Михаил Булгаков - «Мой бедный, бедный мастер…»
Встретив через несколько лет сестру, Пилат, теперь уже видный воена чальник, услышал от нее такой рассказ:
«Помнишь ли ты ту ночь в римском лагере? Тогда ты не послушался. И зна ешь ли ты, какие были последствия твоего тогдашнего упрямства? Если ты еще имеешь сердце, то ты не забыл горящей хижины и ужасных воплей на шей матери… Я все тогда видела с дуба (здесь и далее выделено мною. – В.Л.). Я хотела спасти мать, когда вы ушли, но было уже поздно. Во всю жизнь я никог да не забуду мучительных часов, которые я тогда провела на дереве. Быть близко к ней и в то же время так далеко. И все это, Ингомар, было наказанием за то, что ты, в своей привязанности к римскому блеску, пренебрег моим первым предупреждением… Это проклятие твоей первой трусости, твоего первого безумного поступка…» (с. 65-66).
Можно только подивиться тому, как Булгаков умел читать источники, на ходить в них самое сокровенное, а затем использовать найденное в своих уже тщательно продуманных сюжетах. В данном случае описание в легенде попы ток Пилата и его сестры спасти в безнадежной ситуации свою мать послужи ло основой для создания главы «Казнь» и раскрытия образа Левия Матвея.
С. 494. – Что тебе надо? Зачем подошел ко мне? Что ты хочешь еще от меня? – Совершенно немыслимые для евангельских повествований слова. Но они находятся в полной гармонии с отчаянным криком царевича Алексея из чернового варианта «Петра Великого» (Булгаков работал над либретто к опере «Петр Великий» в одно время с «закатным романом» и потому «пере клички» естественны): «О, признак страшный, роковой, повсюду гонится за мной, гнетет меня и давит! Нет, никогда меня он не оставит!»
– Игемон… – Это последнее слово Иешуа перед смертью (последним сло вом Иисуса Христа было: «Свершилось!»). И писатель оказался трагически гениальным провидцем, ибо в последние часы своей жизни, находясь в полу забытьи, он повторял: «Я хочу, чтобы разговор шел… о… Я разговор перед Сталиным не могу вести…» И далее, многократно: «Ответил бы!… Ответил бы непременно! Я ответил бы!»
Булгаков умирал с мыслью о несправедливом «игемоне»…
С. 496. Надо сказать правду, все мы люди! – Эти авторские «лирические отступления» в окончательной редакции были сняты.
С. 497…пес… Тузбубен… – Типичная булгаковская шутка, основанная на игре слов. В дореволюционные годы известна была полицейская разыск ная собака Треф. Будучи карточным игроком, Булгаков без труда придумал со баке более звучную кличку.
С. 499. А может, и Фаланд. – В редакции под названием «Князь тьмы» действует не Воланд, а Фаланд (der Voland означает то же, что и der Faland, – черт).
С. 501…красавица Сусанна Ричардовна Брокар. – В окончательной ре дакции «Анна Ричардовна».
С. 502…до Ваганьковского переулка… – Переулок, соединяющий Воз движенку со Знаменкой, на углу его расположен Дом Пашкова.
С. 503. Второе отделение… помещалось во дворе, в… особняке… – По всем приметам («…у решетки в переулке…», «…и жители трехэтажного дома, выходившего сбоку…») – это дом № 17, в котором, по иронии судьбы, размес тилась бухгалтерия Российской государственной библиотеки.
С. 507…дядя покойного Берлиоза – Александр Максимилианович Ра дужный… – В ранней редакции «Максим Максимович Латунский», в позд нейшей – «Максимилиан Андреевич Поплавский».
…пятьсот штук книг… – Скрытая характеристика «новых гениев», на са мом деле представлявших собой молодых людей, наспех напичканных коекакими знаниями и не имевших даже солидной библиотеки.
Квартира в Москве! Это серьезно. – Приехав в Москву, Булгаков писал матери в Киев 17 ноября 1921 г.: «Пишу это все еще с той целью, чтобы пока зать, в каких условиях мне приходится осуществлять свою idee-fixe. А заклю чается она в том, чтоб в три года восстановить норму – квартиру, одежду, пи щу и книги. Удастся ли – увидим». Спустя два года, 30 сентября 1923 г., он за писал в дневнике: «Если отбросить мои воображаемые и действительные страхи жизни, можно признаться, что в жизни моей теперь крупный дефект только один – отсутствие квартиры».
Его не радовали ни весенние разливы Днепра… – Незадолго перед этим (текст писался в 1937 г.), в июне 1936 г., Булгаков делился своим желанием в письме С.А.Ермолинскому: «Киев настолько ослепителен, что у меня роди лось желание покинуть Москву, переселиться, чтобы дожить жизнь над Дне пром».
С. 514. Фрак… Впрочем, если угодно, пиджак… – Булгаков обыгрывает разговор, состоявшийся у него 31 марта 1937 г. с женой американского дипло мата Дж.Кеннана. Е.С.Булгакова зафиксировала его в своем дневнике:
«А днем… пришло приглашение на бал-маскарад в американском посоль стве, устраивает дочь посла.
До чего же это не вяжется с нашим настроением!
Вечером М.А. позвонил жене Кеннана, а потом я с ней говорила. Она страшно уговаривает прийти:
– Какой-нибудь оригинальный костюм!
