Виктор Зиновьев - Теплый ветер с сопок
Пока мотор работал, жила надежда: до мыса оставалось немного, а за мысом ожидала тихая бухта. Олег решил не тратить время на повороты, а идти прямо. Была не была, — он везучий.
Баркас уже не вздрагивал от ударов, и волны нетерпеливой стаей навалились на борт, некоторые даже визжали. Босые ноги Олега давно потеряли чувствительность к воде, но он видел: уровень ее поднимается все выше. И все ближе становилась земля. Уж обратно-то он пойдет только вдоль берега, пусть там хоть сто Пичуговых. Нет дураков рисковать жизнью, только бы выбраться.
Мотор заглох, когда дора вошла в бухту. Не прошла и десяти метров тихой воды, как его стук оборвался. Но на это Олегу было уже наплевать: лайба сделала свое главное дело. «Конец», — сказал он, и собственный голос непривычно резанул слух — Олег первый раз говорил сам с собою. На веслах он развернулся и погреб к берегу.
Затопленный баркас еле слышно ткнулся в песок. Олег вычерпал сапогом воду и, не выходя на берег, помочился. Притихшие, чуть заметные волны лизали его подгибающиеся ноги.
Потом Олег достал из резиновой куртки завернутые в полиэтилен спички и разжег костер, чтобы отогреться. Без спичек он бы пропал. Когда портянки и все остальное высохло, он пошел к тому, ради чего здесь оказался. Расчет его был прост — в воскресенье археологи отдыхают, поэтому он и захватил лопату.
Стоянка первобытных состояла из трех куч валунов, расположенных треугольником, и двух выложенных камнями параллельных прямоугольников. Первобытные в удобном месте выбрали стоянку, их бухта — самое безопасное место на побережье, Олег в этом убедился. Он вонзил лопату в центр еще не тронутого археологами прямоугольника, и ему стало интересно — волосатые ли были у первобытных пальцы, которыми они трогали эти камни?
Цель его была такой: найти у первобытных поделку покрасивее и преподнести Оле. Только одну, пока ее не захапал профессор. Ну и на завод прихватить что-нибудь, Мишке показать.
Под разрытым песком показалось черное круглое пятно — Олег догадался, что здесь на могиле горел огонь. Первобытные знали и уважали силу огня, как и сейчас уважают ее люди.
О лопату что-то звякнуло. Он раздавил пальцами комок и увидел на ладони кусочек железа: тяжелый и покрытый бурой окисью. Значит, это были уже люди, раз смогли понять, что без железа невозможно жить, что только железо даст им силу. На всякий случай Олег сунул бурый кусочек в карман, хотя искал совсем другое. Но и железо — хорошо. Пролежало неизвестно сколько тысяч лет, а проржавело совсем немного.
Он копал и копал дальше, приглядываясь к каждой выброшенной лопате песка. Яма доходила сначала до колен, потом до бедер, а когда он скрылся в ней по пояс, лопата глухо ударила о преграду: первобытного человека после смерти чем-то прикрыли. Просачивающаяся сквозь песок вода закрывала дно ямы, но Олег нащупал сапогом — это не случайный камень.
Зыбкая лужа воды из сочащихся мелких капелек разделяла его и первобытного. Олегу захотелось посидеть, и он забрался на одну из куч валунов. Вблизи стало видно, что вершины их провалились вовнутрь — наверняка кучи служили домнами.
Море водяным горбом высилось перед берегом. Первобытный лежал в песке много тысяч лет, много тысяч дней и часов, но море было еще старше. Может, таким точно пасмурным днем первобытный утонул в море — он был рыбак, раз жил у воды. После него остались домны и кусок железа. Если поднять крышку, туда хлынет грязная вода и Олег все равно ничего не увидит. Да и поделок там может не оказаться — первобытный был простым грубым трудягой. Он ходил за рыбой в море на обтянутом шкурами корыте и выплавлял железо, чтобы лучше стало жить. Его несложная жизнь оборвалась на этом берегу, но первобытный, знал какой-то секрет — иначе почему железо не проржавело насквозь?
Загадка железа наверняка представляла интерес для науки, и Олег перестал колебаться. Он взял лопату и стал закапывать яму. Песчаный холмик он выложил по периметру камнями, как было раньше.
Видимо, мотор заглох из-за карбюратора: Олег вспомнил чихающий звук. И он пошел продувать карбюратор. В науке и тем более в археологии он не специалист, но в чем-чем, а в карбюраторах разбирался.
Вартан ни о чем не спросил. Такой у них установился порядок — где был, что делал, с кем ходил — сам расскажешь, если нужно. Пока Олег прикуривал сигарету посиневшими пальцами, он достал из рюкзака фляжку с водкой.
— Я сеть утопил, — сказал Олег, продышавшись после глотка.
— Ладно сам живой.
— Вместе с черпаком ко дну пошла. Ничего сделать не мог.
Вартану долго пришлось его ждать. Он сидел возле упакованного рюкзака, но оставался спокойным. Олег никогда не мог быть таким спокойным.
— Супу поешь, — сказал он Олегу. — Укроем ламинарию и в поселок поедем. Сети надо. Пичугов у Семена отобрал.
Когда мотоцикл привоз их домой, Олег первым делом вымылся в озере. Волосы стали сразу пушистыми и красивыми. Сам он тоже парень ничего, только брови выцвели и ростом не удался. Ольге, конечно, нравятся современные, рослые ребята. Но его детство пришлось на трудное время, да и потом витаминами особо не баловали. Сейчас люди живут богаче, питаются лучше — все законно. А любят не за рост, это всем известно. Он выпил стакан пива, чтобы свободнее себя держать, и пошел к Ольге в Дом приезжих.
Они гуляли от почты до причала, и Олег не знал, как быть. Он не считал женщин неполноценными существами, как, например, Мишка, но соглашался, что быть честным с ними нельзя. Честность они сразу принимают за пошлость или тупость. Позови он ее сразу к себе, сделает вид, что перепугалась, и начнет убеждать, что она «не такая». А как придумать похитрее, он не знал. Возле недостроенного дома Ольга остановилась и спросила:
— Ты не помнишь, как называется строительный материал — легкий такой… как булочка?
Олег чуть не засмеялся. Он ответил, и она так улыбнулась, что у него защемило в груди. Он осторожно положил ей руку на плечо.
— Что ты, — широко открыла глаза Ольга, — вдруг увидят?
— Пойдем ко мне, музыку послушаем… — промямлил он, убирая руку.
— Только ненадолго. Ага?
Зойка никогда не говорила «ага» и пенопласт с булочкой не сравнивала — жизнь побросала ее и по стройкам, и по чужим углам. Но Олегу никогда не хотелось обнять ее так, как сейчас Олю, — чтобы захрустели ее косточки, чтобы она запищала… Он молча стоял, прислушиваясь к ударам своего сердца, как к глухому рокоту дизеля, прячущего внутри себя мощную силу взрыва.
Вартан сидел за столом и зашивал тельник, когда они пришли. Он сразу спрятал тельник под стол и смущенно посматривал на Олю.
— Мы музыку послушаем, — сказал Олег, — передай бутылку.
У них оставалась одна бутылка «Радгоста». Вартан сунул руку в шкаф позади себя. Но только Олег потянулся, Вартан разжал пальцы, и бутылка грохнулась об пол. Случайностью это оказаться не могло, слишком большой промежуток оставался между их руками.
— На счастье, — сказал Олег и пристально посмотрел на Вартана, но тот почему-то отвернулся.
Они закрылись и стали крутить пластинки. Олегу очень хотелось потанцевать, во время танца проверить ее настрой. Но на трезвую голову вдвоем танцевать смешно. Он не умел рассказывать анекдоты и молча курил, чтобы не ощущалось тягостное молчание. Она вдруг спросила:
— А морские звезды в Белом море есть?
— Их здесь как грязи, — грубовато ответил Олег.
Он боялся, что она начнет задавать вопросы типа, «есть ли здесь акулы» и «видел ли он кита». Но она промолчала. Наверное, потому, что он сказал чересчур грубо. И Олег предложил, чтобы загладить промах и потому, что ему хотелось:
— Поехали на берег? Транспорт есть.
Только что они сидели в душной комнате, и вот уже ветер шумит в ушах. Олег любил такие быстрые перемены, потому что в его жизни их насчитывалось немного — фабрично-заводское училище — «фазанка», завод да на море второй раз приезжает. Здесь он чувствовал себя хозяином жизни — захотел и сделал, никого над тобой нет. Хотя, если честно, он искал за тысячами километров не только удовольствия. За удовольствием едут к Черному морю.
Вскоре мимо них промелькнул поворот к Долгой губе, и мотоцикл загрохотал по «стиральной доске». В этом месте раньше проходила гать через болото. Воду потом отвели, а убирать бревна и заравнивать ямы оказалось слишком дорого, и их горбатые спины остались торчать наружу. Рессоры на «Урале» были вполне надежными — их Олег в первую очередь проверил, но все равно трясло, будто они сидел верхом на отбойном молотке.
— Крепче держись! — прокричал Олег сквозь гул мотора.
Ее руки обхватили его сзади, прижали к себе, волосы защекотали шею… Только на секунду он ослабил руль, но переднее колесо, подпрыгнув, пошло в сторону и потащило за собой тяжелую машину. Навстречу из-за обочины летел огромный, вставший дыбом пень. Они бы не разбились, уткнувшись в него, и поцарапаться Олег не боялся, но он рисковать не имел права — рядом находился другой человек. Вытянув в сторону ногу на случай, если шины заскользят на бревнах, он взял руль сильно влево и до упора повернул ручку газа. Цилиндры взревели, как два медведя, мотоцикл занесло, но торчащие из раскоряченного пня сучья не коснулись никого. Машина снова выручила.
