, мой родной дядя (брат отца). Правда, многого из того, что он написал в письме, я не помню, и это вполне понятно…
Как он пишет, на пункт отправки меня отвозил брат Василий. Если удастся найти его, это значительно ускорит подтверждение. Мне сейчас как-то трудно поверить, что через столько лет можно найти родных.
Савенцы, сахарный завод, имена братьев, сестры, смерть матери, пожар хутора — это то, что у меня в памяти осталось на всю жизнь, и это подтверждается… Как трудно ждать письма теперь… Пять дней до хутора и пять — назад…»
Во скольких письмах читала я подобные слова! Такое нетерпение проявляют многие. Десятилетиями ждет человек свидания с родными, а несколько дней, оставшиеся до встречи, всегда кажутся ему вечностью. И Николаю Заводчикову ждать было невмоготу, но зато после томительных десяти дней он получил, почти одновременно, из разных мест письма от четырех братьев и сестры. В тот же день он послал мне телеграмму:
«Москва — Оренбург
Факты подтвердились выезжаю родным братьям Николай Заводчиков».
К вечеру пришла еще одна телеграмма:
«Харьковской — Вишневое
Заводчиков Николай наш брат встреча двадцать пятого февраля. Приезжайте Устимовку Вишневое Белевцевы»
Выехать срочно я не могла, но братья писали мне так исправно, что нетрудно было представить себе последовательно всю историю семьи и атмосферу их встречи.
Из письма Василия Петровича Белевцева
«…Пишет вам Василий, который отдавал в детский дом Николая в 1942 году. Я был самым старшим, и Николая вел я семь километров пешком. И когда привел его в район, он кричал, не хотел уходить от меня. От моих брюк, за которые он вцепился, две девочки постарше оторвали его и унесли в дом. Многое он помнит, в три с половиной года, это сверхпамять человека, что ли? Позже искали его, но, кроме развалин, ничего от детдома не осталось, часть детей погибла, часть увезли в тыл, некоторых усыновили…
Через двадцать шесть лет под другой фамилией Николай вернулся к родным братьям и сестре. Мы всегда были жизнерадостны и здоровы, только сосало под ложечкой, где же Николай, жив или нет, что с ним..»
Из письма Александра Петровича Белевцева
«У нас большая радость. Нашелся наш родной брат Велевцев Николай Петрович.
24 февраля в шесть часов вечера собрались родные братья и сестра Николая. Сели за круглый стол по росту, как стояли возле печки в 1942 году 18 марта, в момент смерти родной матери… Также за столом сидели все родные и близкие. Более ста человек. Все они приняли участие, можно сказать, в историческом событии, которое произошло в маленьком заснеженном хуторе.
Мы спросили Николая: «Что тебе не хватало, ведь у тебя есть хорошие отец и мать, хорошая жена, первое счастье в доме — это дети, у тебя высокое образование…» — «Да, — радостно улыбаясь, сказал Николай, — мне не хватало только вас, родные мои. —..»
В ту суровую войну нам пришлось перенести и принять на свои плечи и холод и голод. Несмотря на трудные годы и все те шероховатости, которые мы встречали на пути, все пять братьев и одна сестра с помощью Коммунистической партии и Советского государства получили образование, специальности и в настоящее время работаем:
Александр Петрович — механизатор,
Василий Петрович — педагог,
Владимир Петрович — техник-строитель,
Федор Петрович — животновод,
Нюра Петровна — торговый работник,
Николай — старший преподаватель Оренбургского сельхозинститута.
Из шести человек — четыре коммуниста».
Из письма Федора Петровича Велевцева
«…Двадцать шесть лет мы, четверо братьев и сестра, с разных концов нашей страны съезжались на Родину к празднику и вспоминали, что нет с нами пятого брата, Коли. Все мы родились и выросли здесь, в маленьком хуторе, где работали отец и мать в колхозе, куда пришла война и хотела разрушить все живое, но любовь к Родине не выжжешь и огнем.
Когда Колю взяли из детдома Заводчиковы, они очень хорошо его воспитали и не заглушили в нем любовь к родным братьям и сестре… Братским советом мы решили, чтобы отец и мать Коли Заводчикова приняли нас в свою семью и стали нам всем отцом и матерью. Дали папе и маме телеграмму с таким содержанием: «Папа, мама, примите нас в свою семью. Саша, Вася, Володя, Федя, Нюра, Коля».
Они нам сразу ответили: «Радуемся вашей встрече, принимаем вас в кашу семью».
Получила я и письмо от приемных родителей Николая, в котором они сообщали, что у них появились сразу дочь, четыре сына, четыре невестки и пятнадцать внуков. С удовольствием я поздравила их по радио с таким мощным прибавлением семейства.
От сестры писем не было, и я грешным делом подумала, что она отнеслась к появлению брата не так горячо. Но я ошиблась. На майские праздники приехал из Оренбурга в Москву Николай с женой и маленьким Сашкой. И хотя всего два месяца прошло со дня встречи в Устимовке, Анна Петровна (Нюня), воспользовавшись днями отгула, тоже примчалась в Москву, чтобы еще раз повидаться с братом.
— Я и в космос готова лететь, чтобы с ним побыть, — шутила она, когда мы сидели в Москве все вместе за праздничным столом.
О чем бы ни заходил разговор, Анна Петровна неизменно возвращалась к рассказу о том, как съехались на родину все братья и она со своим мужем, которого братья называют «наш один зять», как колхозники двух сел— Устимовки и Морозовки — приняли участие в их семейном торжестве.
Интересные подробности рассказал сам Николай: — Еще из окна вагона я увидел Василия, он мне сразу показался таким знакомым и родным, что я моментально выскочил на платформу. Подбегаю к нему, а он на меня не смотрит. Я ему говорю: «Неужели не узнаешь?» А он отвечает: «Нет, вы ошиблись», — и отходит в сторону. Я увидел еще трех братьев, подхожу к ним — они тоже смотрят куда-то мимо меня. Это было просто ужасно! Я не выдержал и говорю упавшим голосом: «Неужели и вы меня не узнаете, братья?»
Тут все они бросились ко мне. Оказывается, братья заранее договорились — пусть я первый узнаю их. А Василий, который особенно волновался, потому и отошел от меня, что боялся разрыдаться…
«У нас огромная радость, а вы совершили еще одно чудо», — пишет Л. Сергеенко.
И не она одна. Слово «чудо» то и дело мелькает в строчках.
И вот вчера я долго и обстоятельно объясняла по радио, что мы не волшебники, что никаких чудес мы не совершаем, что люди находятся по фактам, приметам и воспоминаниям детства и сцепление обстоятельств естественно приводит к успешному поиску.
А дома меня ждало письмо: человек, не знающий своей настоящей фамилии, нашел родного брата, потому что помнил, что в детстве укусил его в руку.
— Брат нашелся? Ну, это просто чудо! — неожиданно для себя воскликнула я.
_____Снова получила детские деньги. На этот раз уже не три, а целых пять рублей. Все-таки досадно, что ребята упрямо шлют деньги мне, а не московским детям. Не вдохновила я их пока на детское движение.
_____Моя дочь Татьяна в отпуске, и каждое утро я слы-лу, как она внушает своей трехлетней Наташе:
