Семен Бабаевский - Кавалер Золотой Звезды
— А сумеет ли доказать?
— Если ему помочь, — сумеет, — уверенно ответил Сергей. — Вы не знаете Рагулина? Настойчивый, и если что задумал, то своего добьется.
— Значит, надо ему всячески помогать, — сказал Бойченко. — Взять такое количество зерна с гектара — это похвально и стоит того, чтобы над этим потрудиться.
Затем он подробно расспросил Сергея о плане развития животноводства, обратив особое внимание на коневодческую ферму колхоза имени Ворошилова, где предполагалась постройка трех конюшен и ветеринарной лечебницы.
— А почему одной этой ферме такое преимущество?
— За эти конюшни была настоящая борьба, — сказал Сергей. — Иван Атаманов, заведующий этой фермой, настоял на своем, и с ним пришлось согласиться. Если бы вы знали этого Атаманова! Врожденный конник: в Отечественную войну служил в Плиевской кавалерии, награжден шестью боевыми орденами. За дело берется горячо, ну и не удовлетворить его просьбу мы не могли… Дальше идет поголовье свиней и овец. Тут никаких особых споров не было. Все колхозы идут одинаково…
После этого были рассмотрены сады, виноградники, пчеловодство, птицеводческие фермы, огородничество. Бойченко обвел кружком цифру, которая обозначала количество гусей к концу пятилетнего плана.
— Значит, решили острова заселить гусями? — спросил он. — Да, птица эта веселая…
Когда дошли до главных объектов строительства, записанных на отдельном листе, Бойченко задумался и долго сидел молча. Это молчание показалось Сергею необыкновенно длинным, и от этого ему стало еще жарче.
— Хорошо, — сказал Бойченко, — план мы одобрим и примем специальное постановление бюро крайкома, чтобы и другие станицы и села последовали вашему примеру… Но я должен тебя предупредить…
Бойченко снова задумался, а Сергей облегченно вздохнул и почувствовал, как в раскрытые окна повеяло прохладой.
— Да, должен предупредить, ибо составить и утвердить пятилетний план — тоже, конечно, важно, но это только начало, первые шаги. Выполнить его — вот главная задача, и, чтобы успешно ее решить, придется приложить немало сил, старания и самоотверженного труда. Об этом тебе, Сергей Тимофеевич, не надо забывать. — Бойченко внимательно посмотрел на Сергея, точно впервые его увидел. — Вот ты — человек военный и легко поймешь меня, если я сошлюсь на такой пример… Будем условно считать Усть-Невинскую отдельным полком. Этот полк хорошо вооружен, в нем есть отличные старшие и младшие офицеры, есть опытные сержанты, есть, наконец, храбрые, хорошо обученные солдаты. К тому же за последние десять — пятнадцать лет полк выдержал не одно испытание, выиграл не одно сражение. И вот теперь в нем зародилась дерзкая идея — штурмом взять крепость противника и этим показать другим полкам, как надобно решать подобные задачи. В штабе разработали план операции, и надо сказать, что этот план смелый. Генерал такой план охотно одобрил и утвердил… Что необходимо делать дальше?
Бойченко снова посмотрел так внимательно, что Сергей невольно наклонил голову. Когда же он поднял ее, Бойченко лукаво улыбнулся, точно говорил: «Ага, вот видишь, ты и отворачиваешься, и молчишь, и не знаешь, что мне ответить».
— Знаю, — сказал Сергей. — Только я буду говорить о танковом подразделении…
— Все равно.
— Необходимо готовить людей и материальную часть. Это-то мне знакомо!
— Правильно! Именно теперь необходимо готовить людей и материальную часть. Люди будут решать исход сражения. О них и надо побеспокоиться. Важно, чтобы не только Иван Атаманов горячо брался за дело и отстаивал интересы своей фермы, а чтобы каждый бригадир, звеньевые — эти сержанты и старшины — знали бы и сами и могли бы рассказать своим колхозникам: как, и что они должны делать, борясь за выполнение пятилетнего плана. В полку есть политработники, агитаторы, коммунисты, комсомольцы — в Усть-Невинской они тоже есть. Пятилетний план станицы должен стать знаменем их партийной и политической работы. С Кондратьевым я на эту тему уже говорил, он вам поможет, но и с тебя не снимается ответственность. А как у нас обстоит дело с материальной частью? Все ли у нас хорошо? Нет, далеко не все. Чем будет подкреплено желание буденновцев взять сорок центнеров зерна с гектара? Об этом тоже необходимо подумать. Тут одного желания мало… А строительный материал? Хорошо, цемент и железо мы вам дадим из краевых фондов, а на большее не надейтесь. В частности, кирпич, саман. Значит, прежде всего необходимо ускорить ремонт кирпичного завода и наладить выделку самана. Без этого ни о каком строительстве и мечтать нечего. И чем покрывать здания? Соломой, камышом — это не годится. Значит, надо уже теперь подумать о местном производстве черепицы. Найти станки, специалиста, а глина у вас, я знаю, есть отличная… А лес? На поступление леса извне рассчитывать нельзя. Единственный выход — изыскать лес на месте. А такая возможность есть. В горах, в Чубуксунском ущелье лежит готовый лес, который предназначался для военных целей, а теперь передан нам. Но этот лес можно только сплавлять по реке, иными средствами его оттуда не вывезешь.
