Анатолий Иванов - Вечный зов. Том I
В Савельева откуда-то стреляли, он чувствовал, как горячие вихри обжигают ему шею, лицо, видел, как вокруг, взбивая пыль, колотятся в землю пули, но растерянно крутился, не зная, что делать, побежал куда-то, инстинктивно заворачивая в сторону леса. Пули щёлкали и щёлкали вокруг. «Если добегу до леса, останусь, наверное, жив», — подумал он спокойно и, неожиданно провалившись ногой в пустоту, упал.
— Вот чудо-юдо заморское, — услышал он над ухом. — Ты откуда, дядя, взялся тут? Не с неба упал?
Антон понял, что находится опять в окопе, на дне его сидели на корточках несколько красноармейцев.
Окоп был небольшой, метров тридцать в длину, но хорошо замаскированный, поэтому, подбегая, Антон его не заметил.
— Я этого чудака привёз, товарищ младший сержант, — раздался знакомый голос. — Ещё подумал: не десантник ли фашистский?
— Кружилин! Машину-то… успели разгрузить?
— Почти, — мрачно ответил Кружилин.
Бойцов было человек восемь. В дальнем конце окопа лежали трое, прикрытые шинелями.
— Откуда в меня стреляли? — спросил Антон, потирая ушибленный бок.
— А вон на берегу немцы в песок зарылись. Мы их с утра держим. — Младший сержант зачем-то потрогал металлические треугольники на петлицах.
— Танки, братцы! — раздался испуганный вскрик.
— Тихо! — Младший сержант встал на колени, выглянул из окопа. — Ну, танки. Не видел ты их, что ли, сегодня? Сейчас их накроет некрасовская батарея.
«Не накроет уж, видно», — с грустью подумал Савельев.
Все бойцы, встав на корточки, молча и угрюмо глядели через бруствер, как с понтонной переправы один за другим сползают тёмно-зелёные танки с чёрно-белыми крестами и, разворачиваясь, с рёвом устремляются влево и вправо. Танк вправо, танк влево, танк вправо, танк влево…
— Обойдут нас, — негромко сказал Кружилин.
— Как же вы позволили переправу им навести? — спросил Савельев.
И как бы в ответ засвистели над головой пули, потом донёсся треск автоматных очередей. Этот свист и треск слился в один протяжный вой, красноармейцы прижались на дно окопа, и только двое всё продолжали глядеть туда, откуда стреляли немцы. Потом медленно, как бы нехотя, сползли по стенкам окопа вниз.
— А-а, чёрт, говорил же — без нужды не высовываться! — выругался младший сержант. — Оттащите их к тем троим. — И сверкнул белками глаз на Савельева. — Попробуй не позволь тут…
Небо густо застилали поднимающиеся где-то далеко клубы дыма. Антон догадался, это горит Перемышль. «А как же Львов? Бомбили немцы Львов или нет? И успел ли приехать Юрий?» — тревожно мелькнуло в сознании.
Неожиданно прекратились взрывы за спиной, перестали свистеть вверху пули. Младший сержант положил на бруствер винтовку и по-крестьянски поплевал на руки.
— Приготовиться!
Снизу, от реки, веером шли танки, четыре из них ползли прямо на окопчик. За танками густо бежали немцы, в касках, маленькие какие-то, коротконогие.
— Ого-онь! — закричал младший сержант.
Беспорядочный треск винтовок слился с отрывистым рёвом немецких автоматов, воем танковых моторов и потонул в нём. Савельев дёрнул затвор, прицелился в тёмно-грязную фигуру бегущего немца и выстрелил. Немец сделал ещё несколько шагов, споткнулся и, взмахнув руками, упал… Савельев удивился этому. «Ты гляди-ка… И правда, не разучился ещё…»
Потом он стрелял и стрелял, пока затвор не клацнул вхолостую. Обернулся, поискал взглядом, у кого бы спросить патронов. Глаза его встретились с потухающими глазами младшего сержанта.
— У меня… в подсумке возьми, дядя… — прошептал парень, съезжая по стене окопа вниз. На его губах при каждом слове вспухали и лопались кровавые пузыри.
— Сержант!.. Слышь, сынок?! — затряс его Антон, но парень закрыл глаза. Голова его тяжело откинулась в сторону.
Антон приподнялся. Танки были совсем близко. Оставив пехоту позади метрах в трёхстах, они лезли на холм. По всему холму трещали выстрелы. Таких окопчиков, в каком находился Антон, на холме было, оказывается, много.
— Танки пропустить! Отрезать пехоту от танков! — крикнул знакомый капитан, спрыгивая в окоп. — А-а, это вы, Савельев… Не ушли? Прохоров! Сержант где?
— Вот, — сказал Кружилин, кивнув на труп. Капитан наклонился над убитым.
— Это был лучший боец в моём батальоне, — сказал он грустно. — А мой батальон — лучший в полку. — Помолчал и прибавил: — Первый и третий батальоны уже смяты, уничтожены. Многие красноармейцы не выдержали, дрогнули… А мои не побегут. Вы видели, чтобы мои бойцы… хоть один… побежал бы?
— Нет.
Над головой раздался железный лязг, через окоп, обдавая людей вонью и копотью, обваливая на них землю, перевалился танк. Капитан упал на труп бойца, словно хотел своим телом прикрыть его от гусениц.
— И не увидите, — сказал он, отряхиваясь от земли. И зачем-то спросил: — Может, ты, Кружилин, испугаешься и побежишь?
— Я не побегу, товарищ капитан, — хмуро сказал боец.
— Вот… А вообще-то… немцы слева и справа прорвались далеко вперёд. Гранаты — к бою!
Савельев выглянул из окопчика и метрах в пятидесяти увидел немцев. Так близко он их видел впервые. В грязно-серых расстёгнутых блузах, с засученными рукавами, в рыжих касках, они беспорядочной толпой бежали прямо на окоп.
— Грана-атами-и… — протяжно крикнул капитан над ухом.
У Савельева гранат не было, он, вдавив в магазин патроны, прицелился в широкоплечего немца. Целился и думал, что немец, вероятно, тоже видит его, вот и автомат вскинул в его сторону… Выстрелить Антон не успел, перед немцем брызнул земляной сноп. Савельев ещё видел, как, переломившись назад и вбок, падал этот немец, а потом всё закрыла стена гранатных разрывов.
— Отставить! — раздался голос капитана.
Выстрелы смолкли, дым и пыль впереди медленно рассеивались. Перед окопом на земле беспорядочно валялись немцы, но было видно, что это не трупы.
— Лупи, лупи их, ребята-а! — совсем не по-командирски закричал капитан. Голос его разнёсся по всему холму. — Не давать им подняться! Бить прицельно!
По всему холму опять загремели винтовочные выстрелы. Немцы стали отползать.
…Усеяв склоны холма трупами, фашисты отползли почти к самому берегу реки, на свои старые позиции. Установилась тишина.
Капитан вытер правой рукой грязный лоб, огляделся.
— Все у нас живы?
— Почти, — откликнулся Кружилин и начал стаскивать в дальний угол окопа трупы бойцов.
В живых осталось, не считая капитана, Кружилина и его, Савельева, три человека. Левая рука капитана висела плетью, на плече расползлось большое тёмное пятно.
— Так, — сказал он и, сжав бескровные губы, сел на дно окопа, прислонился головой к стене.
Кружилин сказал:
— Вы ранены, товарищ капитан, давайте перевяжу.
Капитан молчал.
— Сейчас они опять полезут, — проговорил Савельев.
— Подождут маленько, — усмехнулся капитан. — Зачем рисковать? Вот, послушайте, — кивнул он на стенку окопа.
Савельев прижал ухо к стене и уловил, что земля чуть подрагивает.
— Где-то далеко танки, кажется, идут.
— Нет, они уже близко. Они уже подходят к переправе.
Савельев приподнялся над окопчиками и увидел, что на той стороне Сана к понтонной переправе подходит новая колонна танков.
— Ну, а где же наши пушки? — простонал Кружилин, тоже глянувший в сторону реки. — Товарищ капитан, почему молчат наши пушки?
— Разве я артиллерией командую, Кружилин? — строго спросил капитан. Боец опустил голову.
Потом все молчали, слушали, как гудят на той стороне Сана танки.
— Слушай, капитан, — проговорил наконец Савельев. — Надо что-то делать…
— Ну что? — равнодушно спросил капитан. — Отступать?
— Может быть…
— Так… — усмехнулся капитан. — А приказ был?
— Но ведь зазря люди гибнут, бессмысленно.
— Не знаю.
— Что не знаете?
— Бессмысленно или нет. Это командование дивизии знает.
Капитан застонал от боли в плече, закрыл глаза. Савельеву стало жалко этого человека, и в то же время он с неприязнью подумал о нём: «Солдафон, наверное, тупоголовый. Приказа об отступлении нет…»
Савельев заговорил об отступлении не из боязни за свою жизнь, о себе он сейчас вообще не думает. Просто обстановка, в которой они очутились, заставляла его думать трезво и рассуждать логически.
— Савельев, я вот что хотел спросить, — раздался вдруг голос капитана. — Иван Савельев, что жил в Сибири, в деревне Михайловке, это не ваш брат?
Антон удивлённо, всем телом, обернулся к капитану. Но тот сидел по-прежнему с закрытыми глазами. Грязный лоб его покрылся крупными каплями пота.
— Верно… брат. Младший…
— Вот видите. — Капитан открыл глаза. — А я вас сразу узнал… Такой же белобрысый Иван-то. А в Шантаре другой ваш брат живёт, Фёдор. Тот чернявый.