– А мужчины будут во фраках?
Она отвечает (с сильным акцентом):
– Нет, я думаю, можно смокинг тоже. Но костюм лучше! Маски даются там.
А где, какой смокинг? Где туфли лакированные? Рубахи, воротнички?..»
С. 516…шарахнулась большая темная птица, задев крыльями лысину буфетчика. Она… оказалась совой. – Согласно народным преданиям, если сова пролетит над головой человека или, что еще хуже, заденет его, то этот человек вскоре должен умереть.
С. 518. – Марта, проводи!.. – В следующей редакции – «Гелла».
С. 521. Я вернулась, как несчастный Левий, слишком поздно. – Далее три листа в тетради вырвано.
С. 526…а Аримана не видите? – Ариман с другой стороны… вон мель кает лысина… – Из этого «намекающего» текста совершенно ясно, что речь идет о Л.Авербахе, обладателе большой лысины. В следующей редакции этот фрагмент был снят. В дневнике Е.С.Булгаковой имеется запись от 21 апреля 1937 г.: «Слухи о том, что с Киршоном и Афиногеновым что-то неладно. Гово рят, что арестован Авербах. Неужели пришла судьба и для них?»
С. 527. Где Мстислав Лавровский? – Он же, ранее, Мстислав Лаврович. Запись Е.С.Булгаковой от 11 апреля 1937 г.: «Мише рассказывали на днях, что Вишневский выступал (а где – черт его знает!) и говорил, что «мы зря поте ряли такого драматурга, как Булгаков».
А Киршон говорил (тоже, видимо, на этом собрании), что время показа ло, что «Турбины» – хорошая пьеса.
Оба – чудовищные фигуры! Это были одни из главных травителей Миши.
У них нет ни совести, ни собственного мнения».
Кто подписывается «З.М.»? – В другом месте было: «М.З.». Скорее всего, речь идет о М.Б.Загорском, который был включен Булгаковым в список своих «врагов». Запись Е.С.Булгаковой от 15 февраля 1936 г.: «Генеральная прошла чудесно (речь идет о пьесе «Мольер». – В.Л.)… ‹…› Но зато у критиков, осо бенно у критиков-драматургов, лица страшные. Марков в антракте рассказы вал, что Крути, Фельдман и Загорский ругали пьесу. Причины понятны».
…вон Лавровский!., мелькнули смутно широкое лицо и белый ки тель. – Совершенно определенное указание на Вс.Вишневского, которое бы ло снято в следующей редакции.
С. 532…Маргарита… уехала… к одной даме, занимающейся маникю ром н приведением женских лиц в порядок. – Эту автобиографическую для Е.С.Булгаковой черту писатель не мог не отразить в романе, поскольку для нее походы к маникюрше, массажисткам и парикмахерам были своеобраз ным ритуальным действом. Вот некоторые ее записи в дневнике: «Сегодня суетливый день. Массаж…»; «Суматошный день… Елисавета Карповна – мас саж…»; «…мне нездоровится, я дома. Маникюрша. Был портной…»; «Днем – я в парикмахерской…»; «Я вернулась домой от косметички утром…»; «Массиру емся ежедневно…»; «Вечером была Анна… Мы с Мишей привели себя в поря док – прическа, стрижка, маникюр»; «М.А. пошел днем в Большой, а я в па рикмахерскую…» и т.д.
С. 536…кривой и длинный переулок с покосившейся дверью нефтелавки… – Н.Шапошникова в очерке «Булгаков и пречистенцы» (Архитектура и строительство Москвы. 1990. № 5. С. 23) пишет: «Не существовало химчис ток, прачечных в том смысле слова, в каком мы привыкли понимать теперь… Шерстяные вещи… мыли в «бензине» – специальной жидкости, продавав шейся в керосиновых лавках – прежних хозяйственных магазинах, – Булга ков именует их «нефтелавками» на более старинный лад». В данном случае Булгаков, по всей видимости, упоминает нефтелавку, которая находилась в доме № 22 по Сивцеву Вражку.
С. 537. Приятно разрушение, но безнаказанность, соединенная с ним, вызывает в человеке исступленный восторг. – Эти строки Булгаков писал в 1937 г., и понятно, что в последующих редакциях они были сняты автором.
– Царствую над улицей! – прокричала Маргарита… – Булгаков развива ет все тот же мотив безнаказанного самовластия. Эти слова, естественно, также были исключены автором при корректировке текста.
С. 547…про кровавую свадьбу какого-то своего друга Гессара… – Речь идет о свадьбе Маргариты Валуа, дочери французского короля Генриха II и Екатерины Медичи, с Генрихом Наваррским, закончившейся величайшим кровопролитием – Варфоломеевской ночью. На свадьбу в Париж съехались гугенотская аристократия и рядовые дворяне из южных провинций. 18 авгу ста 1572 г. была отпразднована свадьба, в ночь на 24 августа, в канун дня Св. Варфоломея, ударил набат и началась резня гугенотов. В рабочих матери алах к роману имеется такая запись: «Маргарита Валуа (1553-1615). Варфо ломеевская ночь, кровавая свадьба». Имя Маргарита Булгаков жирно под черкнул чернилами и красным карандашом.
