Кирилл Голованов - Матросы Наркомпроса
— Имейте в виду, Константин Васильевич! Я сейчас же звоню в Кронштадт и все расскажу капитану первого ранга. Решительно все.
— Правильно сделаешь, — согласился усатый моряк. — Кто же другой может ему рассказать о том, как учится его родственник?
Тут племянник рванул воротник своего кителя так, что полетели крючки, и двинулся прямо на толпу, словно перед ним никого не было. Ребята отскочили в стороны. «Синий китель» шел по живому коридору до самого выхода. На скулах у него ходили желваки, глаза сощурились в злые щели.
— «Мы еще вернемся, Суоми!» — насмешливо сказал кто-то за спиной у Димки Майдана. Племянник злобно развернулся на возглас. Тогда массивный, почти квадратный Антон твердо посмотрел ему в глаза и спросил:
— Не читал? Есть такой роман у Геннадия Фиша. Очень интересная книжка.
— Райка, видишь, даже этого не приняли! — воскликнул конопатый мальчишка. — Может, и нам свое письмо не показывать?
«Девчонка? Здесь?» — удивился Майдан и на всякий случай оглянулся. На женское имя откликнулся молодой человек, которого никак уж не спутаешь с прекрасным полом: нос с круглым набалдашником и такая рожа, как будто в детстве его крепко обидели, и с тех пор он забыл развеселиться.
— Как хочешь, — буркнул Райка. — Можно и так.
«Интересно, как его зовут по-настоящему? Раис?» — подумал Димка.
— Нет, вы посмотрите, — разволновался конопатый, — ему все равно… Вместе письмо наркому писали, вместе получили ответ… Да если по-честному, нас должны без очереди пропустить!..
— С приветом, — рассмеялся Антон Донченко. — Ты случайно не из детей лейтенанта Шмидта?
— Мой батя не полярник, а шофер, — с достоинством отозвался конопатый. — А если хочешь знать, спецшкола организована специально для нас с Раймондом.
«Вот как его зовут!» — успокоился Димка. А Раймонд поморщился и попросил:
— Брось трепаться, Петр!
Куда там! Конопатый пошел вразнос. Он извлек заветное письмо, и все соседи убедились, что оно адресовано Раймонду Тырве и Петру Шлыкову, ученикам седьмого класса 10-й школы Октябрьского района.
«Уважаемые товарищи, — писал нарком. — Ваше предложение рассмотрено Советским правительством… Постановлением Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 22 июля 1940 года за № 1316 принято решение об организации военно-морских средних школ…»
Петька сразу оказался в центре внимания. «Ваше предложение» — это оценили все.
— Ребята! — выступил вперед владелец швертбота. — Надо пропустить Шлыкова и… — Тут Жорка запнулся. Ему показалось неудобным произносить вслух странную фамилию другого автора. — …и Райку! Пусть идут без очереди. Так будет справедливо.
— Ничего, мы не торопимся, — снова буркнул Раймонд и, обернувшись к своему конопатому приятелю, добавил с досадой: — Опять выпендриваешься? Сколько можно говорить!
Заговорили, однако, все. Соавторы очутились в центре возбужденного круга спорщиков. И только Димка Майдан молчал. Язык, конечно, чесался, но повернуть его не было никакой возможности. За какой-то час Димка увидел столько достойнейших кандидатов, что был почти уверен: для него здесь места не будет. Он уж хотел было потихоньку смотаться, но на пороге столкнулся с девушкой.
Слегка отстранив растерявшегося Димку, она вошла в вестибюль, как входят в собственную квартиру, и спросила квадратного Антона:
— Очередь занял?
— Чего ты лезешь, Жанка? — покраснел ее собеседник. — Сказано, девчонок не принимают.
— Это мы еще посмотрим! — бросила в ответ девица и утвердилась впереди Антона. Конечно, это был брат: те же упрямые серые глаза, те же брови вразлет. Девушка была такая же плотная, но казалась стройной и выглядела гораздо старше.
— Ребята, а она уже в форме! — закричал неугомонный Петька Шлыков, критически оглядев батистовую кофточку с отложным синим воротничком и якорем, вышитым гладью в районе сердца. — Сейчас члены комиссии шаркнут ножкой, и все в порядке.
— Может быть, я перепутала? — громко спросила Жанна у своего брата. — Здесь принимают в моряки или… в клоуны?
— В моряки! — подтвердил Раймонд, и неожиданная добрая улыбка осветила его угрюмоватое лицо. — А ты тоже в моряки? Какой из тебя моряк?
— Какой? — прищурилась Жанна и вдруг потребовала: — Дайте два носовых платка!
В очереди произошло некоторое замешательство, чистых носовых платков в карманах обнаружить не удалось. Жанна согласилась заменить их на две одинаковые синие испанки.
Девушка развела руки с испанками над головою, слегка скрестила их и снова развела. Повторив сигнал общего вызова морской семафорной азбуки, Жанна подождала ответа. Ответа не последовало. Презрительно закусив губу, девушка не остановилась. Вытянутые руки ее рассекали воздух, летели вверх, в стороны, перекрещивались и опадали. Руки лишь на мгновение задерживались в комбинациях, означающих буквы. Мягкие испанские шапочки не успевали обвиснуть, как вновь распластывались в воздухе, удлиняя сильные девичьи руки.
Жанна передавала семафор в высоком темпе, уже не заботясь о том, чтобы ее поняли.
— Все вы,
бабы,
трясогузки и канальи…
Что ей крейсер,
дылда и пачкун?
Поскулил
и снова засигналил:
— Кто-нибудь,
пришлите табачку!..
Ребята ошеломленно молчали. Крыть было нечем. И только Раймонд укоризненно пробормотал:
— Девчонка, а ругается как боцман!
— Это не я ругаюсь, — снисходительно объяснила Жанна. — Это стихи Владимира Маяковского.
— И кроме того, девушка, должен вас огорчить, табачок совсем нам ни к чему. Здесь никто не курит! — вмешался вдруг баритон.
Все обернулись и увидели, что председатель приемной комиссии Константин Васильевич стоит в распахнутых дверях кабинета.
— Зачем вы здесь? Кто такая? — строго спросил он.
Девушка вздрогнула, на мгновение растерялась, но тут же у нее озорно сверкнули глаза и брови лукаво поползли вверх. Она вновь подняла руки с испанками и, обернувшись к командиру, просигналила изящно и четко:
«Бегущая по волнам…»
— О, Фрези Грант! — улыбнулся Константин Васильевич и спросил: — Решили поступать в спецшколу?
— Конечно! — отозвалась девушка.
— Ну раз так, проходите, поговорим, — сказал моряк и повернулся к очереди. — Возражений не будет?
Возражений не поступило. Жанна все так же решительно прошла в кабинет.
Вот уж когда ребята пожалели, что через проклятую дверь ничего не слышно. Любопытный Петька, приложив ухо к щели, едва улавливал, как звонкие настойчивые фразы, подобно ручейкам, разбивались о вопросы.
Наконец дверь распахнулась, и появилась торжествующая Жанна. Она держала в руках направление на медицинскую комиссию. Вслед за девушкой вышел Константин Васильевич. Он искоса глянул на отскочившего Шлыкова, на надувшегося Жанниного брата и спрятал улыбку, а Жанне предложил проводить ее до медицинского кабинета.
Пересекая вестибюль, девушка перехватила по пути взгляд Раймонда Тырвы и задорно вскинула головой, как бы подытоживая спор: «Ну что? Убедился?»
Перед медицинским кабинетом тоже стояла очередь. Мальчишки переглянулись, хотели что-то сказать. Но не успели. Стремительная Жанна рванула на себя дверь. Рванула и отшатнулась, увидев перед собой шеренгу голых ягодиц.
— Вы нарочно это подстроили? — гневно спросила она у председателя приемной комиссии. — Чтобы я сама отказалась, да?
— Как же мне иначе тебя убедить? — прикрывая дверь медицинского кабинета, проговорил Константин Васильевич. — Семафором ты владеешь, как настоящий сигнальщик, в табеле только отличные оценки… Словом, ты отвечаешь всем требованиям, за исключением одного…
— Но у нас же равноправие…
— И здесь все точно! Но почему же тогда остановилась на пороге?
Девушка возмущенно вскинула брови и закусила губу:
— Значит, тебе необходима отдельная медкомиссия? Потом, в училище, отдельная спальня? На корабле отдельный кубрик? Везде исключения, всю жизнь! А разве жизнь можно строить на исключениях? Поверь, Жанна, из этого никогда и ни у кого ничего хорошего не получалось.
Жанна вдруг наклонила голову и, не прощаясь, направилась к выходу. Ребята глядели ей вслед. Никто не засмеялся.
Когда подошла очередь Димки Майдана и он оказался на пороге кабинета, председатель приемной комиссии разговаривал по телефону — он, видимо, сердился. Резкая складка легла на его лбу. Димка посмотрел на складку и совсем затосковал.
— …Так точно, товарищ капитан первого ранга, вашу записку читал, — сдержанно говорил в трубку Константин Васильевич…К сожалению, недостаточно… На основании Положения, утвержденного Совнаркомом СССР… Да, могу зачитать. — Председатель приемной комиссии пододвинул к себе несколько машинописных листов. — Вы слушаете?.. Цитирую пункт третий:
