Анатолий Димаров - Его семья
Нина еще дожаривала котлеты, а Оля возилась с огромной щукой, украшая ее листочками салата, когда Игорь пришел вместе с первой группой гостей. Он привел их прямо на кухню.
— Бутылки нужно поставить, — пятясь от разгневанной жены, оправдывался он.
— В комнаты несите, в комнаты! — бесцеремонно выпроваживала Оля веселых гостей.
Наспех уложив котлеты, Нина побежала переодеваться. Сначала вынула из шкафа свое любимое светло-зеленое платье, но сегодня оно почему-то не понравилось ей. Поколебавшись, надела темно-синее. Дорогой шелк приятно падал тяжелыми складками, красиво оттенял шею. Вспомнила, как два месяца назад, когда в доме не было денег, хотела отнести это платье в комиссионный магазин, но в последнюю минуту раздумала. Сегодня она была очень рада этому.
Она долго сидела перед зеркалом, расчесывая и укладывая волосы, пудрясь и слегка подкрашивая полные, четко очерченные губы. Думала, что впервые идет на вечеринку одна, без мужа, и ей очень хотелось, чтобы Яков непременно узнал об этой вечеринке и о том, что она была на ней, чтобы ему тоже стало больно и он тоже приревновал бы ее. «Он бросил меня, я ему не нужна, так почему же я должна всегда сидеть одна, сохнуть по нем? Назло ему буду сегодня веселиться, буду улыбаться всем — пусть знает, что я могу обойтись без него!..» Нина вдруг почувствовала себя прежней, юной, когда не она, а Яков бегал за ней. Какой независимой и беззаботной была она тогда, как любила испытывать свою власть над ним! Может быть, именно за эту ее независимость и любил ее Яков?..
Поворачиваясь перед зеркалом, чтобы видеть себя всю, Нина начинает напевать веселую песенку. Сначала тихо и несмело, а потом все громче, все увереннее…
— Ой, мамочка, какая ты сегодня!.. — Оля стоит на пороге, удивленно глядя на мать.
Нина подбегает к дочке, хватает ее на руки, кружится с ней по комнате, но тут вбегает Галочка и ревниво требует внимания к своей особе…
Потом Нина собирала дочек. Она не хотела оставлять их одних и решила взять с собой, устроить в Олиной спальне, чтобы они никому не мешали.
— Смотрите, играйте тихонечко и не смейте выходить отсюда, — приказывала им Нина, и Оля, а за ней и Галочка, которая во всем подражала сестре, согласно кивали в ответ.
Нина стояла в Олиной спальне и, глядя в чуть приоткрытые двери, рассматривала собравшихся гостей. Она узнала молодых людей, которых привел с собой Игорь, потом увидела незнакомого мужчину с пышными, неестественно белыми волосами. «Да он седой!» — присмотревшись, удивилась Нина. Седой мужчина был довольно моложав, на худощавом загорелом лице чуть проступал румянец. Он сидел у маленького столика как раз напротив Нины и что-то рассказывал двум девушкам — наверное, очень смешное, так как те покатывались со смеху, особенно невысокая брюнетка с очень юным лицом. Мужчина оставался серьезным, смеялись только его глаза.
— Ниночка, ну пошли! — потянула ее за руку Оля.
— Подождите немножко, — остановила подругу Нина. Почему-то она волновалась сегодня, будто впервые в жизни должна была выйти к гостям. — Расскажите мне, Оля, кто там у вас? Хоть в нескольких словах.
— Вот эти ребята — товарищи Игоря, — тихонько объясняла Оля. — Они вместе работают на заводе.
— А почему же они одни? — краснея, поинтересовалась Нина.
— Они все еще неженатые… А вон те две девушки мои подруги. Та, что повыше, Оксана, — указала Оля на девушку с пышными каштановыми волосами; ее лицо имело четкие, правильные черты и оставалось серьезным даже когда она улыбалась. — Мы с ней учимся. Она очень умная…
— Она замужем?
— Да. Уже сына имеет. Муж ее сейчас в командировке, поэтому его здесь нет… Они очень любят друг друга, — быстро прибавила Оля. — А вторая — Катя. Работает лаборанткой на кафедре украинской литературы.
Нина присматривается ко второй Олиной подруге. Катя украсила свою темную головку небольшим красным цветком и сама была похожа на свежий лесной цветок, привлекающий внимание своей диковатой красотой. «Умеет одеваться», — оценивает Нина хорошо сшитое темно-бордовое платье.
— Какая же она еще молоденькая!
— Да, — согласилась Оля. — Она закончила учительский и сейчас на втором курсе педагогического. Правда, у нее красивые брови?
Брови у Кати действительно красивые. Не такие ли брови сравнивал поэт с крыльями чайки?..
— Она еще не замужем, — продолжает Оля.
— А где ее парень? — спрашивает Нина, которая никогда не поверила бы, что за такой хорошенькой девушкой никто не ухаживает.
— Я его не знаю. Говорят, кто-то из редакции…
— Из редакции?
Нина еще внимательнее смотрит на Катю.
— А это наш преподаватель, Иван Дмитриевич, — прерывает Нинины мысли Оля. — Они земляки с Игорем, из одного села. Правда, симпатичный? Мы все его любим, он ни капельки не гордый… И очень веселый. Вот увидите…
Нина разглядывала седого мужчину, только что смешившего Катю и Оксану. Он и в самом деле кажется довольно симпатичным, седые волосы даже идут ему. «Они у него, наверно, тонкие и мягкие, — думает Нина. — Интересно, где его жена?» Но она не решается спросить об этом: Оля может подумать, что она заинтересовалась их преподавателем…
— А вон его сестра, Мария Дмитриевна. Она старше его, учительница средней школы…
Только сейчас Нина заметила пожилую женщину, беседовавшую с Игорем. «Она мало похожа на брата, — отмечает про себя Нина. — Наверно, потому, что волосы у нее темные. А почему все-таки он так рано поседел?»
— Ее муж погиб на фронте, еще в сорок втором. У нее трое детей, все уже взрослые. Самый младший ходит в девятый класс…
Нине становится жаль Марию Дмитриевну. Как же ей трудно приходилось одной, без мужа! Лишь она, Нина, может по-настоящему понять ее…
— Нужно идти, — говорит Оля.
Нина в последний раз взглянула в зеркало и вышла вслед за Олей.
Молодые люди, кружком сидевшие у двери и весело о чем-то разговаривавшие, сразу же замолчали и с любопытством посмотрели на нее. Нина по очереди подала им руку, называя себя, и каждый немного задерживал ее руку в своей.
Здороваясь с ними, она почему-то оглянулась на Ивана Дмитриевича и встретила взгляд его внимательных, чуть прищуренных глаз. Сейчас они уже не смеялись, в них было еле уловимое изумление. Нине стало приятно и в то же время неловко, так как ей казалось, что она поступила нехорошо, оглянувшись на Ивана Дмитриевича. Поэтому она холодно поздоровалась с ним и сразу же отошла.
Нина хотела сесть рядом с Марией Дмитриевной, но очутилась возле Ивана Дмитриевича. По другую сторону ее уселся Игорь, торжественно объявивший, что сегодня хочет напиться и поэтому удрал от жены. Нина была благодарна ему за то, что он сел возле нее, так как чувствовала себя немного принужденно среди незнакомых людей.
— Чего вам налить? — обратился к ней Иван Дмитриевич и, не дожидаясь ответа, стал наполнять Нинин бокал красным вином. — Вы, женщины, привыкли пить нашу кровь, получайте, — смешно приговаривал он, следя, чтобы не разлить вино на скатерть. Потом встал, постучал вилкой по тарелке, хоть все и так молчали, высоко поднял свой бокал: — Дорогие наши хозяин и хозяюшка! Позвольте мне провозгласить свой первый и, надеюсь, не последний тост… Пью за то, чтобы наши Оля и Игорь дожили в любви и согласии до золотой свадьбы и чтоб и нас на нее пригласили!
— Ишь хитрый какой — пятьдесят лет еще хочет прожить! — воскликнула Мария Дмитриевна.
— А что ты думаешь, не доживем? Непременно доживем!.. Пейте вы первая, может быть, отравленное, — обратился он к Нине, чокаясь с ней.
Смеясь, Нина выпила. Вино оказалось крепким и сразу ударило в голову. Ей стало весело, все показались милыми и симпатичными, особенно Иван Дмитриевич, начавший смешить ее рассказами из студенческой жизни. Она взглянула на Марию Дмитриевну, и взгляды их встретились. Мария Дмитриевна кивнула ей головой, и от этого Нине стало еще веселее.
Игорь таки добился своего и заметно опьянел. Блаженная улыбка не сходила с его лица, он все порывался петь таким диким голосом, что все, смеясь, затыкали уши.
— Дайте водки — ребенок плачет, — после каждой такой попытки Игоря приговаривал Иван Дмитриевич.
— Ниночка, не давайте ему больше пить! — кричала через стол Оля.
Иван Дмитриевич ответил за Нину:
— Ничего, Оленька, мы его откачаем!
Потом Оле стало плохо. Она побледнела, прижала ладонь к сразу вспотевшему лбу, и женщины, многозначительно переглянувшись, бросились к ней. В спальню ее повели Нина и Мария Дмитриевна.
Здесь было полутемно, тихо и уютно. Девочки уже спали, разметавшись на Олиной постели. Нина хотела перенести их к себе, но Оля запротестовала: пусть спят, незачем их будить… Тогда Нина укрыла их одеялом, присела рядом.
Оля лежала на диване, положив голову на колени Марии Дмитриевны. Она виновато улыбалась бледной улыбкой, а та гладила ее по голове, как малого ребенка.