— Чубуксунское ущелье? — переспросил Сергей. — Так я там уже был и видел лес… Дайте его нам, и мы сплавим.
— Дадим, — сказал Бойченко, — и дадим не шестнадцать вагонов, а сколько сумеете сплавить к усть-невинским берегам.
Беседа затянулась надолго, и когда они обо всем договорились, Бойченко поднялся, подошел к окну и посмотрел на степь, укрытую знойной дымкой.
— Когда выезжаешь домой? — спросил он.
— Я готов лететь хоть на крыльях! — сказал Сергей.
— Зачем же на крыльях? — Бойченко подошел к Сергею. — Я понимаю, у тебя выросли крылья. Это хорошо, но лететь на них не стоит. Поедешь на машине. Сейчас иди к Николаю Николаевичу. Я ему позвоню и скажу, что еще надо сделать, а в конце дня заходи ко мне. Я поеду в ваши края и подвезу тебя до Усть-Невинской.
Николай Николаевич встретил Сергея на пороге своего кабинета.
— Поздравляю! — сказал он весело. — Вот видишь, говорил я тебе, что все устроится прекрасно… Я вот еще позвоню кое-куда… Словом, как говорится, делу дан законный ход…
Николай Николаевич снял трубку и стал звонить в крайплан, в крайсельпроект, в крайзо, в крайснаб, в крайсельэлектро, потом какому-то Петру Спиридоновичу, а затем — Олегу Александровичу. Со всеми говорил коротко, точным и деловым языком, ссылался на указания Андрея Петровича Бойченко, требовал ответа не по телефону, а в письменной форме, и с точным указанием, когда и что будет сделано… Петру Спиридоновичу после непродолжительного разговора сказал:
— Ты меня обещаниями не корми, а на этой неделе посылай в район Усть-Невинской изыскательную партию.
Олегу Александровичу посоветовал:
— Все это, конечно, хорошо, но я советую тебе послать в Усть-Невинскую своего работника, да такого, чтобы сумел описать и показать…
Окончив телефонные переговоры, Николай Николаевич сказал:
— Вот теперь, Сергей Тимофеевич, ты можешь спокойно ехать в свою станицу. Указания даны, все будет сделано. Так что ты теперь на месте форсируй дело и меня держи в курсе всего, что вы там будете проворачивать. Да, чуть было не забыл! Сейчас же иди в крайснаб: получишь там разрешение на сплав леса… Там тебя ждут…
Сергей поблагодарил Николая Николаевича, и они распрощались, как добрые старые друзья.
Глава XVIII
К Андрею Петровичу Сергей пришел часа в четыре дня, управившись со всеми делами. Солнце хоть и клонилось к западу, но еще было высоко, и жара не спадала. Окна в кабинете были завешены шторами, но сильные лучи пробивались и сквозь темное полотно… Бойченко сидел за столом и что-то писал. Отложив недописанный лист, он пригласил Сергея сесть на диван и спросил, получено ли разрешение на сплав леса.
— На сплав тебе следует поехать самому, — сказал он, садясь возле Сергея. — Лучше всего, если за эту трудную работу возьмется молодежь. Организуйте молодежные бригады, поищите, возможно, в станице у вас найдутся старые, опытные сплавщики. Сплав леса по горной реке — дело не легкое, и браться за него надо с умом…
Сергей вспомнил Прохора Ненашева и сказал, что один такой специалист у них есть… После этого они закурили и разговаривали запросто, точно были знакомы давным-давно. Бойченко спрашивал, на каких фронтах Сергею довелось воевать. Сергей не умел рассказывать о войне, а особенно о себе. Ему казалось, что передать все то, что он чувствовал в бою, невозможно, и всякий раз, когда его спрашивали об этом, перед ним вставала картина танковой атаки на подступах к Кантемировке — большому селу в верховьях Дона… Так было и сейчас. Он коротко рассказал, как он одним из первых ворвался в расположение врага, как подбил самоходку, которая ползла на него с выводком бронетранспортеров, как вступил в поединок с немецкими танками и уничтожил бронезажигательными снарядами пять вражеских машин, вызвав в стане врага панику и замешательство… Но как он ни старался полнее передать картину боя, рассказ его получался обычным, и ему казалось, что никакого особого геройства он не проявил… Смущенно глядя на Бойченко, он сказал:
